Угу, как собака — ищейка. Недурно, совсем недурно.
Кстати, а не пора ли мне приступать к выполнению своих обязанностей. И вообще, что я должен в этом, конкретном, случае делать? Может быть, для начала уведомить о случившемся начальника космопорта?
Вытащив из кармана «бормоталку», я хотел уже было нажать кнопку встроенной в нее памяти для того чтобы узнать номер начальника космопорта, как вдруг кабланды сказал:
— Надеюсь, этот небольшой инцидент не помешает нашему поединку?
— Что? — удивлено спросил я.
— Мы можем продолжить наш поединок?
При мысли о том, что мне сейчас, придется еще и стреляться с этим гигантом, мне захотелось выругаться самыми последними словами.
Хотя, с точки зрения кабланды, продолжение поединка, после того как с нападавшими было покончено, наверняка, вполне правильно и логично. Дело чести — есть дело чести.
О-хо-хо…
— Если мы будем стреляться, то один из нас умрет? — спросил я.
— Конечно.
— Обрати внимание — на нас напали аборигены. Я должен расследовать это дело и обнаружить причину по которой они решили нас убить. Это моя обязанность. А что если аборигены нападут еще раз? И не на одного из нас, а на какого-нибудь другого жителя района, который не сумеет дать им отпор? Я обязан сделать так, чтобы подобное не повторилось.
— Ты должен сейчас выполнять свои обязанности? — спросил кабланды.
— Вот —вот, именно так.
— Тогда выполняй их сейчас. А я приду к тебе завтра.
— Там видно будет, — уклончиво сказал я.
В самом деле, до завтра мне еще надо дожить. А судя по тому сколько расплодилось желающих добраться до моей шкуры, сделать это будет нелегко. Так что, завтра будет завтра. А сегодня…
— Тогда я ухожу, — заявил кабланды. — И приду завтра.
— Подожди, — сказал ему я. — Мне могут понадобиться свидетели.
— Свидетели чего? Неужели кто-то осмелится не поверить на слово центуриону?
На этот вопрос я предпочел не отвечать. Да и как я мог на него ответить? Разве что сделать вид, будто у меня нет на него времени.
Вот я сделал. И узнав номер Ухула, попытался с ним связаться. Только, вместо голоса начальника космопорта, я услышал голос уже знакомой мне администраторши. Я его хорошо запомнил.
— Что вам угодно?
— Начальника космопорта. Это центурион инопланетного района.
— Хорошо что вы позвонили. У нас тут неприятности. Не могли бы вы подъехать в космопорт?
Ну вот, и тут тоже неладно. Что там у них стряслось?
— Да, подъеду, — заявил я. — Только, сначала дайте мне поговорить с Ухулом.
— Это невозможно. Та неприятность о которой я говорила, случилась с ним самим. Точнее — он умер.
Девица выпалила все это скороговоркой, словно боялась что я ее прерву.
Ну и ну.
Чисто машинально шаря свободной рукой по карманам в поисках сигареты, я спросил:
— Когда это случилось, и отчего он умер?
— Мы обнаружили его труп пять минут назад. Одна из моих подруг умеет управляться с кибермедиком… Вообщем, Ухул умер от того что у него остановилось сердце.
— Это трагедия, — сказал Юк Медок.
— Не совсем, — промолвил я. — Вот если бы аборигены кого-нибудь из нас убили…
Медок одарил меня взглядом, в котором явственно читалось что он вовсе не стал бы горевать если бы аборигены ухлопали хоть дюжину таких как я.
Чтож, взаимно.
— Ты не понимаешь… — проскрипел Медок. — Это побоище может означать ухудшение отношений с аборигенами. Может быть оно повлияет на торговлю личинками. А стало быть, приведет к финансовым потерям всех мыслящих инопланетного района.
Я пожал плечами и промолвил:
— Другими словами, мы должны были безропотно дать перерезать себе горло?
— Если на то пошло, то да. Эта планета уникальна. И личинки, которые поставляют с нее — тоже. Если бы только мы могли…
Видимо посчитав что сболтнул лишнего, он резко замолчал.
— Если бы федерация могла действовать на этой планете обычными методами, — продолжил за него я.
— Возможно, — процедил Медок.
— Но обычными методами здесь действовать бесполезно, — не унимался я. — Кстати, мне просто хочется уточнить. Обычные методы, это такие действия, при которых под уверения о насаждении культуры и прогресса, такие дельцы как вы, почтенный, фактически оккупируют планету, и спешным темпом ее грабят. После того как с планеты будет вывезено все ценное, а уклад жизни аборигенов полностью разрушен, а сами они будут доведены до совершенно скотского состояния, вы объявляете что процесс насаждения цивилизации закончен и забудете о ней на веки вечные. Вот сущность ваших обычных методов. Или я ошибаюсь?
Склонившись над трупом одного из аборигенов, Медок окинул его задумчивым взглядом и пробормотал:
— Возможно. Кстати, я бы на вашем месте не сильно распускал язык.
— Отчего же? — совершенно спокойно поинтересовался я.
— Оттого, что у вас самого рыльце в пушку. Станете отрицать?
— Ну чтовы, по сравнению с вами я просто ангел небесный.
— Вполне возможно, — проговорил Медок.
Выпрямившись, он медленно повернулся вокруг оси, словно снимая панораму пустыря невидимой камерой. На кабланды, стоявшем в сторонке и явно скучавшем, его взгляд задержался.
— Ты, — прокаркал Медок, ткнув пальцем в кабланды, — Я думаю, твой компаньон участие в этом побоище не одобрит.
Пожав плечами, здоровяк ответил:
— Это дело нашей фирмы. И мы никому не позволим совать в него нос.
— Разумеется, — холодно улыбнулся Медок. — Разумеется, это дело вашей фирмы. То, что рассказал центурион правда?
— Да.
— Они и в самом деле первыми напали на вас?
— Да.
— Угм-гу. Я тебя больше не держу. Можешь идти по своим делам.
— А центурион?
— Он тоже тебя отпускает. Не правда ли Маршевич?
Однако кабланды, совсем недавно не имевший более никакого желания задерживаться на пустыре, вдруг заупрямился.
— Но несомненно он пожелает записать мои показания.
— Немного погодя, — сказал я. — И вообще, мне нужно в космопорт. Для осмотра еще одного трупа. На этот раз не аборигена.
— Тогда, до завтра, — со значением сказал кабланды и потопал прочь с пустыря.
Может быть, даже его все эти тайны мадридского двора совсем не волновали. Будет завтрашний день. Он снова вызовет меня на поединок, и либо ухлопает, либо умрет сам. Все четко и определенно. Третьего, как говорится, не дано.
Еще раз посмотрев вслед уходящему кабланды, я заметил что пролом в стене черного кубического дома, оставленный бомбой аборигена, на длинном стебельке, выглядывает чей-то глаз.
Зеваки. Никуда от них не денешься.
— Итак, пришло время подвести кое-какие итоги, — сказал Медок.
