Ремонтная машина набирала скорость, шум мотора заглушал крики Мейтланда. Проктор беспомощно висел, а машина наверху, двигаясь вперед, тащила его к ближайшей бетонной опоре. Когда его тело ударилось о нее, раздался тяжелый шлепок — как боксерской грушей по массивной колонне. Потеряв сознание, Проктор повис на сдавившей его шею веревке. Его тащило в воздухе вдоль виадука, пока тросы не зацепились за угловатую раму указателя направлений.
Послышался треск рвущихся канатов. Ремонтная машина поехала дальше, а тело задушенного Проктора упало на свалку под виадуком.
Был час пик, и по автостраде ехали машины. Над островом раздавался громкий рев моторов. Защищенные высокой травой, Мейтланд и Джейн Шеппард сидели у тела Проктора. Позади них, словно спины каких-то древних животных, горбились крыши бомбоубежищ.
Проктор лежал на спине, его лицо и плечи были накрыты одеялом в розочках, которое Джейн взяла у него в логове. Легкий ветерок приподнял верхний угол одеяла, открыв часть лица. Мейтланд наклонился и поправил потертую ткань.
Джейн, отдуваясь, вытерла руки о траву. Волочить тело через остров было нелегко. Ее лицо оставалось бледным, а острые скулы и лоб выпирали под кожей, как ножи. Она коснулась Мейтланда, словно сомневаясь в том, что он ей ответит.
— Я сейчас ухожу, — сказала Джейн. — Полиция скоро будет здесь. Мейтланд кивнул:
— Да, тебе пора уходить.
— Я в этом не замешана — это ваши с Проктором дела.
— Конечно.
— Что ты собираешься с ним делать?
— Похороню. Найду где-нибудь лопату. Джейн ткнула Мейтланда в плечо, пытаясь его растормошить:
— Тебе нужна какая-нибудь помощь? Если не возражаешь… ненавижу похороны.
— Не возражаю…— Ввалившиеся глаза Мейтланда смотрели сквозь грязь на его лице, — Просто оставь меня здесь.
— Что ты собираешься делать? Тебе нельзя оставаться.
— Джейн, я хочу уйти отсюда своим путем. Она пожала плечами и встала на ноги.
— Просто мы говорили, что уйдем вместе… Поступай как знаешь. — Она с отвращением посмотрела на Проктора. — Наверное, это был сердечный приступ. Жаль — в общем-то он был неплохим акробатом. Как насчет еды? Может, тебе что-нибудь принести?
— С этим все в порядке. Еда здесь есть.
— Где? — Джейн проследила за его взглядом и увидела проволочную изгородь. — По-моему, тебе все-таки не следует тут оставаться. Я помогу тебе подняться по откосу, и мы возьмем такси. — Не дождавшись ответа, она затеребила его за плечо: — Послушай! Я. вызову помощь! Они будут здесь через полчаса!
Мейтланд четко и ясно проговорил в последний раз:
— Джейн, не надо вызывать помощь. Я покину остров, но сделаю это в удобное для себя время. — Он достал бумажник и вынул из него комок грязных купюр. — Бери все, мне они не понадобятся. Но обещай, что никому не скажешь, что я здесь.
С гримасой сожаления она отклонила деньги, отряхнула колени и пошла мимо бомбоубежищ к подвалу кинотеатра.
Через десять минут Джейн ушла. Мейтланд смотрел, как она взбирается по откосу примыкающей дороги, и понял, что у нее не было никакой тайной тропы
— с чемоданом в руке девушка поднималась прямо по склону, выбирая знакомые точки опоры. Вот она перешагнула через ограждение, а через минуту рядом остановилась машина, взяла ее и смешалась с грузовиками и автобусами.
Когда через час полиция так и не появилась, Мейтланд решил, что Джейн сдержала слово. Он поднял лопату, которую девушка перед уходом бросила к его ногам, и, оставив костыль, пополз по траве, нащупывая путь вытянутыми руками и ощущая усиление вибрации травы на пути к церковному двору.
К тому времени, когда Мейтланд закончил похороны, утро уже было в полном разгаре. Он выбился из сил, перетаскивая тело бродяги, и лег на кровать в своем павильоне из дверей, глядя на проезжающие по автостраде машины. Проктора он похоронил в земляном полу склепа и расставил вокруг могилы металлические предметы из «ягуара», галоши, баллончик от аэрозоля и прочие подарки, которые делал бродяге.
Несмотря на напряжение и хроническое недоедание, Мейтланд ощущал прилив физических сил, словно в его организме заработали скрытые резервы, расходуя накопившуюся за долгие годы энергию. Его нога была вовсе не так страшно покалечена, как ему казалось, и даже немного двигалась в тазобедренном суставе, так что скоро можно будет передвигаться без костыля. Мейтланд был рад, что теперь нет ни Проктора, ни девушки. Их присутствие выводило наружу нежелательные свойства его характера, качества, противоречащие задаче примирения с островом.
Кроме этой вновь обретенной уверенности в себе Мейтланд заметил и охватившее его тихое торжество. Он спокойно лежал в дверном проеме своего павильона, понимая, что теперь он действительно один на острове и что он останется здесь, пока не сможет выбраться собственными силами. Мейтланд сорвал с себя остатки изодранной рубашки и лег, подставив голую грудь теплому воздуху; яркое солнце оттеняло его выпирающие ребра. Он уже не чувствовал реальной необходимости покинуть остров, и одно это уже подтверждало, что он установил над островом свое господство.
По автостраде двигалась полицейская машина, напарник водителя вглядывался в высокую траву. Надежно укрытый в своем павильоне, Мейтланд подождал, когда она проедет, а потом встал и окинул остров хозяйским взглядом. Голова кружилась от голода, но Мейтланд ощущал спокойствие и сохранял полное самообладание. Еды себе он наберет из-за ограды — и, возможно, в память о старом бродяге оставит символическую порцию у его могилы.
Через несколько часов стемнеет. Мейтланд подумал о Кэтрин и о сыне. Скоро он их увидит. Надо поесть, а потом придет пора отдохнуть и подумать о том, как выбраться с этого острова.
