Приобняв маму, Ольга бормотала ей на ухо и чувствовала, как мама мало-помалу перестает дрожать, — а у самой в голове было пусто, как в Вязком мире. Мелькнул вроде проблеск какой-то важной мысли — и сгинул. Не страшно. Если мысль действительно дельная, она обязательно вернется, чтобы позволить себя обдумать…
И очень спокойно, по-деловому она фиксировала новую информацию, злясь только на дикторш, заполняющих эфирное время нудными повторами, вызовами через спутник никому не нужных корреспонденток с мест событий и просто косноязычием. Четырехнедельный срок? Превосходно. Самое время снять гриф секретности. Самое время взяться за ум. Раньше — опасно. И не только из-за эксменов. Как ни обидно это сознавать, и из-за людей тоже. Есть оптимальный для большинства срок рабочего рывка, который всякий здоровый человек может пройти на одном дыхании, выкладываясь полностью, не оглядываясь и не сомневаясь… Аи, молодцы!
— В связи с нависшей над человечеством угрозой извне, а также с преступными попытками дестабилизировать обстановку изнутри, имевшими место на протяжении последних суток, — важно вещала уже третья или четвертая дикторша, — полчаса назад Верховная Ассамблея подавляющим большинством голосов приняла специальное постановление о наделении мирового правительства чрезвычайными полномочиями сроком на один год с возможностью продления. Ожидается, что в течение ближайшего часа по всей территории Конфедерации будет введен режим чрезвычайного положения. Решение Верховной Ассамблеи уже подтвердили Ассамблеи Европейской, Славянской, Североамериканской и Австрало-Океанической Федераций…
— Вот это правильно! — одобрила Ольга. — Хотя бы чрезвычайное положение. Для начала.
— Доживем и до военного положения, — мрачно напророчествовала мама.
— А тем лучше! Война так война. Какое же еще положение может быть, кроме военного? Ты, мама, не раскисай. Для вас, штатских, будет, наверное, введен в действие какой-нибудь план гражданской обороны, ну там, противоатомные убежища какие-нибудь, а ты у меня не кто-нибудь, ты мать сержанта полиции, тебя-то уж наверняка не забудут… То есть это в самом худшем случае, конечно, а до него еще вряд ли дойдет. Я краем уха слыхала, что девчонки в космофлоте свое дело знают, ну а мы тут, — Ольга хохотнула, — знаем свое.
Чмокнув маму в висок, она унеслась в свою комнату одеваться. Ясно же — с минуты на минуту позвонят со службы, дадут втык и срочно вытребуют. А еще лучше будет позвонить самой. На полицию нынче спрос. Не то время, чтобы зевать в дежурке со скуки, придумывая забавы над задержанными. Где чистое белье? На месте. Где запасной комплект формы? В шкафу. Все выстирано, выглажено и хранится аккуратно. Пор-р-рядок!..
Она вдруг запнулась и даже попыталась застегнуть китель не на ту пуговицу. Мысль, мелькнувшая было и сгинувшая, вернулась и принялась точить мозг, как вредоносный короед. Полковник Фаустова… Предложение перейти в Департамент… Но это не главное, а главное вот что: Фаустова заранее знала о готовящемся бунте эксменов! Ну конечно, знала! Посоветовала же уезжать из центра сразу и подземкой! То есть она знала всю расстановку сил, могла, наверное, перечислить объекты, которые эксменам ни в каком случае не отдадут… а какие отдать можно. Поначалу. Как дом на Котельнической. Чтобы дать врагу увязнуть и тут же наказать. Хм… А зачем же было давать увязнуть при нашем-то превосходстве сил? Если все было настолько известно заранее, не проще ли было накрыть бунтовщиков еще на исходных позициях в эксменских кварталах?!
Ольга кусала губы. На что нужен рассудок, если он прямо подталкивает к единственно возможному и притом самому подлому ответу: бунт эксменов был тщательнейшим образом спровоцирован и срежиссирован Департаментом федеральной безопасности!.. Нет, бери выше: Министерством безопасности всей Конфедерации! То-то и в Шанхае, и в Найроби нашлись свои раскосые и черномазые Ефремы Молчалины…
Для чего — понятно. Голосование в Верховной Ассамблее, парад голосований в Ассамблеях Федераций. Похоже, кровавая каша на улицах понадобилась исключительно для того, чтобы обеспечить нужный результат голосования… Самое похабное, что и вправду нужный! Позарез нужный. И чтобы не рисковать, в жертву были принесены сотни людей в одной лишь Москве, десятки тысяч по всему миру… Списаны со счетов расчетливо и хладнокровно вместе с миллионами расстрелянных эксменов. Сметены со стола, как фишки. Ну какое дело полковнику Фаустовой до Дарьи Аглаевны, старой неумной женщины с толстым смешным доберманом, страдающим одышкой?
Ольга вдруг почувствовала, что ее трясет, как трясло недавно маму. Ведь мама могла оказаться на месте Дарьи Аглаевны. Кто угодно мог. И нечего возразить. Нужно быть полной дурой, чтобы не понять: лучше спланировать малые потери, нежели допустить незапланированные большие. Но кем надо быть, чтобы после этого предлагать ей, Ольге, работу в Департаменте?!
Снимая с ковра метательную звездочку — надо было как-то успокоиться, — Ольга вдруг поняла, за кою ее приняла госпожа полковник. За игрока, а не за фишку. За небрезгливого игрока. В крайнем случае, за честолюбивую фишку, мечтающую выбиться в игроки и распоряжаться другими фишками. У госпожи полковника оказался сбит прицел — она ошиблась.
Ольга прицелилась и пустила звездочку точно в центр мишени. Вот так. Решение пришло само собой. Игроком ей не быть, это ясно, но ошибаются те, кто думает, что можно быть либо игроком, либо фишкой. Жизнь устроена не столь примитивно. Еще можно стать метательной звездочкой, красивой и смертоносной. Да. Для этого даже не надо ничего менять. Для этого не надо даже думать…
Особенно сейчас — в ближайшие четыре недели.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
АМНИСТИРОВАННЫЕ
До сих пор лунная база военно-космических сил представлялась Присцилле О’Нил как место, где вечно жарко. Даже лунной ночью от заглубленных в скальный грунт штабных помещений, казарм, ангаров, коридоров и туннелей не удавалось отвести достаточно тепла, непрерывно выделяемого людьми, компьютерами, механизмами. Пришлось даже издать специальный приказ, разрешающий персоналу, не занятому наверху, нести службу в легких блузах вместо форменных кителей. Почуяв послабление, персонал немедленно принялся нарушать и этот приказ, выходя на вахту в майках, шортах, бикини и чуть ли не нагишом. Пришлось наказывать. Приходили на ум пляжи, солярии и станции городской подземки, лишенные за ненадобностью даже намека на какую-либо систему отопления. Правда, пассажиров подземки спасает от перегрева незамкнутая система вентиляции, использующая даровой воздух, коего на Луне отродясь не бывало. Трудно убить двух зайцев одним выстрелом — с Луны легко стартовать, но в службе на ней очень мало приятного.
