- Но имея такую силу, почему бы им попросту не заставить нас? Прислали бы сюда армию таких, как ты.
- Слишком грубо. Не годится.
- Даже если вы вернетесь ни с чем? Мирский пожал плечами.
- Даже в этом случае.
- А что произойдет между сегодняшним днем и концом времен? - спросил Ланье напрямик. В нем опять проснулся интерес к будущему.
- Я помню лишь самое необходимое. А если бы помнил больше, не имел бы права рассказывать.
-А долго еще? До конца?
- В той исторической эпохе время будет значить все меньше и меньше. Но примерную цифру назвать можно. Около семидесяти пяти миллиардов лет.
Ланье часто заморгал, пытаясь охватить мыслью столь громадный период.
Мирский грустно покачал головой.
- Прости, но большего я открыть не смогу. Может, попозже, когда человечество вступит в сообщество...
Ланье содрогнулся и кивнул.
- Ничего, все в порядке. Но все-таки интересно. А остальным, наверное, еще интересней... Тебе многих придется убеждать.
Мирский согласился с кислой улыбкой.
- А теперь моя очередь, Гарри. Не могли бы мы поговорить о том, что тут происходило после отрыва гешельской территории?
- С чего начнем?
- С возвращения на Землю.
Ланье прикинул, с чего бы начать, и наконец приступил к исповеди, хотя желания исповедоваться не было.
ГЕЯ
На краю лощины Рита увидела Оресиаса и Джамаля Атту. Оресиас стоял, уперев кулаки в бока, а старый офицер говорил в микрофон переносной рации, навьюченной на солдатскую спину.
Следом за ней из палатки вышел Деметриос, и в тот же миг с неба посыпались крупные капли, разбиваясь о лица и пятная одежду. Атта воздел руки и сокрушенно покачал головой - дескать, сил моих больше нет.
Под шквальным ветром пчелолеты точно съежились, лопасти пригнуло почти до травы. В проемах люков стояли солдаты, дымили чубуками и безучастно глядели на свирепеющий ливень. Оресиас, отдав переговорное устройство радисту и натянув на голову куртку, кинулся к Рите. Молния озарила покров туч и залила степь холодным бледным сиянием.
- В Александрейе беда! - перекричал Оресиас новый удар грома. Он затолкал под навес Риту и Деметриоса, отшвырнул куртку, расчесал согнутыми пальцами мокрые волосы и протер кулаками глаза.
Атта остался средь неистовства бури. Он снова и снова простирал руки и то ли кричал, то ли шептал, - под навесом было не разобрать.
- Хочет, чтоб его молнией убило. А что, пожалуй, это лучший выход, проговорил Оресиас. - Восстание. Смутьяны из Мусейона постарались. Лохиас в осаде, дворец держит глухую оборону, верные императрице войска бомбят Мусейон.
- Нет! - вырвалось у Риты.
Оресиас поморщился - он разделял ее боль.
- Могли бы догадаться еще в Багдаде и Дамаске. На обратном пути помощи не будет. Погранзаставы гуннов и русов подняты по тревоге. Вряд ли они успели нас запеленговать, но больше так рисковать нельзя.
Исполненный решимости защищать хозяйку, возле Риты встал Люготорикс. Его глаза угрюмо сверкали под сведенными к переносице кустистыми бровями.
- Что же нам делать? - без тени страха, с одним лишь недоумением в голосе спросил Деметриос.
- Выполнять задание, - ответил Оресиас. - Через два часа я объявлю сбор. Попытаемся вернуться. Заберем с грузовоза все необходимое. - Он приказал нескольким солдатам заняться выгрузкой припасов и снаряжения. Снаружи, заглушая бурю, ревели двигатели танкера. Его топливные резервуары опустели, и теперь он готовился к отлету. - Спокойная и обстоятельная работа уже невозможна. Попробуем взглянуть на Врата, разузнать, что удастся; и рвануть назад, пока не нагрянули киргизы или казахские татары, или их русские хозяева.
После нового удара грома Атта выкрикнул небу проклятие и укрылся в палатке.
Рита достала Ключ и, прижав к животу, ощутила, как в ладони и мозг проникает энергия. "Успокаивает", - поняла она.
Кельт проверил автомат и сейчас переминался с ноги на ногу. Оресиас улыбнулся и отстранил полог.
Не медля больше ни секунды из боязни выказать слабость, ненавидя себя за все, особенно за вчерашние идиотские мысли о романтике, Рита вышла под проливной дождь и Остановилась.
- Вон туда, - Деметриос указал в сторону склона.
- Скоро потоп начнется! - крикнула она через плечо. Мужчины, втянув головы в плечи, двинулись следом за Ритой. Только кельт шагал сквозь грозу, как ходячее дерево. Мокрые пряди волос залепили ему лицо, глаза превратились в щелочки, зубы оскалились в жуткой гримасе.
Ключ по-прежнему докладывал обо всем, что находилось и творилось окрест.
- Они на месте и не изменились, - громко оповестила Рита мужчин.
Только Люготорикс пошел за нею через ручей. Деметриос остановился на полпути, и не страх, наверное, был тому причиной, а признание ее главенства.
- Помощь нужна? - крикнул он.
- Не знаю, - ответила Рита, - Никогда этого не делала.
"А что надо сделать, чтобы расширить проход?" - спросила она Ключ. И подумала: что случится, если мы все туда войдем, не успев толком подготовиться? Ведь мы даже не представляем себе, кто или что ждет нас по ту сторону. Боги? Или враги?
Сколько бы Рита ни напускала на себя взрослый и ученый вид, она была и осталась родосской девчонкой. И не было рядом бабушки с ее мудрыми наставлениями.
Через подсознание Ключ дал понять, что надо прибегнуть к логике. Мелко подрагивали мышцы, привыкая к новому способу общения с Ключом - мгновенному переносу сигнала по нервным волокнам. На секунду Ритой овладели усталость и головокружение, но секунда минула, и она выпрямилась.
Девушка в недоумении стряхнула с ресниц несколько дождевых капелек. Она даже не заметила, как унялся ливень. Что с ней было? Обморок? Помутнение рассудка?
Она оглянулась через плечо. Люготорикс не сводил глаз с ее головы. Деметриос и Атта смотрели на Врата.
Рита перевела взгляд.
Линза поднялась выше, расширилась, сплющилась. Чарующе замерцала в свежих лучах утреннего солнца, под острым углом падающих в брешь среди облаков. Девушка обратилась к Ключу:
"Врата изменились. В чем тут дело?"
"Мы их раздвинули, - объяснил Ключ. - Ты дала команду открыться".
"И теперь можно войти?"
"Не советую".
"Почему?"
"Неизвестно, что находится по ту сторону".
"А может кто-нибудь войти с той стороны?"
"Да".
Изумление величием только что содеянного пошло на спад. "Какая жуткая красота..." Врата напоминали застывшую в воздухе дождевую каплю или хрусталик глаза огромной рыбы.
Вокруг поднималась вода, колыша побитую ливнем траву. За берег цеплялась грязная пена. Рита посмотрела под ноги, рассердилась на себя и решила выйти на сушу. И забраться повыше, а то, неровен час, хлынет сель.
