Она - почему-то на цыпочках, стараясь не шуметь, - вернулась в закуток. Преодолевая дурноту, дотронулась пальчиком до второго лежащего - результат был тот же. Бабахнул разряд, человек в пятнистой форме задышал, но не встал и вообще осмысленных движений не произвел.
- Нет, он тоже... - отрицательно замотала Магнолия головой, выглядывая из-за шкафа. Доктор устало вздохнул:
- Ну ясно.
И с неожиданной яростью добавил:
- Поделом сволочам! Это им за все.
Магнолия даже замерла в страхе. Таким она Доктора еще не видела. Неужели и он бывает злым?
- Ладно, - сказал Доктор, прикрывая глаза. - Ладно... Вон там, детка, стекло разбитое. От книжного шкафа. Будь добра, возьми его, разрежь эту чертову веревку.
Он указал подбородком и грузно перевалился на бок, выставляя связанные руки, чтоб ей было удобнее резать.
- Ты предупреждал? Кого? - спросила Магнолия, осматриваясь в поисках стекла.
- Да Виктора нашего.
- Виктор и сюда приходил?
- Приходил, приходил. Поговорили.
- Он меня искал? - Магнолия наклонилась, вытащила длинный осколок стекла из-под синей книжной обложки. Книги в обложке не было.
- Нет, девочка моя. Он меня искал, - вздохнул Доктор. - Его хозяин почему то решил, что раз я вас всех спас в свое время, то теперь соглашусь участвовать в его людоедских играх. Н-да... А вот ты, девочка моя, почему не с ними? Виктор вроде говорил, что всех вас они там собрали...
- А почему же Виктор тебя не освободил? - Магнолия в недоумении остановилась над Доктором, поблескивая осколком стекла.
- Ну, немножко все-таки освободил, - усмехнулся Доктор, тут же расплатившись за свою усмешку коротким стоном - подсохшая было ранка на верхней губе треснула, и оттуда взбухла темно-бордовая капелька. Доктор лизнул ее и пробормотал: - Рот он мне все-таки отклеил. Иначе как бы мы разговаривали? А потом - когда не договорились - опять заклеил. Вернул, так сказать, все в исходную позицию. Хороший мальчик, аккуратный. Ты режь, детка, режь.
Магнолия ничего не поняла.
- Ты, может, сам попросил его сделать, как было? - предположила она, становясь коленями на мягкие книжные страницы и начиная пилить веревку на набрякших докторских руках. Осторожно, стараясь не поцарапать. Нитку за ниткой, волосок за волоском.
- Эх, нет, девонька ты моя дорогая, - закряхтел от смеха Доктор. - Это он по своей инициативе так постарался. Раз, значит, я не участвую в их общем деле, значит, и они - со своей стороны - не участвуют в моей судьбе. Умывают, так сказать, руки.
- Кровью? - заинтересовалась вспомнив Викторовы слова.
Веревка поддавалась плохо, и Магнолия закусила губку, как школьница, старательно выполняющая домашнее задание.
- Что - кровью? - переспросил Доктор.
- Руки умывают - кровью?
- Да пока нет вроде, - задумчиво пробормотал Доктор и добавил жалобно: Ох, устал я, детка, разговаривать. Рот очень болит. Давай помолчим?
Магнолия вздрогнула. Кто-то еще был в комнате, кто-то вполголоса говорил одновременно с Доктором. Она затравленно глянула по сторонам.
- Что еще случил ось, - девочка моя? - почти спокойно поинтересовался Доктор снизу.
И чуть не одновременно с ним эту фразу произнес другой голос - глуховатый, бесцветный. Только немножко раньше.
- Кто здесь?! - вскричала Магнолия, вскакивая с колен.
Доктор тоже приподнялся, осматриваясь. Медленно произнес:
- Деточка... что, что такое?..
Магнолия вздрогнула, уставилась на него. Дело в том, что докторский вопрос был точным - как эхо! - повторением вопроса, уже произнесенного кем-то мгновение назад.
- Ты, ты слышишь? - шепнула она. "Что?" - спросил безликий голос.
- Что? - нетерпеливо уточнил Доктор.
- Чьи слова ты повторяешь? - невольно пошатываясь, опасливо спросила Магнолия.
"Ничьи не повторяю", - ответствовал негромкий тусклый голос.
- Ничьи не повторяю! - раздосадованно (насколько ему позволял изуродованный рот) воскликнул Доктор.
"Свои говорю", - подсказал безликий голос.
- Свои говорю! - запальчиво повторил Доктор.
- А ну-ка - скажи еще что-нибудь, - попросила Магнолия. Кажется, она начинала догадываться.
"Что еще за прихоти. Скажи толком - что произошло?" - произнес тусклый голос. И Доктор немедленно, хотя и более эмоционально, воспроизвел эту фразу.
Магнолия почувствовала громадное облегчение.
- Все в порядке! - весело сказала она. - Просто я слышу твои мысли, перед тем как ты их выскажешь.
Доктор выпучил глаза, замер на секунду, соображая, а потом она услышала: "И что я сейчас думаю?"
- И что я сейчас думаю? - подтвердил недоверчивый докторский голос.
- Ну, я не знаю, что ты там такое себе думаешь, - пожала плечами Магнолия. - Я слышу только то, что ты собираешься вслух сказать.
"То есть то, что уже приняло словесную форму?
- То есть то... - начал Доктор. И смолк.
- Да, - нетерпеливо согласилась Магнолия, опять принимаясь за веревку. Наверно. Словесную форму. Твои будущие слова.
"И сейчас слышишь?"
- Слышу. Так что можешь не напрягать свой бедный рот. Будем общаться мысленно.
"Вот какие вы, оказывается, супермены".
- Супера, - поправила Магнолия.
"Да уж - супера так супера, - все так же мысленно согласился Доктор. И добавил: - Две жертвы вашего суперства уже вол валяются. Бывшие мои тюремщики. Я, говорит, их заступорил - это Виктор наш. Не будут, говорит, мешать. И так это он горделиво..."
Тусклый голос смолк.
- Что - "горделиво"? - переспросила Магнолия.
"А? Извини. Отвлекся. Перестал словами думать. Как он тут стоял, вспомнил. Красавец наш. Виктор-победитель. Очень уж горделиво разговаривал. Не по-людски. Как полубог, которому дано карать и миловать. Паскудник... Я ведь тогда сразу спросил: хорошо, заступорил - а надолго их хватит - без дыхания лежать? Это же все равно что клиническая смерть. Через пять минут отомрет кора - и что? Считай, нет человека. "Когда надо будет - отступорю!" Вот и весь ответ паскудника-полубога. А потом просто бросил и отбыл восвояси. Такие вот вы, девочка моя, оказывается, супера всемогущие. Небезопасно с вами простым людям дело иметь..."
Бесцветное бормотание опять стихло.
- Снова не словами думаешь, - сказала Магнолия, продолжая возить стеклом по веревке.
"Да вот, думаю, девочка моя... Не случайно создатель-то ваш ничего не рассказал тогда про ваши способности. Иначе бы вас, наверно, сразу ликвидировали... Хотя, по-моему, подозрения на ваш счет оставались. Да все без толку".
- Какой создатель? Николай Сергеевич Богоравный?
Лохматые концы веревки наконец-то разлетелись в стороны.
- Молодцом, девчушечка, - похвалил Доктор вслух. И добавил мысленно: "Чему, говоришь, равный?"
Взявшись за концы разрезанных веревок, Магнолия начала осторожно сматывать их с отекших докторских рук.
