Уже давно стадо скрылось в лесу, но вожак, сделав два-три шага, остановился, копье, раскачиваясь от его движений, причиняло невыносимую боль; смертельно раненный самец, дрожа всем телом, с грозным фырканьем медленно поднял кверху морду. Небольшие глаза, злобно сверкая, отыскивали невидимого врага... Но кругом по-прежнему было тихо, охотники притаились на помостах. Из широкой раны лося сочилась, поблескивая на солнце, струйка крови, пятная чистый снег. Как ни вынослив был старый лось, но вскоре от потери крови он стал заметно слабеть. Отягощенная широкими лопастями рогов голова нет-нет да и клонилась к снегу. С усилием поднимая ее, он пошатнулся и, чтобы не упасть, шире расставил передние ноги. Но колени дрожали все сильнее и сильнее, и вот наконец голова бессильно уткнулась в снег и больше уже не поднялась...
С радостными криками охотники соскочили с помостов. Завидев людей, лось приподнял куст громадных рогов, но сил уже не хватало - ноги подломились, и с коротким мычанием, полным боли и гнева, он тяжело рухнул на землю.
Теплая кровь только что убитой добычи - любимое лакомство охотников. На шее у лося прокололи жилу, и охотники постарше поочередно припадали к ней ртом. Молодежи оставалось подбирать ладонями алый, солоноватый снег. Льок тоже стал глотать ярко-красные комки.
- Уходи, - сердито сказал Нюк колдуну. - Нам надо мириться с лосем. Непосвященному нельзя на это смотреть.
Льок грустно побрел из лесу. Дойдя до Священной скалы, он вытащил припрятанный в расщелине отбойник. Постепенно, точка за точкой, на гладком красном граните появились очертания лося с громадными, широкими лопастями рогов, с торчащим в боку обломком копья.
ГЛАВА 22
Старики испугались снов и пропустили осенний промысел на морских зверей у Кучи островов. Стойбище осталось без толстых и крепких шкур, из которых шили непромокаемую обувь и одежду, без жира, которым смазывали лицо и руки, чтобы кожа не трескалась на ветру и морозе. Теперь надо было наверстать упущенное - набить побольше моржей за время зимней охоты.
Как только ударили крепкие морозы и вдоль берегов залива протянулась полоса льда, охотники вышли на трудный и опасный моржовый промысел. Шкура у моржа такая толстая, что ее не пробивает ни каменный, ни костяной наконечник. Лишь на загривке, под толстыми складками, кожа у него потоньше, но складки разглаживаются, когда морж скачками передвигается по льду, опираясь на короткие ласты. В уязвимое место и должен ударить охотник копьем или гарпуном, а для этого ему нужно подобраться к зверю вплотную.
На моржовый промысел выходили на ладьях, чтобы с моря подойти к береговому припаю и отрезать отдыхающему на льду "усатому старику" путь к открытой воде. Зимнее море и сильный зверь с мощными клыками были опасными противниками. Нередко случалось, что раненый морж в ярости бросался на ладью и опрокидывал ее своими бивнями. Бывало и так, что льдины, сдвинувшись под натиском ветра, сдавливали и крошили в щепы ладью.
На этот опасный промысел колдуна брали с собой, надеясь, что его духи охранят и пошлют удачу.
Снова шел Льок с охотниками по знакомым местам к хранилищу промысловых одежд. Он не был здесь с того страшного утра, когда, спасая друга, решился на обман рода. Охотники тоже не заглядывали на эту поляну меж скалами, боясь Кровавого Хоро. Но на охоту за моржами не пойдешь без зимней промысловой одежды.
От хранилища двинулись к морю. На берегу среди скал чернели полузанесенные недавней пургой ладьи. Охотники налегли на вмерзшие лодки и с трудом сдвинули их с места. Дальше пошло легче; ладьи, взвизгивая, заскользили по припорошенному льду.
