После бесконечных часов блуждания я наконец оказался в глухом помещении.
В стене решетчатое окно, первое, которое я увидел в этом лабиринте. Мои надежды ожили.
Сбросив плащ свинцового отчаяния, от которого повисли плечи и отяжелел шаг, я ринулся вперед. Возможно, это выход, который я ищу. Может, я все-таки помогу своему другу Кодже. Иначе он обречен.
Но тут я запнулся о какое-то препятствие на полу, потерял равновесие и ударился головой об пол.
Я все испортил.
Явился в крепость, как герой романтической мелодрамы, стремясь голыми руками спасти из плена своего осужденного друга.
Вначале я потерял Лукора. Потом заблудился. И наконец упал и потерял сознание.
Падая, чувствуя, как теряю сознание, я ощущал горечь поражения.
Коджа оказался на арене из-за меня. И теперь, в час величайшей нужды, я не смог помочь ему.
На мгновение я почувствовал отчаяние от мысли, что не в силах помочь первому жителю Танатора, удостоившему меня своей дружбой.
Глава двенадцатая
Праздник крови
Очнулся я от шума. Прошли ли мгновения или часы — не знаю.
Волна звуков вздымалась и падала, как море, как оглушительный шум прибоя.
Я неловко сел и схватился за голову. Волны боли пробегали в голове, их ритм соответствовал ритму звука.
Вначале я не мог вспомнить, где я. Помигал в полутьме, разглядел маленькую каменную комнату. И тут я все вспомнил: Лукор, ловушка, бесконечные часы блужданий в темном лабиринте.
Но теперь вокруг меня не тьма, а свет. Дневной свет!
И я узнал этот вздымающийся и опадающий рев. Звук многих сотен голосов.
Где я?
Я вскочил на ноги, не обращая внимания на боль в разбитом лбу, и через зарешеченное окошко увидел ослепительное зрелище: изгибающиеся ряды каменных скамей, заполненных ярко одетыми жителями Занадара, у их ног посыпанная песком арена, где безоружные люди сражаются с дикими зверями.
Каменная келья выходит на саму арену! Какая злая ирония: я не могу помочь Кодже, но вынужден беспомощно смотреть, как он идет навстречу смерти!
Я неистовствовал, плакал, бросался на решетку маленького окна, но она была слишком прочной даже для земных мышц. Я и на самом деле бессилен.
Как я оказался в этой комнатке? Я старался вспомнить и вспомнил. Увидел окно и устремился к нему, а нога задела за что-то на полу, я упал и ударился головой.
Я посмотрел вниз, и сердце мое дрогнуло, когда я увидел в полу железное кольцо.
За него я и зацепился.
Но эта же штука может оказаться и выходом из этой темницы отчаяния. На Земле, по крайней мере, такие кольца крепятся к люкам.
Нагнувшись, я внимательно осмотрел каменный пол. Света было мало, поэтому я проверил на ощупь — провел кончиками пальцев по пыльному полу.
Правда — пальцы нащупали прямоугольные очертания люка.
Я схватится за кольцо и начал тянуть, а рев отдаленной толпы продолжал доноситься до маленькой комнаты. На лбу выступил пот, я тянул изо всех сил, но бесполезно.
Выпустил кольцо и посидел на корточках, собираясь с силами.
Потом дернул одним усилием груди, спины, рук и плеч.
Кажется мне или щель действительно стала шире?
Снова и снова пытался я поднять каменную плиту, лицо у меня почернело от усилий, кровь ревела в ушах, сухожилия трещали от напряжения.
Тут я услышал громкий щелчок — поразительно громкий в маленькой каменной келье: то, что удерживало каменную дверцу, подалось, и у моих ног в полу открылось черное отверстие. Каменная дверца с громом ударилась об пол, и я увидел, что ее держало: внутренняя поверхность дверцы была покрыта толстым слоем штукатурки. Несомненно, коридор и комната внизу недавно были оштукатурены, и рабочие не знали о существовании этого люка.
