– Понятия не имею. По прошествии времени это уже начинает казаться нелепым, просто игра, в которую они продолжают играть.
– Но ей эта игра нравится.
– В таком случае и ему тоже.
Джин взглянула на своего спутника.
– Что я ненавижу в мужчинах, так это то, как они упрямы и любят поспорить, – провозгласила она.
– Угу. Ты не находишь, что эта тема уже надоела? – спросил Элиот, кивком головы показывая на пару.
Возобновление прерванного разговора заняло немало времени. Но даже когда они наконец заговорили о своем, Элиот чувствовал, что не все ее внимание принадлежит ему. Джин продолжала бросать быстрые взгляды через зал, наблюдая за поведением пожилой пары и невпопад отвечая на его замечания. Одно из них она прервала на полуслове:
– Смотри! Мне кажется, они перешли к главному. Я уверена, что сейчас он делает предложение.
Элиот раздраженно оглянулся. Капитан Солби и миссис Блэйн слегка наклонились над столиком и неотрывно глядели друг другу в глаза. Он наблюдал за движениями губ мужчины.
– Если ты действительно хочешь знать… – начал было он, но вдруг осекся.
Элиот всегда был убежден, что те сведения, которые ему удается получить с помощью профессиональных навыков, строго конфиденциальны. К счастью, Джин не слышала его. Ее внимание было приковано к паре. Мужчина закончил говорить и, заметно волнуясь, ждал ответа женщины. Та задумчиво подняла взгляд и слегка покачала головой, ее губы что-то произнесли.
– Нет, – пробормотала Джин, – она сказала «нет».
Женщина произнесла что-то еще. Она говорила медленно, нажимая на каждое слово. Лицо мужчины сразу посерело, он был похож на человека, загнанного в угол. Несколько секунд лорд Солби неподвижно сидел, глядя на нее. Затем поднялся, поклонился ей и вышел из зала. Он шел, ничего не видя перед собой.
Руки Джин сжались в кулаки.
– Как скверно с ее стороны! И все из-за человека, который уже тридцать лет мертв. Она не права. Бедняга просто убит!
– Это не наше дело, – сказал Элиот и постарался сменить тему разговора.
Откуда-то снаружи донесся звук, похожий на хлопанье двери. Жюль, переполненный смутной тревогой, направился выяснить, в чем дело. Минутой или двумя позже он вернулся с неестественно бледным лицом, подошел к миссис Блэйн и что-то ей сказал. Она спокойно собрала свои вещи и проследовала за ним к выходу. Когда Жюль появился вновь, Элиот жестом подозвал его.
– Лорд Солби? – спросил он негромко, так чтобы его не было слышно за соседним столиком.
– Неприятный инцидент, мсье…
– Не надо, я знаю, что это был пистолетный выстрел. Он мертв?
Жюль наклонился ниже:
– Да, мсье, только, пожалуйста…
– 0'кей. Мы сохраним это в тайне.
– Благодарю вас, мсье. Вы понимаете, такое происшествие может пагубно отразиться на репутации ресторана.
Метрдотель двинулся дальше, оставив Джин в ужасе глядеть на Элиота.
– Дорогой, – ошеломленно произнесла она.
Элиот налил ей вина. Девушка благодарно кивнула и дрожащей рукой поставила стакан.
– Я чувствую себя такой потерянной, – сказала она, – я и не подозревала, что мужчины способны так любить. Тридцать лет бесплодных надежд… Тридцать лет – и какая развязка!… Ее вина! Если не можешь подарить ему любовь, то, по крайней мере, не надо с ним встречаться.
– Угу, – отозвался Элиот.
Он мог бы прокомментировать случившееся более убедительно, однако мешала профессиональная сдержанность. Насколько ему позволило видеть его натренированное зрение, последними словами, слетевшими с уст миссис Блэйн, были: «Нет, Джон. Сейчас я твердо намерена выйти замуж. К тому же я буду обходиться тебе много дешевле, когда ты женишься на мне. И не забывай, стоит мне только рассказать им о том, что на самом деле случилось с Чарльзом во Франции…»
– Черт меня побери, – мысленно проклинал себя Генри Бейдер, когда его спрессовали почти в лепешку, благодаря чему вагонная дверь, хоть и с трудом, ко все же закрылась, – черт меня побери, если я еще когда-нибудь полезу в этакую давку…
Подобного рода клятвы он, правда, давал уже не в первый раз, и, хотя в данную минуту был полон решимости сдержать свое обещание, не было решительно никакой гарантии, что завтра же оно не будет нарушено. Обычно Генри избегал появляться в Сити в часы пик, но сегодня дела задержали его, и пришлось выбирать одно из двух зол: либо разозлить жену еще большим опозданием, либо позволить увлечь себя людскому потоку, вливавшемуся в туннель метро на Банкстейшн.
На станции Святого Павла никто не вышел, а давка усилилась, и это значило, что еще кому-то все-таки удалось втиснуться в вагон. Створки дверей натужно сдвинулись, потом разошлись – видимо, чьи-то руки, ноги или спины остались снаружи – и затем окончательно захлопнулись. Поезд со скрипом сдвинулся с места. Девушка в зеленом плаще, вдавленная в правый бок Генри, пискнула своей подружке в синем:
– Как ты думаешь: слышно, как трещат наши ребра?
В ее вопросе звучала даже не жалоба, а скорее философское раздумье.
На Чансери-лейн тоже никто не вышел. Теснота, тычки локтей и колен стали еще сильнее: снова свершилось чудо – в вагон было запрессовано еще несколько пассажиров. Поезд медленно набирал скорость. Несколько секунд привычного гулкого грохота, затем резкая остановка и темнота – погас свет.
Генри даже и выругаться не успел, как поезд пошел снова. Тут неожиданно оказалось, что с боков его больше никто не подпирает – он чуть не упал. Протянув вперед руку, он ухватился за что-то мягкое. Но в этот миг лампы вспыхнули снова и выяснилось, что этим неизвестным мягким предметом была девушка в зеленом плаще.
– Да как вы смеете… – начала она, но ее голос тут же прервался, рот так и остался открытым, глаза вытаращились.
У Генри глаза тоже полезли на лоб: в вагоне, который еще минуту назад был до предела набит плотно утрамбованной человеческой массой, теперь, кроме Генри и зеленой девушки, находились всего три человека. Один из них был мужчина почтенных лет, уткнувшийся в свою газету с таким видом, словно он, наконец, достиг того, о чем мечтал всю жизнь. Напротив него сидела моложавая дама, погруженная в глубокую задумчивость. В самом конце вагона мирно спал какой-то парень.
– Ишь ты! – воскликнула девушка. – Милли-то смылась! Ну и задам же я ей завтра. Знает, что мне тоже вылезать в Холборне, так нет – сама сошла, а мне ни гу-гу. – Она запнулась. – Ведь это был Холборн?
Генри обалдело оглядывался по сторонам. Девушка схватила его за руку.
– Ведь это был Холборн? – повторила она с надеждой в голосе.
Мысли Генри витали в неведомых далях:
– Э-э-э, какой-такой Холборн?
