С высоты перевала, с десяти тысяч футов, путники смогли бросить первый взгляд на расстилавшуюся внизу страну. Таинственный и недостижимый Са-Ирта, восточный предел мира! Предел ли? Они не заметили на востоке блеска океанских вод. На десятки и сотни миль тянулась огромная холмистая равнина, пересеченная серебристыми нитями рек, искрящаяся бусинками озер и покрытая на севере лесом; южная ее часть напоминала Мидвел и Стирдей — такая же плодородная степь с рощами и перелесками. Несомненно, там жили люди, хотя даже Хирт, зоркий, как ястреб, не мог разглядеть с такого расстояния деревень. Однако коричневые, зеленые и золотистые квадраты полей свидетельствовали, что местность была заселена довольно густо. Скорее всего, здесь, как и в Стирдее, на юге Ломарры, снимали по два урожая в год.
Велик Ллосир, и по милости его всюду живут люди! Только как они встретят пришельцев? Фристал нес с собой королевские грамоты, писанные на трех языках, но тут, за непроходимой стеной Ампассера, они могли значить меньше, чем ничего. И посланцы Тедрика рисковали закончить дни свои в темнице, в каменоломнях, на галерах — или же на алтаре местного божества, близкого свойственника Сарпедиона.
Что касалось этого жестокого демона, то с ним предстояло разбираться особо — такова была главная цель экспедиции. «Вы должны распознать злого духа под любым именем, под любой личиной,» — наставлял король Тедрик своих посланцев. И перед ними — и леди Роанной, своей благородной супругой, — король поклялся, что если страны Са-Ирта не подвластны мерзкому кровопийце, он не поведет воинов в их пределы, а станет лишь искать дружбы и выгодной торговли. Но Хирт полагал, что мирные эти планы вряд ли реальны: Око Сарпедиона, ныне погасшее, еще не так давно заливало кровавым светом весь мир и, скорее всего, везде ему приносили в жертву людей.
Сейчас король Тедрик, наверно, прошел с армией половину Тарка… Хирт не сомневался в победе; стальные доспехи, взрывчатый порошок да милость Ллосира перевешивали все богатства, все легионы империи. Впрочем, легионов хватало и у Ломарры. Король сказал, что Запад будет единым. Так повелел Ллосир, так оно и будет! Значит, война закончится победой. Хирт не испытывал сожалений из-за того, что не принял в ней участия; то, что выпало на его долю, казалось и более интересным, и более значительным. Пересечь Ампассер! Еще десять лет назад при старом короле Фагоне, никто и не мечтал бы о подобном!
Спустившись тысячи на три футов, до границы, за которой горные луга сменялись лесами, путники остановились передохнуть. Неподалеку струился ручей, образуя небольшой водопад и довольно глубокое озерцо под темной нависшей скалой. Пока Хирт и Фристал плескались в воде, смывая грязь долгих странствий, Скроб устроил своего клаффа на гранитном обломке и присел напротив, пристально глядя в черные зрачки птицы. Его молодые спутники, закончив купанье, тихо пристроились за спиной проводника. Оба уже натянули свежие туники и сапоги из бережно хранимых запасов — взамен рубища, в которое превратили одежду пятинедельные странствия в диких горах. Все-таки, им была доверена посольская миссия, и рыцарям славного короля Тедрика следовало выглядеть подобающим образом.
Скроб поднял взгляд на Фристала:
— Он готов лететь. Давай карту.
Предводитель экспедиции порылся за пазухой и вытащил туго скатанный рулончик пергамента, на котором странники день за днем отмечали свой путь. Скроб бережно поместил драгоценный свиток в кисет, примотав его ремнем к когтистой птичьей лапе. Потом погладил черные перья с металлическим отливом и произнес:
— Вверх, малыш! Вверх и домой!
Клафф пронзительно вскрикнул, будто прощаясь с хозяином, подпрыгнул в воздух, распахнув огромные, в рост человека крылья и, набирая скорость, ринулся вдоль склона вниз. Через минуту он уже взмыл на сотню футов и начал разворачиваться в сторону горного хребта; через пять — превратился в едва заметную точку над сверкающими ледяными шапками Ампассера.
— Через два дня будет в Ломпоре, — заметил Скроб, стягивая изодранные на камнях сапоги.
Хирт проводил птицу завистливым взглядом. Если бы он мог так же взлететь в вышину, свободный и стремительный, как ветер! Может быть, Повелитель Ллосир со временем откроет королю и эту тайну?
Фристал вздохнул. В отличие от своего юного спутника, он думал о вещах более земных. Например, о том, что теперь им придется рассчитывать только на свои стрелы, на охотничье счастье и на сомнительное гостеприимство обитателей Са-Ирта. В горах у них всегда было свежее мясо — клафф, непревзойденный добытчик, сам искал зверя, сам справлялся с ним. Огромный клюв, мощные когтистые лапы и невероятная для птицы сила позволяла ему торжествовать даже над волками и горными баранами.
Скроб разделся, ступил в озерцо и чуть слышно охнул — вода была холодна. Вымывшись, он тоже натянул чистое и повалился ничком в траву, буркнув: «Устал». Не надо было объяснять, что утомил его не спуск, хотя они проделали с утра миль пятнадцать, а то, что он сотворил с птицей. Лицо проводника осунулось, на висках выступил пот.
После долгого молчания Хирт нерешительно спросил:
— Как ты это делаешь, мастер Скроб?
— Делаю? Что?
— Ну, говоришь со своим клаффом… и с другими, с птицами и зверьем?
Скроб приподнял голову и усмехнулся.
— Ну, разговором бы я это не назвал…
Он снова надолго замолк, расслабившись, всем телом впитывая ласковое тепло осеннего солнца. Фристал сосредоточенно подравнивал бороду кинжалом, любуясь своим отражением в полированном куполе шлема. Хирт вздохнул, достал сухарь из мешка, надкусил. Есть не хотелось.
— Здорово это… понимать животных… — задумчиво сказал он, поглядывая на проводника. — Пусть даже с ними нельзя говорить по-настоящему… Все равно, здорово!
— Здорово? — Скроб вдруг перевернулся на спину, уставившись пустым взглядом в небо. — А у тебя когда-нибудь болела голова, парень? Так, что впору землю грызть? Прятался ли ты целыми днями от солнца, от страшного Ока и проклятых жрецов? — Он приподнялся и с нарастающей страстностью начал говорить. — Знаешь, почему я пошел с вами — почти на верную смерть? Думаешь, старый охотник Скроб на золото польстился? — его глаза потемнели. — Нет, не нужно мне это золото… и дорога в Са-Ирта меня не интересует… своих гор хватит… Но кузнец Тедрик, — он так и сказал о короле — «Кузнец Тедрик!» — да, кузнец Тедрик из Ломпора просил пойти, и я не мог отказать. Не мог отказать избраннику Ллосира, тому, кто избавил нас от мучений!
Скроб вытянул руку вверх, к небу, но оба молодых воина и без того поняли, что он имеет в виду. Звезда злого бога закатилась над Ломаррой и Сарлоном, алтари его разбиты, храмы обращены в груды камней, жрецы гниют в земле.
