«Довольно-таки пещерные у них представления об устройстве мира, — мелькнуло в голове у Леннара. — Кажется, понятно, что эти мракобесы имеют в виду, когда говорят об угрозе Благолепию, когда бедный Ингер учится лучше выделывать кожи и изделия… Да! Видно, тут наложен запрет на улучшение, совершенствование, исследование чего бы то ни было вообще! Нельзя, и все тут!.. Пусть все будет как есть, а любая попытка улучшить — это угроза Благолепию, как они это называют… святотатство, ересь!»
Что-то смутное, тяжелое, сминающее волю и вызвавшее почти физическое ощущение стылой пустоты в подгибающихся коленях, вдруг прошло через Леннара. Напролом, навылет… Откуда у него такие мысли? Откуда что взялось? Кто он такой, еще недавно не знавший, как его зовут, а теперь берущий на себя ответственность судить о сильных мира сего?
Наверное, все эти противоречивые мысли отразились на его лице, потому что, когда поднял взгляд, он увидел, что верховный жрец смотрит на него будто бы со скрытым сочувствием, а Ревнитель Гаар — со свирепым злорадством, причем вполне явным.
— Вот что, — сказал Стерегущий Скверну, — сейчас я сам отведу тебя к старшему Толкователю и двум Цензорам, которые вынесут суждение о тебе. А потом, смотря по тому, что они скажут, мы увидимся с тобой снова. Брат Гаар, вы свободны.
Наверное, слова Стерегущего удовлетворили старшего Ревнителя, потому что на этот раз он не произнес ни слова, только воздел обе руки с растопыренными пальцами, а потом удалился.
— Идем, — сказал Стерегущий.
Леннар вдруг почувствовал, как его подхватывают под локти. Он мотнул головой туда-сюда и увидел, что его крепко держат двое младших Ревнителей, один из которых — уже известный ему Моолнар. Оставалось только удивляться, как они смогли приблизиться к нему бесшумно. Впрочем, в Храме умели обучать…
Это и многое другое еще предстояло понять человеку, найденному на окраине Проклятого леса.
— Клянусь Пятым Параграфом, не припомню, чтобы сам Стерегущий приводил к нам кого-либо! Даже когда принц Кууль, член правящего дома, смастерил увеличительную трубу и попытался через нее смотреть на небо! Даже его привел всего лишь старший Ревнитель! Высокую честь тебе оказали, счастливей! Верно, ритуал твоего умерщвления состоится на площади Гнева, чего давно не припомню. Клянусь Уложением о гаданиях на кишках осла, я тебе завидую!
— Вы слишком многословны, брат Караал.
— Вы верно отметили это, брат Валиир. Он еще молод для своего сана.
— Молодость — порок, который исцеляется временем и молитвами.
— Вы истинно чисты, брат Валиир. Да услышит вас тот, чье истинное Имя неназываемо.
Четыре последних фразы были произнесены тусклыми, скрипучими, совершенно одинаковыми голосами; сочный же монолог, предшествовавший им, был выдан молодым, хорошо поставленным жирным баском, даже неприличным в этих мрачных стенах. Именно сюда привели Леннара. Ревнители, конвоирующие его, тотчас же исчезли; Стерегущий Скверну только указал на Леннара величественным жестом и тоже растворился в складках голубоватого полумрака, из которого, казалось, было соткано все внутреннее пространство гигантского Храма в Ланкарнаке.
Наедине с Леннаром остались трое. Один, в просторном синем облачении, с широким лицом и окладистой бородой, производил вполне приятное впечатление. Он расположился за огромным каменным столом, заваленным свитками, стеклянными и металлическими сосудами, а также массой других предметов, о назначении которых Леннар если и догадывался, — то очень смутно и неопределенно. Бородач помахивал в воздухе свитком и с интересом рассматривал приведенного к нему человека.
Двое других стояли у дальней стены, почти сливаясь с колоннами. Эти двое были похожи, словно братья: желтые пергаментные лица, птичьи носы, мелкие черты лица; тощие фигуры напоминали два малокалиберных щуплых бревна, вокруг которых обернули материю. Ни рук, ни ног не было видно в длинных складках одеяний. При появлении Леннара оба как по команде накинули на головы капюшоны. Теперь из-под надвинутых до бровей капюшонов подозрительно поблескивали крысиные глазки и торчали острые безволосые подбородки.
Бородатый толстяк сказал:
— Очень хорошо, дружок. Ну-ка встань вон туда. Ближе к свету. Все-таки интересно видеть счастливчика, которого привел ко мне сам Стерегущий Скверну. Ну-ка… да-а-а! Интересный ты тип, парень! Выпиваешь поди, а? Ну-ну, не скромничай! Я к тому, что перед ритуалом умерщвления обычно исполняют последнее желание… э-э-э. Так я тебе советую попросить мантуальского вина, только не того, что у Цензоров, у них кислое… а которое в погребах старшего Ревнителя Гаара! Тот вообще любитель хорошо провести время, хе-хе…
— Мы полагаем, что нет нужды напоминать вам, брат Караал, что мы, Цензоры, вообще не пьем вина, — сказала одна из мрачных капюшонных личностей и дернула подбородком.
— Мы полагаем, — эхом откликнулась вторая.
— Кроме того, вы недопустимо свободно говорите с этим человеком, брат Караал.
— Недопустимо… человеком, — кисло промямлил второй.
— Да ну вас! — Толстяк махнул мясистой, похожей на окорок рукой. — Ты не обращай на них внимания, дружок. Клянусь прямой кишкой жертвенного крокодила, не стоит!.. Они — Цензоры, им и вменяется в обязанность гнусить, налагать запреты и вообще портить настроение. А вино у них в самом деле кислое. Достаточно взглянуть на них самих. Ладно. К делу. Я — старший Толкователь Караал, один из Трех. Несколько десятков восходов тому назад, уж и не упомню точнее, я провел большой гадательный ритуал, извлек из него свод предсказаний и, истолковав его, как предписывает Книга Святейшего Параграфа, обнаружил, что вскоре состоится событие, способное обрушить привычное течение нашей жизни и угрожать Благолепию.
Услышав последнюю фразу, оба Цензора вознесли тощие как щепки руки и пробормотали короткие дежурные молитвы. Не обращая на них никакого внимания, старший Толкователь Караал продолжал:
— Я долго сопоставлял полученные мною сведения и наконец сумел установить следующее: неподалеку от деревни Куттака или в самой деревне произойдет ТО САМОЕ, могущее перевернуть судьбы всего Арламдора событие, и будет оно связано с крестьянином Ингером, кожевенником, который ездит на рынок Ланкарнака торговать своими изделиями.
Удалось установить примерные сроки. Младшему Ревнителю Моолнару было указано найти Ингера и вызнать то событие, которое грозит такими последствиями. При этом нельзя было действовать насильственно — так гласило полученное мною толкование.
