– Какой ты скучный и отвратный тип, – только и нашла она тогда, что ответить, чуть не швырнув ему в бесстыжие глаза зажатый в кулаке бюстгальтер. Но урок запомнила. Жаль, что никто ей его не преподал полтора десятка лет назад. Впрочем, тогда бы она и не стала той, кем является сейчас. Нимало об этом не жалея.
– Интересно мыслишь, Яков Савельевич, – медленно сказал Кирсанов. – Что ж, давай согласимся с твоей идеей. И ты веди себя так, как тебе Ляхов предложил. Полностью на своё усмотрение. Сочти этот факт не заслуживающей твоего высокого внимания прихотью «всяких там…». Но смотри, конечно, что вокруг твоего клиента станет происходить. И мы, со своей стороны…
– Как думаешь, Павел, заслужил наш товарищ маленькое вознаграждение за сообразительность и образцовое выполнение возложенных на него обязанностей? – спросила неожиданно Лариса Кирсанова, вставая с кресла с замедленной грацией пантеры и одёргивая юбку.
– Думаю – вполне, – кивнул тот и, наконец, всё же выпил свою рюмку.
– Тогда, может быть, так – устроим ему экскурсию с ужином в Москву победившего капитализма? Господина Воловича сюда переправили, а мы – наоборот. Чтобы лучше понимал товарищ Агранов, сколь сложно и разнообразно устроен мир?
Яков испытал редкое в последние годы чувство полной и решительной победы. Попал он всё же в центр мишени, хоть и стрелял зажмурившись.
Допустят его до тайн мира будущего. А значит, и в этом статус его ощутимо изменится к лучшему.
Выходит, он крупно подыграл Ларисе с Кирсановым в какой-то «потусторонней» интриге, знать о которой ему совершенно незачем. Для личного спокойствия. Однако – не всё просто и у них в «Братстве» обстоит. Как во всякой, честно говоря, достаточно разветвлённой организации, занимающейся одновременно массой разнообразных, нередко – взаимоисключающих дел.
– Когда? Сегодня? – спросил Агранов, внешне сохраняя полную невозмутимость.
– Да можно и прямо сейчас. Только переодеться бы надо… – ответила Лариса.
– А – как? Не знаю, как у вас одеваются…
– Значит, у нас и переоденешься. Павел поможет.
Вдруг Агранову пришла ещё одна интересная мысль. Вполне в тему, как бы развитие предыдущего, но одновременно… Можно свой нездоровый интерес удовлетворить.
– Да, кстати, Лариса Юрьевна. Упустил я сразу, отвлёкся на другое. У Воловича этого, кроме долларов, ещё фотография с собой была. Цветная, очень высокого качества…
– Ну! – подогнал намеренно неторопливую речь чекиста Кирсанов.
– Девушка там изображена. Невероятно красивая, почти такая, как вы, Лариса Юрьевна, – непринуждённо польстил кураторше Яков. – При этом – совершенно обнажённая. Но – без всякого непотребства. Просто – очень хороший постановочный снимок в стиле «Ню»…
– Девушка, говоришь? – заинтересовалась Лариса. – А ну, опиши подробно. Всё, что запомнил. А запомнить должен был много. Долго, небось, смотрел, – понимающе улыбнулась она, зная и натуру Агранова, и здешнее положение с подобного рода печатной продукцией. Печальное, прямо сказать, положение. Никаких «Плейбоев» и прочих «Журналов для мужчин» не издаётся, за рубежом – тоже. А самопальная черно-белая порнопродукция формата шесть на девять мало что скверного качества, так и содержанием или примитивна, или отвратительна. Проще и полезнее в Щукинский музей ходить, картинами Рубенса и скульптурами Родена любоваться.
Сама она эротическими сюжетами не интересовалась (если только не оперативными видеозаписями чьих-нибудь интимных развлечений), но с юных лет знала о том, насколько до всяких «весёлых картинок» падки мужчины, в остальном – вполне приличные.
Лариса не ошиблась, всё Яков запомнил, включая и детали интерьера, попавшие в кадр.
Кураторша не удержалась, хлопнула в ладоши и засмеялась.
– Людмила, больше некому. – Лариса вспомнила, как сразу после прибытия «валькирий» на Землю на её даче в Кисловодске она, сразу отметив исключительные физические данные «гостий», лично организовала фотографирование девушек в бане и в других подходящих ситуациях[56]. Сразу просчитав, как это может пригодиться для дальнейшего использования в оперативной работе.
Не ошиблась. Кое-чьи снимки, увеличенные до «павильонных форматов»[57], самому императору Олегу показывали. И их величество выражал своё монаршье удовольствие и «высочайшее благоволение».
– Ну и козёл, ну и сволочь… – возмутилась Лариса. – У Ляхова, получается, спёр. И возможности имел, гадёныш, старательно в квартире порыться. Такое всё же не разбрасывают, где попало. Спасибо, Яша, опять ценная информация. А к чему ты, уж честно признайся, именно сейчас про это дело вспомнил? Ты ж у нас не филёр на стажировке, совсем даже нет, должен бы сразу, когда говорил, что Вадим из ревности сюда Воловича забросил, и про фото вспомнить…
– Да знаете, Лариса Юрьевна, постеснялся просто, – Агранов изобразил даже некий намёк на смущение, – при вас о голых карточках рассказывать. Неприлично просто… Мало ли что подумаете…
– Ага, ага, конечно. Вы тут все такие деликатные, товарищи рабоче-крестьянские вожди. Это ж Крупская[58] не так давно приказала в учебниках по живописи всю обнажёнку удалить или «приодеть» по возможности. Вот цирк, представляю – Даная в постели в розовых панталончиках с кружевами. И ты, что ли, Яша, из таких? А ведь врёшь, сразу вижу. Скажи уж – девушка в душу запала и хочешь ты у меня сейчас спросить, много ли ещё таких на той Земле имеется, и нельзя ли с кем-нибудь из них познакомиться. Сразу отвечаю – много. И до многих мне далеко, чего там! – Она делано вздохнула и даже взмахнула рукой.
– Познакомиться – тоже не проблема. А остальное… Девушки у нас раскованные, если что – могут и в морду без предупреждения. Так что – ничего не обещаю…
Агранов с искренним изумлением уставился на тонко усмехающуюся женщину. Да, вот это – класс. И мысли его прочитала в подробностях, и ответила на все сразу в подобающей форме. Тогда ведь наверняка и всё, что он о ней самой думает, – знает. И в каких ситуациях и позах себе представляет. Нет, лучше от неё подальше держаться, и думать в её присутствии исключительно о вещах служебных и скучных.
«Хотя, – Яков внутренне усмехнулся, – ей, может быть, весьма льстит, с какой неистовостью он её хочет. И, чем чёрт не шутит, когда-нибудь она решит проверить… Нет, нет, вот об этом – не надо!»
Когда все они уже вышли из кабинета и Яков запирал хитрый замок на три оборота ключа, несмотря на переполнявшую его радость, чекист не мог не думать: «а для чего всё-таки Лариса явилась к нему сама, да ещё и с Кирсановым?» О том, что он позвонит ей, «полпредша» едва ли догадывалась, он сам решился это сделать, так сказать, экспромтом. А раз она не знала темы предстоящего разговора – для чего ей был нужен жандарм рядом?
