— По приказу директора, — ухмыльнулся великан. — Спрячь пока в ящичке, а завтра оформим в полиции. Правда носить сможешь только в музее.
Ларсон не без волнения взял оружие. Было немного странно снова почувствовать прохладу боевого оружия в руках.
— Что с вами? — спросила Лера, осторожно прикасаясь к руке Ларсона.
— Ничего, — очнулся Ларсон, — так… воспоминания. Ну что, закрываемся?
— Проводите меня? — улыбнулась девушка.
— Я?! — поразился сержант.
— Ну не я же! — засмеялась Тойя. — Кстати, мне уже пора, папа ждет. До завтра!
Лера и Ларсон посмотрели вслед ротарианке и, не сговариваясь, медленно направились к выходу. Ларсон спрятал бластер в персональный ящик с кодовым замком, и, не смея поднять на Леру глаза, медленно шагал, мучительно думая, что сейчас Лера рассмеется и скажет, что пошутила и провожать ее не следует. Лера молчала. Так они и вышли на улицу, в полном безмолвии. Ларсон кашлянул.
— Я… — проворил он. — Где вы живете?
— Рядом, — почти шепотом ответила Лера, поднимая черные глаза.
— Так я вас провожу, — снова кашлянул Ларсон.
— Хорошо… То есть, мы же уже договорились, что проводите.
Некоторое время они шли по тротуару мимо уносящихся ввысь эскалаторов и сверкающих витрин. Народу на улицах почти не наблюдались, все давно сидели дома, уставившись в стереовизоры, из которых шепелявые дикторы радостно вещали, что "за последнюю неделю боев в районе Лонка земляне и ротариане потеряли ВСЕГО ЛИШЬ пятнадцать звездолетов с экипажами" и что "осажденные моффами планеты Тибальд, Норт и Кронос держатся, несмотря на потери…"
— Скажите, Ли, — прервала молчание Лера, — это страшно — воевать?
— Страшно, — признался Ларсон.
— Как же тогда…
— Приходилось преодолевать страх.
— И вы преодолевали? — широко раскрыла глаза девушка.
— Я старался…
Лера остановилась перед входом в здание, на первом этаже которого располагался какой-то клуб с музыкантами и веселящимися посетителями, а чуть выше всего этого великолепия на фасаде красовался огромный плакат с надписью "Поддержим наших бесстрашных воинов, сражающихся с моффскими оккупантами!"
— Вот мы и пришли, — сказала девушка. — Спасибо, что проводили.
— Не за что, — Ларсон улыбнулся и переступил с ноги на протез. — Тогда до завтра?
— До завтра, — Лера опустила ресницы. — Хотите, приходите сюда завтра к восьми?
— Конечно, — просиял Ларсон. — обязательно приду!
Лера улыбнулась и скрылась в подъезде, а Ларсон еще долго стоял на улице и спохватился лишь тогда, когда вспомнил, что может опоздать на свой танк.
Но как видно, в тот вечер Ларсону везло. Он успел на последний танк, оказавшийся полупустым, и сержант с облегчением уселся в кресло. За окном замелькали витрины и рекламные огни, и резкая боль в ноге постепенно сменилась тупой и тягучей.
Дома Ларсон достал из ящичка небольшой продолговатый ящичек и, открыв его, задумчиво осмотрел свои пятнадцать боевых орденов и медалей. Может, надеть их все завтра? Ларсон еще немного подумал и закрыл ящик. Не стоит. На груди и так висят две планки, по ранению и медалям, нечего хвастаться.
А это что? Книга Александриной. Он взглянул на часы. Десять вечера. Пожалуй, он успеет почитать. За окном раздались очередные вопли и обычная вечерняя стрельба. И чего стреляют? Отправить бы соседских снайперов на передовую, туда, где моффские молекулярные мины вспахивают землю, где сотни атмосферных торпед летят к твоей десантной капсуле, где моффские штурмовики идут в атаку под прикрытием пикирующих перехватчиков… Вот тогда красавцы эти и смотреть на оружие не захотят. Если выживут. Качая головой, Ларсон открыл книгу и погрузился в чтение.
Творение под названием "Любовь на фоне смерти" было написана довольно неплохо, создавалось впечатление, что в свое время автор усердно занималась разными точными науками и протоколами. И действительно, на первой странице сообщалось, что Мэрион Александрина — кандидат юридических наук и много лет проработала в органах полиции. Надо же, думал Ларсон, и чего ее в литературу потянуло? Это все равно, что я, космический десантник, подался бы в балерины, да еще без ноги. Ларсон читал и читал, время от времени зевая. Книга была не то что скучной, а какой-то сухой, неживой, похожей на протокол, а самое главное, в ней полностью отсутствовало даже малейшее чувство юмора. Главным героем романа являлась капитан полиции Маня Гранитская из отдела расследования убийств. Кроме нее, в отделе работало еще человек тридцать мужчин, причем все они, начиная от начальника и заканчивая последним конвоиром, являлись полными идиотами, и Маня Гранитская весьма выгодно выделялась на их фоне своими умственными данными. Ларсон улыбнулся. Что-то в привычках Гранитской показалось ему знакомым. Ну конечно! Александрина списала Гранитскую с самой себя и наделила героиню собственными привычками. Также как и у писательницы, у Гранитской имелся муж, научный сотрудник, зарабатывающий кучу денег, а заодно готовящий, стирающий и убирающий. В общем, мечта всех феминисток! Гранитская спала до часу дня, выкуривала две пачки сигарет в день, не была способна поджарить элементарную яичницу, но при всем этом шла на работу и раскрывала самые сложные преступления, как видно, с помощью пресловутой женской интуиции, потому что, пока все сослуживцы стояли с глупым выражением лица, Гранитская моментально все понимала, и несчастный преступник сразу раскалывался. Ларсон снова покачал головой. Почти на каждой странице утверждалось, что Маня — это ничем не примечательная "серая мышка", но стоит ей "приодеться", как "мышка" моментально превращается в сексапильную женщину, на которую все пялятся, словно на золушку. Ларсон засмеялся. Все-таки Александрина сама хотела быть такой же, как и ее вымышленная героиня. А что еще нужно средних лет женщине (женщинам)? Ну, конечно же, быть лучше мужчин, этих подлых повелителей мира, мужчин, которые, похоже, сильно притесняли Александрину за все годы службы в полиции, потому только, что она женщина. Обидно! Вот и придумала она Маню Гранитскую, половина образа которой представляла из себя точную копию писателя Мэрион Александриной, а вторая половина — тем, кем Александрина очень стремилась стать, но так никогда и не стала. В противном случае вряд ли начала бы писать свои романы-протоколы. Но успех-то им обеспечен! Ларсон захлопнул книгу. Ведь миллионы женщин тоже хотят жить такой жизнью: муж-слуга, делающий за вас все в доме, и любимая работа, где три десятка мужчин ловят каждое твое слово и восхищаются, ежесекундно признавая твое ЖЕНСКОЕ превосходство. Ларсон снова рассмеялся. Так и до искусственного оплодотворения недалеко…