Охотники старались не загреметь днищем, не стукнуть веслами - звук по воде разносится очень далеко. Наконец лодки дотащили до чистой воды, и они, обламывая еще не окрепший у самого края лед, скользнули на невысокую волну.
Было пасмурное, почти безветренное утро. Небо было серым, и только на востоке, там, где оно сходилось с морем, зеленела полоска чистого неба. Медленно перекатывались тяжелые валы, они тоже были темно-серые, и лишь их гребни, вздымаясь, отсвечивали зеленым.
Ладьи разделились. Сидя на корме лодки, шедшей вдоль береговых льдов, Льок смотрел, как медленно удаляются в противоположную сторону две другие ладьи. В лодке, где был Льок, сидели Бэй, старый Нюк и Тибу. Тибу тоже был впервые на моржовом промысле и, подобно Льоку, озирался по сторонам.
Долго плыли вдоль ледяной кромки. В белесой полутьме над морем чуть виднелось мутное пятно солнца. Охотники, не отрываясь, глядели на прибрежный лед: не лежит ли между торосами "усатый старик"?
Льоку очень хотелось первому заметить зверя, и он, напрягая зрение, не отводил взгляда от ледяных глыб. Но ему не повезло. Именно в тот миг, когда он прикрыл усталые глаза ладонью, охотники увидели за нагромождением смерзшихся льдин туловище моржа.
Бэй и Тибу еще несколько раз осторожно взмахнули веслами и круто повернули ко льду. За торосом раздался короткий низкий рев, похожий на медвежий. Нюк подал знак, и Бэй ловко подвел ладью к кромке. Тотчас же старик бесшумно вылез на лед, держа в правой руке копье с длинным наконечником. К копью был привязан тонкий, но крепкий ремень, другой конец этого ремня, свернутого на корме кольцами, был прикреплен к деревянному чурбану, лежавшему на дне лодки. Нюк пополз к торосу, прикрываясь широкой обледеневшей доской. Бэй, следивший за каждым его движением, понемногу отпускал ремень, а Тибу, опираясь веслом о льдину, удерживал ладью на месте.
За торосом послышался шумный вздох, и кто-то тяжело заворочался. Нюк пополз быстрее и скоро исчез за гребнем наломанных морем льдин.
Вновь раздался рев "усатого старика", но не короткий и сонный, как раньше, а протяжный и грозный.
Из-за тороса показалась круглая голова с большими клыками, белевшими из-под усов. Громко шлепая ластами, громадный зверь неуклюжими прыжками пробирался к воде. Ослепленный болью, он направился прямо на лодку. Бэй успел оттолкнуть ладью в сторону, и огромная туша с громким всплеском тяжело плюхнулась в море, вздымая тучу брызг. В тот же миг Бэй выбросил свернутый кругами ремень и деревянный чурбан-поплавок.
Подбежал к краю льда старый Нюк, но в ладью не сел. Приставив к глазам ладонь, он так же, как другие, смотрел на воду. Ни моржа, ни поплавка не было видно в волнах. Не забился ли зверь под лед, тогда прощай и добыча, и гарпун с ремнем! Облегченно вздохнули охотники, когда из воды наконец выпрыгнул деревянный чурбан, а за ним, чуть поодаль, высунулась усатая голова. Зверь был тяжело ранен. Вода вокруг него потемнела от крови. С шумом выпустив и вновь набрав в себя воздух, зверь опять нырнул. Он показывался еще не раз и все чаще и чаще - видно, быстро слабел от потери крови. Бэй и Тибу, налегая на весла, подвели ладью к качавшемуся на волнах и уже не уходящему под воду чурбану. Обрубок подняли в лодку, добрались до ледяной кромки и перекинули его Нюку. Откатив чурбан подальше от воды, старик несколько раз обмотал ремень вокруг ледяного выступа. Теперь и Бэй выпрыгнул из ладьи и вдвоем с Нюком стал осторожно выбирать ремень. Они подтягивали его до тех пор, пока у берегового припая не показалась туша уже совсем обессилевшего, но, на счастье охотников, еще живого моржа.
