Вилена взбежала по винтовой лестнице и остановилась в дверях, выходивших на каменный двор. В глаза ей светило солнце. Через двор шла группа студентов точно в таких же мантиях и шапочках, как и прежде. Вилена задохнулась. Английские традиции так сильны?
За студентами шли еще несколько человек.
— Вот вы где, сударыня! Как мы рады, что нашли вас. Сэр Уильям наговорил на себя бог знает что!
Перед Виленой стоял худощавый человек с проницательными серыми глазами на узком лице. В зубах он держал потухшую трубку.
— Скотланд-Ярд, как говорили в старину, — сказал он, отворачивая лацкан пиджака и показывая значок. — Полиция вторые сутки разыскивает вас. Разве что Шерлок Холмс мог бы привести нас к сэру Уильяму… Пришлось поставить себя на ваше место, предварительно изучив ваши горести и стремления, сударыня.
И вот мы здесь.
Тут только Вилена увидела в группе подошедших людей Уильяма Гретса.
— Вы? — крикнула она, бросаясь к нему.
— Ничего не понимаю, — бормотал ученый. — Какое-то недоразумение. Или вы решили вернуться, воспользовавшись другим рычагом? Вы побывали в будущем? Рассказывайте! Что-нибудь случилось со звездолетом?
— Я очень сожалею, сэр Уильям. Ваш врач настаивает на том, чтобы вы сейчас отдохнули, — сказал детектив.
— Нет! Пусть мне сначала ответят! — почти закричал обескураженный ученый.
— К сожалению, сэр Уильям, — сказала Вилена. — Я нигде… видимо, нигде не побывала, кроме подвала, в котором монахи пили когда-то вино.
— Мой бог! — воскликнул профессор Гретс. — Лучше бы я попробовал «Уэллсину» сам. Вы в чем-то ошиблись.
— Во всяком случае не ошиблись мы, — удовлетворенно заметил детектив. — Дедуктивный метод привел нас сюда. Сударыня, позволите ли вы отвезти вас в Лондон, где вас ждет отец?
Вилена заплакала. Сэр Уильям Гретс растерялся. Он вынул клетчатый платок и стал утирать слезы… но не Видены, а свои.
Детектив и его помощники почтительно смотрели на плачущих.
Профессор Юлий Сергеевич Ланской, сидя с дочерью в самолете на обратном пути в Москву, говорил:
— Я знаю, что ты далека от математики, но сейчас постарайся понять меня. Время непреложно течет всегда только в одном направлении. И время никак нельзя приравнять к координатам пространства. Минковский, оформляя математически теорию Эйнштейна, ввел понятие о четырехмерном континууме «Пространство-Время».
— Но я не слышала о Минковском! — упавшим голосом отозвалась Вилена.
Стараясь говорить школьно-понятным языком, профессор математики объяснял своей дочери-пианистке:
— Каждому известна теорема Пифагора.
— Конечно! — кивнула Вилена.
— В двухмерном пространстве, на плоскости, квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. А что такое катеты? Это же координаты точки. Гипотенуза же — диагональ прямоугольника со сторонами, равными координатам точки. В трехмерном пространстве то же самое. Только вместо плоских фигур объемные. И там три катета — X, У, Z. Гипотенуза же, например диагональ куба, равняется там корню квадратному из суммы трех квадратов его сторон! Понятно?
— Я думаю! — почти обиделась Вилена.
— Так вот. Основной парадокс теории относительности — это укорачивание длины тела в направлении его движения со скоростями, близкими к световым. Укорочение! Минковский ввел четвертую координату, равную времени, помноженному на скорость света. Гипотенуза же в таком четырехмерном континиуме «Пространство-Время» будет равняться сумме четырех квадратов катетов. Однако, чтобы гипотенуза получилась короче, как следует по Эйнштейну, четвертое слагаемое должно быть отрицательным. Ясно?
— Значит, гипотенуза в четырехмерном пространстве короче, чем в трехмерном, — неуверенно сказала Вилена.
— Вот видишь, — обрадовался ее отец. — Ты поняла! А это главное. Четвертый катет, отложенный на воображаемой оси времени, возведенный в квадрат, должен уменьшить гипотенузу. Так что это за катет такой? Волшебный?
— Не знаю, — призналась Вилена.
— А ты подумай. Квадрат какой-то величины отрицателен. Чему же равняется сама величина?
— Очевидно, корню квадратному…
— Из чего? Из отрицательной величины? Корень квадратный из квадрата скорости света извлекается. Это просто. Но под корнем остается минус квадрат времени! То есть в конечном счете сомножителем останется корень квадратный из минус единицы!
— Мнимая величина? — вспомнила Вилена.
— Вот именно! Время, фигурирующее в четырехмерном континиуме «Пространство-Время», — величина мнимая! Оно не равноценно пространственному измерению. Его нельзя отсчитывать вперед или назад! Другими словами — нельзя двигаться в любом направлении по оси времени, нельзя! Вот в чем вывод! Понятно?
— Может быть… не знаю, — потеряла всякую уверенность Вилена. Она силилась понять, но чувствовала, что суть ускользает от нее.
— Ну, хорошо, — смягчился профессор. — Мне показалось, что ты поняла.
— Почти… — прошептала Вилена.
— Это же так просто! Если величина в квадрате отрицательна, то корень квадратный мнимый и по своим физическим свойствам с остальными координатами пространства несопоставим.
Вилена, подавленная, обескураженная, беспомощно смотрела на отца. Тому стало жаль дочь. Он потер бритый череп и сказал:
— Попробуем подойти к этому с другой стороны. Может быть, будет понятнее. Общеизвестна формула Эйнштейна: энергия равна массе, помноженной на квадрат скорости.
Вилена кивнула. Кто же не знает: Е = МС2?
— Скорость света С можно представить себе как некое ускорение, помноженное на время. Сэр Уильям говорил, что в предполагаемых им антимирах масса отрицательна?
— Говорил.
— Вот и прекрасно. Посмотрим, что из этого следует! В антимирах профессора Гретса С2 окажется равной отрицательной величине. Коль скоро ускорение мы приняли положительным, чтобы «разогнаться» до скорости света, время такого разгона, возведенное в квадрат, окажется величиной отрицательной! Ясно?
— Как будто.
— Не «как будто», а так оно и есть! Теперь, чтобы получить время для антимира, нужно извлечь корень квадратный из отрицательной величины. Пойми, что в воображаемом антимире не время будет отрицательным, а его квадрат — отрицательным, само же время — мнимым! И получается, что воображаемый антимир так же мним, как и движение по времени вспять… Попробуй представь себе образно, скажем, куб отрицательным… или любой другой объем. Не все в Природе имеет свой отрицательный антипод. Вот так.
Вилена не могла себе представить отрицательный куб или отрицательный шар. И она поняла… поняла, что бесконечно несчастна. И… заплакала. Ей хотелось быть «сильнее времени», но она пока не знала, как этого добиться.
