Евгений вышел через медпункт в коридор и направился к последней двери. Если он и здесь не найдет разгадок… Он ведь обошел уже почти весь дом, но до сих пор не сумел обнаружить, каким образом монстры проникли внутрь.
Монстры, да. Два скелета, громоздившиеся перед дверью в конце коридора, определенно принадлежали им. Евгений наклонился, рассматривая останки в полумраке.
Костяки частично рассыпались, и не всегда было понятно, где чьи кости, но ясно было, что и здесь монстры принадлежат к разным видам. Первый, навалившийся на дверь, судя по строению позвоночника и нижних конечностей был прямоходящим, но вместо рук у него были совершенно невозможные для двуногого существа копыта, а вдавленный в грудь череп чрезвычайно напоминал череп свиньи, даже с мумифицированными остатками рыла. «Porco erectus» — мелькнуло в голове у Евгения. Вторая тварь, издохшая позади первой, была еще более причудливой. Она имела грудную клетку и руки примата, но ниже ребер позвоночник превращался во что-то длинное и извивающееся, подобное хвосту змеи, лишенное всякого намека на ноги или кости таза. Должно быть, это существо передвигалось наполовину ползком, а наполовину — отталкиваясь от земли руками. Череп же у него был, как у крысы, только, разумеется, гораздо больше. И своими длинными зубами этот череп вгрызался в ногу лежащего впереди «эректуса», целиком заглотив ступню и практически перекусив кости голени. Вот вам и «кооперация между монстрами»…
Евгению пришлось оттаскивать кости разваливающихся скелетов назад, чтобы освободить проход. Когда, наконец, с этой неприятной работой было покончено и он выпрямился перед дверью, то заметил в ее поверхности четыре маленьких круглых дырочки. Очевидно, те, кто заперлись внутри, стреляли по ломящимся тварям прямо через дверь, и небезуспешно. Все логично, здесь был последний рубеж обороны… Но если он остался не взят, если последних монстров перебили здесь, то почему победители так и не вышли? Ведь дверь осталась запертой (в чем Евгений убедился, подергав ручку), а окно — заколоченным изнутри…
Несколькими ударами топора он выломал замок и вошел.
Уже того света, что проникал из коридора, было достаточно, чтобы понять — это какой-то кабинет, и, похоже, действительно избежавший погрома. Освободив окно, Дракин убедился, что это и в самом деле так. Две полки с книгами (рядом с физическими и математическими справочниками Евгений заметил томик Тютчева), письменный стол — настоящий, с тумбами и ящиками, на столе — бронзовый письменный прибор, изображавший замок на скале — старинная, едва ли не дореволюционная вещица, печатная машинка в классическом строгом стиле сороковых годов, с до сих пор торчащим из нее листом, тщательно очиненные карандаши, ручка с золотым пером, логарифмическая линейка (Евгений знал, что это такое, но не как ей пользоваться), очки в раскрытом очешнике с бархатной синей тряпочкой для протирки стекол… Коричневая настольная лампа и рядом с ней — не вписывающийся в стиль сороковых подсвечник с оплывшей свечой; ну правильно — режим строгой экономии… Между лампой и прибором — фотография в рамке: молодая женщина, чем-то похожая на актрису Любовь Орлову. И все это, разумеется, густо заросшее пылью и, местами, паутиной… Из образа классического кабинета, где хозяин только работает, выбивалась только узкая, аккуратно заправленная койка у стены.
Евгений шагнул от окна обратно к столу и только тут заметил хозяина кабинета.
