– Не совсем понимаю, чего они хотят от меня, – Олаф открыл Чанже свой разум, чтобы смертоносец узнал обо всех его разговорах с Фольшем. – Не понимаю, зачем лжебог бунтует людей, а потом позволяет карателям убивать их. Зачем похитили тебя… Ничего пока не понимаю. Помоги мне. Ты улавливаешь смысл в их действиях?
«Приблизительно,» – Чанжа пошевелил лапами. – «Их осталось трое, всего трое. И я знаю, что они не любят друг друга, чувствую это. Каждый из них считает, что остальные все делают неправильно, а при случае – помешает товарищу. Но добиться многого тшеры могут только все вместе, их колдовство, машины и сжигающие жала, все это очень сложно. Им приходится много работать, чтобы поддерживать его. И каждый считает, что работает больше других, не верит им. После гибели чернокожего человека тшеры просто не справляются. Теперь им пришлось до чего-то договориться, начать наконец-то действовать совместно, по какому-то плану. Ты часть этого плана, сотник. Они не могут все время заставлять тебя что-нибудь сделать, ты должен сам начать помогать им. Привести джетов, готовых сражаться с восьмилапыми нарушая Договор…»
– Это могли бы сделать и повстанцы! – напомнил чивиец.
«В степи не осталось повстанцев, стрекозы убивали и их. Искать помощников среди людей стрекоз или речников – долго. А джеты сразу ухватятся за возможность раз и навсегда покончить с восьмилапыми, их сердца полны ненависти, они не знали Договора. Ты – тот, кто сможет уговорить их, привести сюда.»
– Я никогда этого не сделаю и говорил об этом Фольшу много раз! Слава Повелителю, я не изменник.
«Тшеры хитры,» – смертоносец сказал это очень осторожно, стараясь не обидеть человека. – «Они умеют поворачивать вещи неожиданной стороной. Что ты скажешь, если поймешь, что восьмилапые обречены? Кто тогда поможет тебе воевать со стрекозами? Без смертоносцев люди погибнут, не выдержат напора потомства летучек. Победить можно только в союзе с кем-то… С кем?»
– Ты говоришь, как они! – Олаф возмущенно прошелся по клетке.
«Без тебя, твоей памяти, им никогда не узнать бы о джетах, Олаф… А теперь, если ты будешь тверд и не предашь своего Повелителя, тшеры могут обойтись и без тебя. Просто их машины часто ломаются… Или не могут перелететь через горы. Но если не сможешь ты, сможет другой. Дело всего лишь в том, что ты – лучший. А еще тшеры верят, что ты такой же, как они. Я слышал как Фольш и Роки говорили об этом. К остальным, не столь жестоким и отчаянным людям, тшеры относятся с презрением. Но Фольш ненавидит тебя и когда-нибудь обязательно убьет, помни об этом.»
– Хватит, – попросил Олаф.
Он представил себе город, построенный среди скал, напичканный чудесным колдовством предков. Тшеров станет много… Они убьют Повелителей и сожгут города, летая на своих машинах. Смертоносцы потеряют традицию, самки разойдутся из Запретных Садов и расселятся в степи. Самцы подчинятся им, и тогда смертоносцы превратятся в шатровиков. Потом тшеры уничтожат стрекоз… Наверное, и жуков-огневиков, и даже пчел – всех, кто представляет опасность. Мир для людей.
Но Олафу не хотелось жить в таком мире. Он не имел к нему никакого отношения, это мир тшеров. Мир, в котором ничего не будут значить преданность, отвага, в нем все будут решать колдовские машины со звезд. Сотника начала охватывать паника. Как защитить все, что ему дорого? Повелитель Чивья сказал однажды: стрекозы – угроза виду. После этого он отступил, поставив под сомнение свою честь, потом пошел на нарушение Договора, вооружив людей отравленным оружием. Олаф очень уважал своего Старика.
– Мы должны выйти отсюда любой ценой, Чанжа.
«Это невозможно. Пища приходит сверху, и я даже не понимаю, как.»
– Пища? – сотник вспомнил, что очень хочет пить. Он оглянулся. – Но как?..
Ничто не опускалось сверху на невесомых паутинках, Олаф заметил бы это. Однако в углу стояла странной формы легкая фляга и тарелка из такого же материала с чем-то вроде каши.
«Пища пришла сверху. Она прилетела… Мы не в силах постичь колдовство тшеров.»
– Ну, зато поесть-то мы в силах, – Олаф напился. Вода имела странный металлический привкус. – Ты не голоден?
«Меня кормят по утрам.»
Каша, сладкая и вкусная, оказалась очень питательной. Не успел еще сотник очистить тарелку, как почувствовал сытость. Он старательно доел пищу, облизал тонкую, ломкую ложку.
– Они действительно не могут летать на звезды? Фольш говорил, что летучий корабль разбился о горы.
«Это правда. Тшеры ненавидят друг друга, но держатся вместе потому что бессильны поодиночке. Не любят работать, но трудятся каждый день. Они в беде, Олаф, и беспокоятся о своем будущем. Они не всесильны.»
– Значит, у нас всего-то три врага, – сделал вывод Олаф.
– В тебе кровь Марка, одного из нас, – Рогнеда угощала Доллу каким-то сладким вкусным напитком с еще более сладкими булочками. – Здесь ты дома. Здесь ты – хозяйка.
– Мать никогда мне не говорила, что мой отец… Не простой человек. Ее принесли откуда-то с юга, из-за болот.
– Марк не представлялся своим женщинам, – хмыкнула Рогнеда. – У него была страсть с переодеваниям… Несколько странная, на мой вкус.
Она уже переодела Доллу в голубой комбинезон, очень прочный, но мягкий. Девушка очень удивилась, что новая одежда пришлась ей впору, но пока решила не задавать много вопросов. Рогнеда ей не нравилась. Не нравилась так сильно, что с лица Доллы не сходила улыбка – нельзя, чтобы колдунья почувствовала неприязнь.
– Забудь о своей прошлой жизни, – Рогнеда откинулась на мягкие подушки дивана. Здесь, в какой-то дальней комнате подземелья вообще все было мягким, уютным. – Хотя, если хочешь отомстить каким-нибудь врагам, или стрекозам – у тебя будет такая возможность. Теперь ты будешь жить так, как должен жить человек. Не забывай никогда, что мы представители древнего, мудрого вида, а не пауки например, которые даже внешне ничем не отличаются от шатровиков. Хочешь поспать?
– Можно мне еще булочку? – Долла наелась, но хотела польстить хозяйке. Ведь это Рогнеда пекла булочки – других женщин она здесь не видела.
– Конечно! – Рогнеда встала, подошла к стене, открыла какую-то маленькую дверцу. – Вот, бери отсюда когда захочешь. Кофе надо наливать вот так… – она показала, куда ставить стакан и какую кнопку нажать. – Постепенно со всем освоишься.
– Это колдовство! – Долла взяв булочку, увидела, как на пустом месте появилась новая, дополнив ряд.
– Колдовство… Ты выучишь его и перестанешь бояться. Ведь мыться тебе понравилось?
Долла вспомнила струи теплой воды, бьющие со всех сторон, душистую пену… Но еще больше ей понравилась мазь, которой Рогнеда велела натереть истертые ноги, ушибы и порезы – все заживало прямо на глазах. А еще маленькие сапожки из какой-то кожи, со шнурками, и еще музыка, звучащая прямо из стен и много еще всякого. Здесь было хорошо. Но страшно…
