– Я какое-то время буду отсутствовать, – заключила Салли. – Мне нужно найти Принудителей самой. Пожалуйста, не гасите огни на крыльце, я вернусь после полуночи.
Такая постановка не совсем соответствовала односложной тональности демотического, но озадаченные нахмуренные брови собеседника того стоили. Фолк-рок они здесь точно не понимали.
Марсианин, пошатываясь, вышел из бара «Немного грустное время, рассматриваемое как регрессивная последовательность», свисающая дешевая инертная маска и улыбка – вялая ухмылка, по местным стандартам, – на его лице. Он напевал себе под нос мелодию, после чего позвал:
– Эй… Эйф… Эйфориииияяяя! Может, здесь кто-нибудь желаааает парарепродуктивного полового слияния?
Салли жестко его оттолкнула, когда он направился к ней. Хилый марсианин охнул и врезался спиной в стену, все еще посмеиваясь.
– Три заселенные планеты в этом чертовом зоопарке Солнечной системы, и надо же – нигде от пьяниц проходу нет.
Он сполз по стене, хихикая, и продолжил напевать ту же мелодию, развалясь. Несколько подростков не сводили с него глаз в ожидании, когда его можно будет ограбить, но когда она на них глянула, стушевались.
Такой уж это был район. Она толкнула двери, входя внутрь. Когда Тейюдза-Жалт не отрабатывала контракт, обычно её можно было встретить здесь. Это было излюбленное питейное заведение, возле канала, куда захаживали дальнобойщики с водных судов и земных кораблей, которые пересекали пустынные равнины, и водители караванов, спустившихся с гор… И где маленькая табличка с глифами, обозначающими «Профессиональный практик Принуждения», была не так уж неуместна.
Когда Салли вошла внутрь, наступила тишина, все головы повернулись к ней.
– Вас-терранка, – прошептал кто-то. Прозвище, конечно, но не очень обидное.
Все задвигались, выкладывая оружие на стол или пряча в кобуру. Свет имел неприятный зеленоватый оттенок – кто-то явно недокармливал световые шары. Фрески на стене покрылись пылью и выцвели, очерчивая большую круглую комнату на первом этаже полузаброшенной башни. Плиты из алмазного шпата были уже порядком истерты, а помещение заставлено круглыми столами, отпиленными от идеально ровных стволов дерева ткем. Их столешницы несли на себе следы множества буйных попоек – засечки и царапины, оставить которые на дереве, содержащем кремний-органику, было непросто.
Воздух был сухим и прохладным, конечно, но каким-то образом здесь пахло и привидениями, и потерянными надеждами, следами всей запутанной истории Жо’ды – Реального Мира.
Тейюд сидела с крошечной ароматической жаровней, пустой и чистой, но распространяющей вокруг себя слабый мускусный аромат. Она играла в атанж – левая рука против правой – и изредка попивала из кубка-шара эссенцию, пока рассчитывала ходы своих фигур или бросала кости.
Помимо самой игры, на её столе находилась миска сладкого соуса и тарелка с темно-красными цветами в черную полоску. Один она с хрустом сгрызла, проглотила, и потом запила, повернув голову к Салли.
– Выражаю мое дружеское приветствие, Салли Ямашита, – произнесла она мягким гортанным тоном. – Игра вот-вот завершится.
Принудительница была довольно высокой, около 7 футов, но цвет её больших глаз был явно странным, сверкающим, янтарно-золотым. Её мантия была цвета красного хаки – идеально защитного на этой планете, но капюшон был откинут, обнажая волосы, спрятанные под тонкую металлическую сеточку. И сеточка, и волосы отливали бронзой. Она была худой, но не «хрупкой птичкой», как большинство марсиан. Ну, если, конечно, птичка не была беркутом, как те, что использовались монголами во время охоты на волков в стародавние времена.
Императоры Пурпурной династии называли свою касту тембст-модифицированных воинов, которые проводили их волю и поддерживали мир, Взвешенной Милостью. Теперь их осталось совсем мало, и Толламуны управляли разве что бывшей столицей Марса – Двор-иль-Адазаром и его окружением. Но вокруг Тейюд пустые столы образовались не только из марсианской вежливости.
Салли не стала мешать игре, уж слишком серьезно все здесь воспринимали атанж. Принудительница передвинула Перевозчика на квадратик слева от Деспота, едва заметно кивнула и начала складывать игру. Когда все фигурки легли по своим местам, она захлопнула коробку и поместила её в карман внутри рукава мантии.
– Я тоже выражаю вам свое дружеское приветствие, Тейюдза-Жалт, – сказала Салли.
Она взяла один цветок и макнула в соус. Дружественные приветствия включали в себя приглашение разделить трапезу. Приходилось долго жевать, но на вкус как кисло-сладкая свинина с запахом плюмерии. Живот Салли заурчал.
Даже когда вокруг убийства и смерть, голод не даёт о себе забывать, если долго не ешь… А я выбросила свой ужин, в буквальном смысле.
– Обсудим договор? – продолжила она, обращаясь к марсианке.
– Недавно ты была вовлечена в смертельный или почти смертельный конфликт, – задумчиво произнесла Тейюд. – В тебя попал обездвиживающий дротик… – Она коснулась шеи Салли сзади. – Тебя не сопровождает… твой нетрадиционный канид. Я требую деталей. Только после этого можем обсудить положения контракта в соответствии со степенью неуверенности, просчитанным риском и возможными трудностями.
Что они и сделали, после чего, отдав дань земным традициям, пожали друг другу руки в честь заключения сделки. Рукопожатие Тейюд было решительным и очень крепким. Не в первый раз она работала с Салли, да и с другими членами Альянса вообще.
– Довольно интересное задание, – заключила она.
– Мне нужно вернуть коллегу, – решительно ответила Салли.
– Вот это-то мне и интересно. – Тейюд допила свою эссенцию из кубка. – Его захват указывает на то, что его мгновенная смерть не была главной целью атакующих. Они были… говоря метафорически, грабителями, пусть они ничего больше и не украли. Они желали украсть вас-терранина. Но вряд ли даже самый эксцентричный коллекционер стал бы красть всего одного? Без ответов на эти вопросы я чувствую приятную растерянность.
Поэтично-эстетично часы на стене пропели со светлой бриллиантовой скорбью:
Часы, подобно песку
На берегу горько-соленого моря,
Текут по волнам времени.
Прошла уж дюжина часов
С тех пор, как встало Солнце
В своем слепом величии;
Невзирая на ночь,
Все осветится вновь…
– Укусил его, эмфатически! Укусил, укусил, укусил его! – произнес Сатемкан, буквально злобно рыча. – Я укусил незваного гостя на территории своей референтной группы!
– Да, молодец, – спокойно отозвалась Салли, гладя канида по голове.
