Джена, кажется, испугалась.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь все исправить.
– Нет, Эфраим, – она закусила нижнюю губу и шагнула к нему, не сводя глаз с монетки. С такого расстояния ей было хорошо видно, что четвертак тот самый. – Ты сам сказал, она непредсказуема. И слишком опасна.
– Да, – ответил он. – Я продолжаю причинять боль людям, и это должно прекратиться.
– Отдай мне монету, Эфраим. Я закопаю ее где-нибудь. Или мы можем попытаться ее расплавить…
– Это не Кольцо Всевластия, – возразил он. – И в Саммерсайде нет вулканов.
– Что?
– Ну знаешь, как во «Властелине колец».
Она никогда не слышала ни о книге, ни о фильмах и явно не насмехалась над ним. Эфраим проглотил комок в горле.
– Ну неважно. Джена, мне очень жаль. Правда. Даже если ты не хочешь меня слушать, даже если не веришь мне. Я использовал монетку, потому что… хотел узнать тебя. Я думал, что иначе у меня нет никаких шансов. Ты не помнишь, но я тебе никогда не нравился так, как сейчас. Ну как совсем недавно.
Эфраим покачал головой и продолжил:
– Нельзя было применять монетку, чтобы понравиться тебе. Я, возможно, все испортил, и мы теперь даже друзьями никогда не будем, но сейчас ты нужна мне, – он стиснул ладонь. – Я хочу при тебе загадать последнее желание.
Джена сделал еще один шаг в его сторону.
– Не беспокойся, – сказал он. – Доверься мне.
– Я не могу.
Джена схватила его за руку. Он дернулся и поспешно произнес:
– Я хочу, чтобы монета вернулась туда, откуда взялась!
Джена удивленно уставилась на него. Монетка в кулаке стала нестерпимо горячей.
– Мне нужно подбросить ее.
Джена кивнула.
– Но не отпускай меня, – добавил он.
Она вцепилась в его другую руку, и он бросил четвертак в фонтан, словно камень швырнул. Тот подпрыгнул на воде, прежде чем отскочил от левой ноги Атласа и утонул. Орлом или решкой, больше не имело значения.
Эфраим и Джена посмотрели в фонтан. Он не мог разглядеть, где приземлился четвертак: теперь он стал одним из многих или – как они надеялись – исчез.
Джена села прямо на булыжники площади.
– Ого, ты избавился от нее.
Эфраим ощутил чувство потери, смешанное с облегчением.
– А чего, ты думала, я пожелаю? – Он оперся о фонтан. – Я имел в виду именно то, что сказал. Прости меня. Я хотел показать тебе, что больше не хочу вмешиваться в жизни других людей. По крайней мере при помощи магии.
– Я впечатлена, – заметила Джена.
– Ты сможешь меня простить?
– Не знаю. Но начало хорошее.
– Это все, о чем я прошу.
– Я ценю этот широкий жест, но его недостаточно, чтобы я чувствовала себя лучше.
– Мм… а что заставит тебя почувствовать себя лучше? – спросил он.
Она поднялась и подошла ближе, подалась к нему, полузакрыв глаза. Удивленный, он тоже закрыл глаза и склонился к ней. Джена положила руки ему на плечи.
И с силой толкнула. Эфраим свалился в фонтан.
Он с плеском рухнул в воду и сел, кашляя. Ледяной поток обрушился на него из чаши на плечах Атланта, и Эфраим чуть не задохнулся, вставая на ноги. Намокшие джинсы отяжелели, в кроссовках хлюпало. Во рту стоял противный металлический привкус.
Джена скрестила руки на груди.
– Увидимся завтра на работе, Эфраим. Не опаздывай.
На следующий день Эфраим зашел в библиотеку с опаской. Джена даже не упомянула о происшествии с фонтаном; не знай он обо всём, то подумал бы, что она обо всем забыла. Вместо этого девушка усадила его за работу, что было лучше, чем если бы она его избегала.
Без монетки пришлось смириться с текущей ситуацией, которую он же и создал. В последующие несколько дней Эфраим жил спокойно, не боясь внезапных и непредсказуемых изменений. Он был достаточно занят, привыкая к жизни, в которую больше не вмешивались его желания.
Все оказалось не так уж плохо. Счастливая мать работала в офисе и продолжала встречаться с Джимом. Натан был неразлучен с Шелли Моралес, о чем всегда мечтал. Эфраим принял правильное решение, расставшись с монетой. Любые перемены, о которых он мог бы мечтать, были бы эгоистичными. Правда, он все еще надеялся, что однажды сможет вновь подружиться с Натаном.
Что касается Джены… она оставалась дружелюбной, но далекой. Это разочаровывало, но не обескураживало. Поэтому он удивился, когда девушка предложила ему лишний билет на бродвейский мюзикл «Злодейка», – тот шел четвертого июля дневным сеансом.
Джена все прояснила с самого начала:
– Это не свидание. Просто мне так быстро никого больше не найти.
Лишний билет остался, потому что Мэри передумала в последнюю минуту; после истории с Эфраимом отношения у Мэри и Джены стали довольно натянутые. Он чувствовал себя виноватым по этому поводу, так как облажался целиком и полностью, и потому наскреб денег на билет, хотя совсем не любил мюзиклы. Так он мог весь день провести с Дженой. Он надеялся, что когда-нибудь время и удача встанут на его сторону, и он сможет вновь ей понравиться – на этот раз без всякой магии.
Эфраим на велосипеде добрался до вокзала Саммерсайда и снова вспомнил о Натане и его старой машине. Он чуть не пожалел, что не загадал себе автомобиль, прежде чем избавиться от монетки. Приехал за минуту до прибытия поезда и бросился на платформу, чтобы встретиться с Дженой.
Эфраим дернул за галстук и попытался почесать шею там, где пот щекотал кожу под воротом накрахмаленной рубашки.
– Где твои цилиндр и тросточка? – рассмеялась Джена. Она была в желтом открытом платье, которое идеально ей подходило, хотя девушка тайком то и дело подтягивала вверх декольте и одергивала подол.
– Я перестарался? – спросил Эфраим. Он никогда прежде не был на бродвейских шоу, но решил, что следует приодеться. Да и Джену хотел впечатлить. Впрочем, если он рассмешит ее, тоже будет хорошо.
– Отлично выглядишь, – прокомментировала она, закрыв потрепанное издание «Злодейки» в мягкой обложке, которое читала в ожидании.
– Спасибо. А ты выглядишь просто потрясающе.
Они устроились в набитой электричке, направлявшейся в Нью-Йорк. Свободных мест не оказалось, пришлось стоять в середине вагона. Джена прижалась к двери поезда и смотрела на Гудзон, пока поезд несся вдоль берега.
– Плохо, что Мэри не смогла поехать, – сказал Эфраим и сразу понял, что сболтнул глупость.
– Ты мог не приходить.
– Я не это имел в виду. Я хотел сказать… думаю, она все еще расстроена. Из-за нас.
Джена закусила губу и уставилась на книгу, открыла ее на последней странице.
– Нет никаких «нас», Эфраим. Мы просто друзья.
– Может, мне стоит с ней поговорить?
– Когда-нибудь тебе придется перестать обвинять себя во всем. Тут не только твоя вина, – девушка теребила пальцами страницу, то поворачивая ее, то загибая уголок.
