Саяма не знал, кто этот мужчина, но у него было чувство, что он уже где-то его видел.
… Кто же он?
В какой-то момент мужчина начал сжимать механизм в своей правой руке. Он походил на черные карманные часы и обладал несколькими длинными и короткими стрелками.
И тогда Саяма взглянул человеку в лицо. Его тонкое лицо покрывала щетина, и он отрывисто и неглубоко дышал. Однако…
… Он улыбается? Нет, это не улыбка. Это радость.
Это было выражение лица того, чье желание только что исполнилось, или того, кто чего-то достиг.
… Мне сложно даже представить, что вызовет у меня такое же выражение.
Едва Саяма об этом подумал, мужчина пронесся мимо него.
Пребывая лишь форме видения, Саяма вздохнул. Он больше не мог наблюдать выражение лица мужчины. Тот пробежал мимо него, и если повернуться, он сможет видеть только спину.
Но, несмотря на это, Саяма все равно развернулся. Ему хотелось разузнать, что же увидел этот человек.
… Но в той стороне должен быть только лес.
Делая шаг назад, Саяма повернулся.
И узрел гигантскую тень.
— ?!
Там возвышалась башня.
Громадная башня заполняла собой почти весь радиус его обзора. Она начиналась с травянистой равнины и тянулась вверх до самых небес.
За голубовато-черным очертанием, белые облака скопились на ветру. Он посмотрел выше, но не мог рассмотреть ее вершину. Поскольку она тянулась вертикально, он не мог увидеть самый верх с того места, где стоял. Всё, что он мог сказать — башню будто соорудили из коллекции прямоугольников.
Что это такое? Пробормотал Саяма у себя в голове. Ее раньше здесь не было.
Но едва он задумался почему, к нему пришел ответ. Та невидимая стена в лесу Окутамы. Концептуальное Пространство. Его видение, должно быть, переместилось на другую сторону одной из таких стен.
Он опустил взгляд и обнаружил мужчину, стоящего совсем неподалеку. Спина мужчины была всего в десяти шагах. При взгляде на башню его горячее дыхание вырвалось в виде белого пара на ветру.
Саяма услышал, как мужчина заговорил.
— Значит, она и вправду была тут…
Он выдохнул, вдохнул, и затем упал на колени.
Его тело опало наземь, но он по-прежнему неотрывно смотрел вверх.
— Бабель… Реликвия, что знаменует начало Концептуальной Войны!! — произнес он.
Его слова как будто врезали в сознание Саямы, выбив его прочь.
●
Саяма подпрыгнул.
—!
Он теперь наблюдал сцену, отличную от того сна: верхнюю койку двух ярусной кровати, одеяло, маленькую комнату, низкий потолок, лампу дневного света, торчащую вниз, и солнечный свет, проступающий через окно за его спиной.
Тут не было ветра. Тут оставался только пот, выступающий на его теле.
— Это…
Он, наконец, понял, что оказался в своей комнате.
— Что за жалкое пробуждение, — вздохнул он, качая головой. Саяма осознал, что вновь обрел свое тело. Ощущение пота определенно принадлежало ему.
И его левая рука болела. Боль словно пульсировала в глубине тела.
Саяма слегка скривился и убедился окончательно, что это все не сон.
Он склонил голову вниз, и что-то оттуда свалилось.
— …?
Нечто маленькое шевелилось на его одеяле. Оно было серого цвета, и лежало, распластав конечности.
Саяма приподнял его правой рукой и поднес к лицу. То оказался Баку. Он покорно сохранял неподвижность, пока парень держал его спину между пальцами. Едва Саяма заметил белый мех, вздымающийся на его животике, то припомнил разговор прошлой ночью.
—Ты можешь показывать людям прошлое в форме снов.
В таком случае…
— Этот сон был чем-то…что действительно произошло?
Баку только склонил голову на бок. Осознав, что зверек, скорее всего, не понимает, о чем речь, Саяма горько улыбнулся самому факту, что он разговаривал с животным. Однако…
… Та башня имеет какое-то отношение к иному Гиру?
— Он называл ее Бабель.
Он решил разузнать обо всем этом сегодня днем. Ооширо сказал, что будет ждать Саяму у Императорского Дворца. Правда он не знал, что случится там. Но пока…
— Перед этим у меня есть дела в школьном совете вместе с Изумо и Казами, — пробормотал он.
Затем он задумался, знает ли Изумо про UCAT.
●
Синдзё сидела, пока пейзаж проносился мимо нее.
Она находилась внутри поезда. Она носила оранжевую рубашку и белые штаны и сидела у края сиденья с небольшой сумкой на коленях. Ооширо Казуо, одетый в коричневый костюм, сидел рядом с ней.
Они вдвоем ехали на специальном экспрессе от Оуме до Токио. Они только что покинули Татикаву к западу от Токио, но огромное количество пассажиров село на поезд там. Перед Синдзё сформировалась шеренга людей.
Она заговорила, обняв сумку на коленях:
— Только подумать, Ооширо-сан, тут так много людей… Почему тут так много людей?
— Это вопрос эроса. Ха-ха-ха… Все потому, что японцы очень трудолюбивый народ.
—… трудолюбивый в чем?
Когда Синдзё нахмурилась, Ооширо горько улыбнулся. Его глаза прищурились под очками.
— К слову сказать, почему ты сегодня решила впервые отправиться в город? Мне казалось, что принцесса UCAT слишком зажата, чтобы попросить отправиться вместе для подготовки.
— Ну… — Синдзё слегка обхватила собственное тело, словно пытаясь спрятать грудь. Однако ее брови немного приподнялись. — Саяма-кун об этом не знает…так что ничего страшного. И остальные подойдут позже, так ведь? Я не могу одна не прийти.
— Он так сильно занимает твой разум?
Синдзё замерла, когда ее об этом спросили.
Поезд дернулся. Синдзё дернулась вместе с ним, но Ооширо не отреагировал.
Они прибыли на Станцию Кокубундзи. Синдзё обнаружила себя прислонённой к Ооширо, пока поезд останавливался. Как только двери открылись, Синдзё слегка наклонила голову в сторону Ооширо и выпрямилась. Она увидела, как еще больше людей садилось в поезд.
Едва столпотворение перед ней стало еще плотнее, Синдзё издала любопытный возглас. Она перевела дыхание, оглянулась и обнаружила, что Ооширо пристально на нее смотрит.
Он ожидал ответа. Осознав это, Синдзё опустила плечи и сжалась на краю сиденья.
— Да…так и есть, — тихо признала она. Подтвердив это, ей следовало объяснить причину. — После всего я поняла, что так и не поблагодарила его вчера. …И только когда он ушел, я разузнала, что одежду, часы и ручки оставил ему его дедушка.
— Он думает о своих родственниках как о чужаках… Стоит ли так переживать?
Синдзё повернулась к Ооширо с шокирующим выражением.