Я лег на пол и заглянул в темное отверстие, но ничего не увидел. До меня доносились голоса и аплодисменты, и я понимал, что нельзя ждать. Может, уже сейчас мой храбрый Коджа безоружный противостоит на арене какому-нибудь чудовищу, а я тут медлю!
Я скользнул в темное отверстие и опустился ногами вперед…
…и приземлился на чем-то огромном и — живом!
Это что-то изогнулось и дернулось от неожиданной тяжести. Инстинктивно я сжал ногами бочкообразное тело, упершись пятками в живот. И держался изо всех сил. Было абсолютно темно, как говорится, ни зги не видно. Но в нос мне ударил тяжелый звериный запах, и я догадался, что упал в звериный загон, где содержатся дикие чудовища джунглей, ожидая своей очереди рвать беспомощных и безоружных осужденных преступников.
Не знаю, как мне удалось усидеть на спине неизвестного чудовища. Оно дергалось и прыгало, стараясь сбросить меня. По щелканью зубов и зловонному дыханию я понял, что чудовище задирает голову, стараясь схватить меня зубами. Если я допущу это, оно сорвет меня со сравнительно безопасного места и затопчет или разорвет клыками.
Я мало чем мог помешать ему, но что мог, сделал. У этого чудовища оказалась жесткая грива, и я вцепился в нее и держался изо всех сил, а мой свирепый конь рычал, лягался, прыгал из стороны в сторону, стараясь сбросить меня.
Не знаю, долго ли это продолжалось. Но через несколько мгновений меня ослепил внезапный яркий свет. Заскрипели петли, распахнулась большая дверь, за ней стал виден ярко освещенный песок, и мой свирепый конь ринулся на свободу, перепрыгнул, как большая кошка, через порог прямо на арену.
На мгновение, как в калейдоскопе, я уловил картину: поднимающиеся со всех сторон ряды каменных сидений, заполненные изумленными зрителями с разинутыми ртами, сверкающий золотой купол неба над головой с тремя лунами, ровная площадка, посыпанная песком, затоптанным и обагренным кровью, группа примерно из пятидесяти обнаженных людей (если не считать набедренных повязок и башмаков) в центре. В следующее мгновение мой зверь совершенно обезумел, пытаясь сбросить меня.
Сначала он кинулся прямо на толпу рабов. Потом, рассерженный тем, что я продолжаю держаться, подпрыгнул и встал на задние лапы, тело его приняло почти вертикальное положение. Но и тут я умудрился удержаться. Одной рукой держась за гриву, другой я отыскивал рукоять шпаги. Если бы зверь догадался упасть на песок и перевернуться, я погиб бы, потому что он весил несколько тонн. Но его крошечный мозг был охвачен гневом, и он продолжал дико прыгать, как брыкающаяся необъезженная лошадь в кошмарном сне ковбоя.
В том же загоне содержались и другие звери, и теперь они ревущим, рычащим, свистящим потоком вырвались наружу. Мое неожиданное появление на спине самого большого животного привело зрителей в изумление — на ярко освещенную сцену легла необычная тишина. Если бы я не появился, звери набросились бы на кучку безоружных рабов и разорвали бы их когтями и клыками. Но мое появление изменило ситуацию. Во-первых, мой зверь был так рассержен унизительным положением взнузданного животного, что не обратил никакого внимания на осужденных и продолжал дикими прыжками носиться по арене, пытаясь сбросить меня. Его действия беспокоили остальных животных, вырвавшихся за ним из загона. Это были самые разные и невероятные чудовища: чешуйчатые рептилии с длинными змееобразными шеями, прыгавшие на задних лапах, нечто вроде помеси тираннозавра с кенгуру. В гневе мой конь метался среди них, нанося сокрушительные удары. Одна рептилия оказалась у него на пути, и он разорвал ей горло мощным движением клыкастой челюсти.
