— А сами — то вы когда — нибудь выходили в море? — спросила Тамир.
— Один — единственный раз и то очень давно. И мне этого вполне хватило. Предпочитаю ощущать под ногами твердую землю, а не колыхание воды. Вот почему мой постоялый двор стоит не у самого Безкима.
— Безкима?
— Разве вы не знаете, как называется наше море?
— Просто я не уверен, как это название произносится, — ответил Зифон.
Хозяин отхлебнул эля. — Что же привело вас сюда?
— Хотим разведать, не открыть ли здесь дело.
— Постоялый двор? — осведомился Янак.
— Да нет, — покачала головой Тамир и, понизив голос, добавила: — Пивоварню. Только пусть это пока останется между нами, а то продавцы сразу вздуют цены.
— Я — признанный дегустатор, — похвастался Котфа. — Тот эль, что вы нам подали, совсем не плох. — Он отведал еще стакан.
Янак обдумывал услышанное. — Для меня было бы удобнее, чтобы вы устроили ее здесь, поблизости. Вы многих путников повстречали за последние дни?
— Да не особенно, — ответил Зифон.
— Я тут слышал, что сюда, быть может, заглянут трое волшебников.
— Мне — то запомнилась только пожилая пара, — сказала Тамир. — Но они не делали ничего волшебного. А жаль — неплохо было бы взглянуть ради разнообразия, может статься, что завтра мы выйдем рано, так что давайте расплатимся сейчас. — Она отдала Янаку золотую монету, которую уже показывала раньше.
Хозяин поднес ее поближе к свету. — Старинная. — Потер пальцем, потом попробовал на зуб. — Золото. — Он полез в карман, достал другую монету и положил на стол рядом с первой. — То — то мне показалось, что я уже где — то видал такую. Эту дал мне господин, который снял весь постоялый двор на неделю.
— Зифон нахмурился. — Кто бы это мог быть?
— Вечеринку здесь устраивает, сам Лорд Нокстра, это его человек спрашивал меня про волшебников. Хотел, чтобы я устроил представление.
Зашелестела листва, и порыв ветра швырнул на стол остроконечный листок. Тамир провела пальцем по его прожилкам — Если мы встретим каких — нибудь артистов, обязательно направим их к вам.
— Дождь собирается, — сказал Янак. — Я всегда вижу, когда поднимается ветер. Приятно было с вами поболтать. — Пока он собирал посуду на поднос, с неба упали первые капли дождя.
Когда хозяин ушел, Тамир обратилась к волшебнику:
— Он сказал, что море называется Безким. Неужели мы сбились с пути?
— Будем надеяться, что у моря есть и другое название.
Тамир почувствовала, как ее ноги коснулось что — то мягкое. — Что случилось, Аррамог?
— Едет Лорд Нокстра, — ответил зверек, выходя на свет.
— Я уже знаю. И начинаю подумывать, не стоит ли нам уйти, не мешкая. Но, с другой стороны, надо ведь и отдохнуть.
— Думаю, ночью ничего не случится, — сказал волшебник. — Но мы должны уйти с рассветом. — Он встал и потянул Тамир к двери. — Ты с нами, Аррамог?
— Буду сторожить, — ответил бесстрашный лаарн.
— Просторожи — ка лучше в моей комнате, — сказала Тамир. — Там не так сыро. Все мы поднимемся, пока хозяин еще не проснется.
Когда они, не дожидаясь рассвета, выбрались из дома, дождь уже прошел, но с листьев еще падали крупные капли. Котфа распахнул ворота — петли заскрипели, но на постоялом дворе не раздалось ни шороха.
Еще двадцать минут, и темно — фиолетовое небо стало понемногу бледнеть.
— Я бы охотно соснул еще пару часиков, — пробурчал Котфа, — да только… — брови его поползли кверху, а голос внезапно пропал: он, наконец, увидел Тамир.
Девушка зачесала волосы назад и заколола их перламутровым гребнем. На ней было легкое, как дымка, платье со звездой на плече, которое она выбрала в Илливаре. Покрой его не оставлял никаких сомнений относительно пола владелицы.
— Боже правый! Аррамог, это ты научил его своим фокусам?
— Я не при чем. Тамир всегда женщина. Я знал.
— Ты, наверное, шутишь!
— Но ведь я никогда не утверждала, что я — мужчина, — рассмеялась Тамир. — Просто так удобнее путешествовать.
Котфа поддал ногой камешек. — Тогда нет ничего удивительного, что сирена тебя не зачаровала.
— И потом, Янак сказал, что разыскивают трех волшебников, по — видимому, все они — мужчины. Вот я и решила сменить платье, чтобы сбить преследователей с толку.
Они шли уже целый час. Запах моря становился все острее. Вот и центральная часть Бейдгота. Все домишки одинаково серые, различить их можно только по цвету ставень — голубых, зеленых или желтых. Подошли к рынку. Ноздри защекотал запах пряностей, свежего хлеба, стряпни.
Посередине площади, под деревьями, стояли скамьи. Некоторые были уже заняты. Рядом расположились прилавки торговцев. Селяне раскладывали овощи, фрукты, зерно, мясо, зазывая ранних покупателей. Женщины рылись в корзинах, торговались с продавцами. Булочники наперебой расхваливали свежесть и вкус своих хлебов и сдобы. Ремесленники предлагали одежду, посуду — все, чего душа пожелает.
— Напоминает блошиный рынок, — проговорил Зифон, ступая по булыжникам, которыми была вымощена площадь.
— Разве кто — нибудь покупает блох? — недоверчиво взглянула на него Тамир.
— Просто так называют места, где продается всякая всячина.
— Интересно, — заметил Котфа. — Кстати, запах тряпни напомнил мне, что мы сегодня еще не ели.
— Давайте сядем здесь, — Зифон приметил столик с четырьмя стульями поблизости от пекарни. — Я закажу завтрак.
Скоро они уже закусывали яблоками и хрустящими грушами, ели рассыпчатый ржаной хлеб, запивая его горячим душистым чаем.
— Взгляните — ка, снова женщины под вуалью. Наверное, они из тех же краев, что и та, которую мы встречали по дороге с ярмарки.
Зифон посмотрел на женщин, тщательно выбиравших помидоры и баклажаны. — Мне казалось, они живут в горах, но, может статься, они возвращаются домой кружным путем. Кстати, у меня тут есть кое — что для тебя. — Он сунул ей маленький сверток.
Тамир развернула его и вытащила кусок зеленой ткани, прикрепленный к обручку. — Вуаль! Как раз то, что нужно. Ты захотел спрятать меня от всех? Теперь я вижу, что зря призналась тебе, что я — женщина.
— Разве можно тебя спрятать, Тамир? — засмеялся Зифон. — Просто это на случай, если тебе понадобится маскировка.
— Ты прав, — вздохнула девушка, — только мне гораздо больше нравится, когда нос открыт и свободно дышит воздухом.
Котфа наблюдал за толпящимся на площади народом. — Для большинства из них сегодня — самый что ни на есть обычный день. Ведь они не гоняются за трехгорбой зеброй.
