— Здесь проблем не было?
— Нет, воины с запахом скальных камней все были на поле боя. Мы сидели в запретном Городе, на случай, если карлики сюда доберутся. А там? Ты видел секретное оружие?
— Нет.
— Как нет? Говорили о движущейся ветке акации…
№ 103683 объясняет, что единственным новым оружием, с которым они столкнулись, была ужасная альтенария, но от нее нашли защиту.
— Не это убило первую экспедицию, — констатирует самец. — Альтенария убивает долго. Кроме того, он уверен: ни на одном из трупов, которые он осматривал, не было и следа смертельных спор.
— Ну и что тогда?
Озадаченные муравьи продолжают контакт усиков. Они хотят как следует во всем разобраться. Опять кипят идеи и мнения.
Почему карлики не прибегли к оружию, которое так эффективно уничтожило двадцать восемь разведчиков?
Они ведь сделали все для достижения победы. Если бы у них в лапках было такое оружие, они бы уж не преминули им воспользоваться. А если его у них не было? Карлики всегда появляются до или после применения секретного оружия, но, может быть, это чистая случайность…
Эта гипотеза вполне согласуется с атакой на Ла-шола-кан. Что же касается первой экспедиции, то кто-то спокойно мог оставить опознавательные запахи карликов, чтобы пустить Племя по ложному следу. Кому же это могло быть выгодно? Если не карлики подстроили все это, то кого подозревать? Кого-то еще! Другого давнего, вековечного врага: термитов!
Подозрение было вполне обоснованным. Вот уже давно отдельные солдаты большого термитника на Востоке пересекают реку и совершают рейды в Федеральные зоны охоты. Да, конечно, это термиты. Они решили натравить карликов и рыжих друг на друга. Так они избавляются от обоих без единого выстрела. Противники ослаблены, остается лишь занять их муравейники.
А воины с запахом скальных камней? Шпионы — наемники термитов, тут и думать нечего.
Чем больше общая мысль оттачивается, проносясь в головах троих друзей, тем больше им верится в то, что термиты Востока владеют таинственным «секретным оружием».
Но друзей отвлекают и перебивают их мысли общие запахи Племени. Город решил воспользоваться передышкой между войнами и устроить праздник Возрождения: он состоится завтра.
Все касты по местам! Самки и самцы в зале фляг должны пополнить запасы сахара! Артиллеристы должны перезарядить брюшки в зале органической химии!
Перед тем как покинуть своих товарищей, солдат № 103683 выделяет феромон:
«Удачного совокупления! Не беспокойтесь, я не брошу расследование. Когда вы будете в небе, я пущусь в путь к большому термитнику на Востоке».
Как только они расстались, появились два убийцы, здоровяк и хромой солдатик. Они обследуют стены и собирают летучие феромоны разговора троицы.
После трагедии с инспектором Галеном и спасателями Николя поместили в детский приют, расположенный всего в нескольких сотнях метров от улицы Сибаритов.
Кроме настоящих сирот, здесь были подкидыши и дети, которых родители избивали. Люди, увы, принадлежат к немногим живым существам, способным покинуть свое потомство или плохо обращаться с ним. И этому потомству приходилось здесь нелегко. Воспитывать в приюте означало хорошенько отшлепать пониже спины. Дети росли, ожесточались. Большинство из них пополняло армию работяг.
В первый день Николя отрешенно сидел на балконе и смотрел на лес. На другой день он снова погрузился в спасительное болото телевидения. Телевизор стоял в столовой. Воспитатели, довольные тем, что могут отдохнуть от сопляков, разрешали детям одуревать перед ним часами. Вечером в спальне Жан и Филипп, два других воспитанника, засыпали Николя вопросами.
— Что с тобой случилось? — спросил Жан.
— Ничего.
— Ха, рассказывай! В твоем возрасте сюда не попадают. Сколько, кстати, тебе лет?
— Я знаю, — вставил Филипп. — Вроде бы его родителей муравьи сожрали.
— Кто вам сказал такую глупость?
— Сорока на хвосте принесла. Хочешь знать, какая сорока? Скажи, что случилось с твоими родителями.
— Да идите вы…
Сильный Жан схватил Николя за плечи, Филипп в это время уже выкручивал ему руку.
Николя, брыкаясь, высвободился и ударил Жана по шее ребром ладони (такой приемчик он видел по телевизору в тайваньском боевике). Жан закашлялся. Филипп снова бросился в бой, пытаясь задушить Николя, и тот ударил его локтем в живот. Выиграв схватку у Филиппа, Николя встал на колени, согнулся пополам и снова взялся за Жана — плюнул ему в глаза. Тот бросился и укусил Николя до крови за ногу. Трое мальчишек покатились под кровати, продолжая бешено драться. Наконец Николя был побежден.
— Скажи мне, что случилось с твоими предками или мы тебя накормим муравьями!
Эту угрозу Жан придумал во время драки. Он был ей очень доволен. Пока он прижимал новенького к полу, Филипп побежал за какими-нибудь перепончатокрылыми, нередко встречавшимися в здешних местах, и, вернувшись, стал размахивать насекомыми перед лицом Николя:
— Смотри, вон какие жирные!
(Словно муравьи, чье тело покрыто твердым панцирем, могут растолстеть от излишка жира!)
Потом Филипп зажал Николя нос. Мальчик был вынужден открыть рот, и ему туда с отвращением швырнули трех молодых рабочих, у которых, между прочим, было много неотложных дел. Николя удивился, как никогда в жизни. Муравьи были восхитительными на вкус.
Мальчики, изумленные тем, что новенький не выплевывает такую гадость, захотели тоже ее попробовать.
Зал фляг с молочком — одно из недавних нововведений Бел-о-кана. Технология «фляг», на самом деле, была позаимствована у муравьев с Юга, которые, с наступлением жаркой погоды, постоянно поднимаются к Северу.
Само собой разумеется, что Федерация обнаружила зал с флягами во время победоносной войны.
Война — лучший источник и лучший вектор циркуляции изобретений в общественном мире насекомых.
Сначала белоканские легионеры ужаснулись при виде — чего бы вы думали? Рабочих, обреченных всю жизнь висеть под потолком вниз головой с настолько раздутым брюшком, что оно становилось раза в два больше, чем у королевы. Южане объяснили, что эти «жертвенные» муравьи были живыми конфетами, способными сохранять в свежем виде неисчислимые запасы нектара, росы или молочка.
В общем, оказалось достаточным довести до логического конца идею «социального зоба», чтобы прийти к идее «муравья-цистерны» — и претворить ее в жизнь. Надо было пощекотать кончик брюшка живого холодильника, и он начинал отдавать по капле или даже ручейком свой бесценный сок.
Благодаря этой системе южане сумели противостоять бичу своих мест — засухе. Во время миграций они несли свои фляги в лапках и им хватало воды на все путешествие. Послушать их, конфеты были так же бесценны, как яйца.
