- И ушла? - повеселел академик.
- И ушла, - подтвердил новый хозяин газеты.
Г л а в а т р е т ь я
ЖИВАЯ ПЕНА
Евгению Громову было не по себе. Он смотрел на изображение наплывавшего и отступавшего горного кряжа, смотрел на сузившиеся глаза Эллен, которые то попадали в фокус, то затуманивались, и не знал, как ей все объяснить:
- Поймите, Селена! Я не могу лететь на "Разуме".
- Не могу!.. - с горечью повторила Эллен, и ее голос стал далеким, еле слышным.
- Ведь это мой принцип! - горячо доказывал Евгений, стараясь усилить звук. Радиосвязь становилась все менее устойчивой. Танкетка достигла края видимого с Земли диска, лунные горы уже мешали прохождению радиоволн.
- Мне подумалось здесь, что я лучше понимаю мужчин. Но, Мираж... это другое?
- Я всю жизнь посвятил освоению Космоса без людей. Изменить теперь себе и все-таки лететь на межпланетном корабле?
- Измена! Это есть очень правильное, верное слово! Много раз благодарю вас за него.
Евгений смутился:
- Я первый встречу вас на Земле.
- На Земле? В доме, в тепле, без скафандра. Нет! Не надо... У нас на Луне тоже будет дом.
И Эллен отошла от танкетки.
Аникин и Годвин возились с баллоном. Петр Сергеевич сидел поодаль на камне и писал дневник.
На серых, покрытых слоем пыли камнях лежала темная масса. От нее тянулся шланг к баллону с надписью: "Воздух".
Эллен наблюдала, как надувается резиновая палатка, в которую Аникин впускал воздух. Том Годвин расправлял складки.
С камней стало вздыматься бесформенное сооружение, постепенно обретая неожиданные для дикого пейзажа формы земного дома.
Резиновая палатка не нуждалась ни в каких подпорках. Внутреннее давление наполнившего ее воздуха заменяло балки, стропила, каркас. Среди лунных скал возник маленький домик с полусферической крышей, похожий на фургончик, только без колес. В нем было два целлулоидных окна и тамбур.
Петр Сергеевич встал и указал Эллен на баллон с водой:
- Сегодня у вас будет праздник, Аленушка.
- Я подумала и не нашла, как благодарить вас, командор.
- Что ж, друзья, войдем в дом, - предложил Петр Сергеевич. - Жаль. Жене придется остаться на улице.
Эллен пожала плечами.
- Буду скулить у окна, - донесся едва слышный голос Евгения.
Петр Громов взял Эллен за руку и ввел ее в тамбур воздушного шлюза. Дверь за ними закрылась. Он зажег электрический фонарик. Стали видны гармошки сморщенных стен. Но они быстро расправлялись. Тамбур заполнялся воздухом.
Громов с улыбкой посмотрел на Эллен и легко открыл дверь в домик.
Они вошли в небольшую комнатку. Громов с облегчением снял шлем скафандра, потом помог освободиться от шлема и Эллен.
Счастливая, взволнованная, она оглядывалась. Резиновые стенки словно состояли из отдельных подушечек, напоминая стеганое одеяло. Посередине тумбой возвышался надувной столик с алюминиевым верхом. По обе стороны его, как в железнодорожном купе, поднялись надутые воздухом резиновые диваны.
Эллен несколько раз вдохнула в себя воздух:
- Как на Земле! Как на Земле! - сказала она и вдруг заплакала, припав головой к груди командора.
Петр Сергеевич растерянно гладил ее по стриженой голове.
Открылась дверь, и один за другим в дом вошли Аникин и Том Годвин.
Эллен засуетилась у стола:
- Что вы подумаете, - говорила она, - в первый раз мы пообедаем в походе без этих противных резиновых трубок, через которые приходилось сосать питательную кашицу. Но прежде я должна воспользоваться сокровищем, которое презентовал мне командор.
Том Годвин сел и, совершенно подавленный земной обстановкой, сжал голову руками, поставив локти на стол.
- Обедом займусь я, - предложил Аникин. - Поджарю филе соус мадера! А ты, Леночка, займись собой. Мы отвернемся.
Петр Громов расставил на столе реактивы и две пробирки - одну с темной жидкостью, найденной на дне пещеры, другую с красноватой плесенью, соскобленной с камней.
С разрешения командора Эллен сняла карту лунных полушарий с одной из стен и отгородила себе угол. Эта своеобразная занавеска не могла скрыть всю Эллен, ее плечи и ноги были видны, но мужчины старались не смотреть на нее. На резиновом полу стоял обыкновенный тазик. Эллен наполнила его водой.
- Каждая капля для меня дороже любого алмаза, который можно здесь найти! - сказала Эллен.
Том Годвин покосился на нее. Он увидел обнаженные плечи и красивую шею. Он опустил глаза, но задержал их на голых и стройных ногах, стоявших в тазу.
- Какое счастье! - говорила Эллен, плескаясь. - Восхитительная жидкость. Наслаждение!
- А знаете ли вы, что это за черная жидкость? - отозвался, рассматривая пробирку, Петр Сергеевич. - Это нефть!
- Вода превосходнее! - беспечно засмеялась Эллен.
- Кристаллик воды тоже был найден на Луне. Но нефть!..
- Что вы радуетесь, словно получили наследство? - Годвин поднял голову. - Смеялись над лунными приисками, а ухватились за лунные промыслы?
- Нет, Годвин, нет! Если нефть есть на таком космическом теле, как Луна, то...
- То нефть не биологического происхождения! - договорил за Громова Аникин.
- Вот именно. Пусть Луна и оторвалась когда-то от Земли, но это было еще до поры, когда появилась жизнь на Земле.
- Земля! - прервал Годвин. - У меня все внутри перевертывается, когда я слышу это слово.
- У многих сейчас перевернутся представления о ней. Нефть - это не остатки когда-то живших существ, как думали многие, а химическое соединение, образовавшееся при формировании земной коры - ее жидкая составляющая наряду с водой. В глубине Земли можно найти океаны нефти. И чем глубже в Землю, тем все больше!.. Никогда не наступит нефтяной голод на Земле!
- Опять Земля! - крикнул Годвин. - Да перестаньте же! Я вошел в этот дом, дышу земным воздухом, говорю и слышу как человек, без дурацких шлемофонов. Я словно дома, а через час опять окажусь среди проклятых скал в пустоте. Показали еду после голодовки и сейчас отнимут ее...
Он оглянулся на Эллен.
- Отвернитесь, мистер Годвин! - возмущенно потребовала она, присев, чтобы спрятаться за картой.
- От вашего плеска у меня сердце ноет, как зуб. Я родился в лесу у ручья, черт возьми!
- Вы отвернулись наконец?
- Слушайте, друзья! - увлеченно продолжал Громов. - Эта лунная плесень оказалась белковым веществом. Она наверняка питательна!..
Он откинулся к спинке дивана и торжествующе оглядел всех. Перед ним на столе, как трубки маленького органа, стояли ряды стеклянных пробирок с разноцветными светящимися реактивами, лежали стеклянные квадратики с помутневшими каплями и крупинками красноватого вещества.
Выглянув из-за импровизированной занавески, Эллен с интересом рассматривала все это.