Он лежал на полу возле кровати, уставясь в деревянный потолок затянутыми паутиной глазницами. В обвисшей на ребрах гнилой одежде еще можно было распознать костюм-тройку с галстуком. Гротескным дополнением к галстуку на воротнике когда-то белой рубашки покоилась аккуратно подстриженная борода, которая сползла с отпавшей нижней челюсти, когда разложились ткани лица. Правая рука была поднесена к виску, и кости кисти все еще лежали на рукояти «браунинга». Пуля прошла навылет, оставив дыры в обоих висках; Евгений мог бы проследить взглядом, где она, пролетев под столом, ударилась в стену — но и без этого, по ровной позе мертвеца, было ясно, что этот человек не упал, а сначала лег на пол и лишь потом выстрелил. Почему именно так? Вероятно, в силу присущей ему аккуратности, не хотел пачкать стол и кровать…
Евгений наклонился и поднял оружие; вспоминая навыки, полученные на военной кафедре, извлек магазин, затем над столом оттянул затвор, готовясь, что оттуда выскочит патрон — но увы. Очевидно, хозяин кабинета истратил на себя последнюю пулю. Объясняло ли это его самоубийство? Возможно, произошло трагическое недоразумение — он попросту не знал, что монстров в доме больше не осталось, и предпочел последней пулей убить себя, чтобы не попасть живым к ним в руки?
Самоубийцы обычно оставляют записки. Но это в мирной жизни, а не в боевых условиях. На поверхности стола и впрямь не лежало никакого листка… Но, конечно же, листок торчал в машинке! Евгений поспешно сдул с него пыль и прокрутил звякнувшую каретку, извлекая бумагу.
«Если вы способны читать, откройте сейф, верхняя полка. Ключ на кровати внутри наволочки».
Сейф? Дракин вновь огляделся по сторонам и только тут заметил, что левая тумба стола на самом деле представляет собой бронированный ящик. Ну правильно, советская секретность прежде всего… Впрочем, монстры, наверное, даже и ворвавшись сюда, с сейфом бы не справились. Хотя — кто знает… юноше снова вспомнился человек, прибитый гвоздями к двери.
Ощупав подушку, Евгений быстро нашел ключ и вернулся к столу. Мелькнула мысль, что вот теперь, по закону подлости, замок не откроется — все-таки столько лет прошло… Ему и впрямь пришлось приложить усилие, но все-таки ключ с хрустом провернулся.
На верхней полке внутри лежала толстая тетрадь в картонной обложке. На обложке в правом верхнем углу стоял штамп «Совершенно секретно», а посередине каллиграфическим почерком перьевой ручкой было выведено:
«Полевой журнал начальника экспедиции Грибовцева В. Н.»
Евгений с опаской потрогал стул — не развалится ли? — затем подвинул его ближе к свету и сел читать.
«22/V/1952. Итак, моя гипотеза в полной мере оправдалась. Серия нераскрытых дел об исчезновениях трамваев в г. Москве, первое из которых обнаружено еще в архивах царской полиции, объясняется не деятельностью диверсантов и вредителей, а неким природным явлением, пока не изученным, но, несомненно, имеющим естественное объяснение в рамках марксистско-ленинской науки. Можно предположить, что рельсы, т. е. два проводника условно-бесконечной протяженности, находящиеся в постоянном электромагнитном поле проводов, при сочетании ряда факторов, куда, возможно, входит состояние атмосферы, геомагнитные характеристики местности, а также искровой разряд движущегося трамвая — порождают эффект, условно названный мною „пробой пространства“. Очевидно, данный эффект, будучи поставленным на службу Советскому государству, может иметь чрезвычайное народно-хозяйственное и, в особенности, оборонное значение. После того, как мой проект получил одобрение, была сформирована экспедиция в составе четырнадцати человек на двух локомобилях на базе ЗИС-5…»
Ага, значит, был еще и второй. Ну правильно, в одной трехтонке не уместить столько людей и груза — запасов-то нужно было много, они ведь понятия не имели, где окажутся и как долго там пробудут… И куда же этот второй делся?
«…в ночное время курсировавшая по трамвайным путям с учетом наиболее вероятного, согласно статистике предыдущих исчезновений, места и времени проявления эффекта; при этом каждые 5 секунд искусственно создавался искровой разряд, характерный для обычных трамваев. Первый выезд был осуществлен нами в ночь с 18 на 19 мая, и уже сегодня, с четвертой попытки, в 1:42 по моск. времени нами был достигнут успех (осуществлен пробой пространства), подтвердивший правильность предварительных расчетов. В настоящее время мы находимся на неустановленной территории, получившей временное название „Особая зона № 1“. Нашими первоочередными задачами являются установление нашего местоположения и развертывание базы. Учитывая возможность, что мы находимся на территории потенциального противника, избран режим полного радиомолчания и светомаскировки….»
