— Да, и мы должны вернуть вторую часть Концептуального Ядра 1-го Гира у UCAT, и остановить активацию отрицательных концептов, как часть 1-го Гира. …И UCAT пытается сделать то же самое, с собой во главе. Так или иначе… Путь Левиафана это попытка UCAT добыть все Концептуальные Ядра. Но…
— ?
— Похоже, подразделение, собранное специально для этой цели начало действовать. Судя по всему, именно это подразделение загнало в угол гонца фракции Королевского Дворца. Оно известно как Отряд Левиафана, и создано из элиты элит спецподразделения UCAT.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Тебе не ясно? С этим подразделением связаны некоторые высшие члены UCAT. И фракция Королевского Дворца нацелится прямо на Отряд Левиафана, а не на целое UCAT. Если они смогут захватить Ооширо Казуо, главу японского UCAT, то получат значительное преимущество в переговорах.
Брюнхильд встала, скрестила руки на груди и медленно опустила голову.
— Хм, — промычала она, встретив взгляд черного кота снизу.
— Но… Эй, Брюнхильд, что ты пела перед моим возвращением?
— Что? — Брюнхильд глянула вниз на кота и в итоге произнесла, не меняя выражения лица,
— Я ничего не пела.
— Правда? Я припоминаю, как слышал звук песни на ветру. Ты, Преподобный Регин и леди Гутрун любили слушать песни этого Лоу-Гир муж..
— Коты демонстрируют сентиментальность, заводя разговор о вещах, в которых ничего не смыслят?
— Я же серьёзно, Брюнхильд. В своем роде, ты находилась ближе всех к причине уничтожения 1-го Гира.
—…
— Я волнуюсь, что пока наша битва приближается к завершению, ты здесь, — кот медленно лёг, — наблюдаешь за человеком, который уничтожил 1-й Гир. Мне думается, это пойдет во вред твоему психическому здоровью.
Брови Брюнхильд слегка изогнулись, ее губы сформировали не совсем горькую улыбку, и она присела, погладив кота по спине.
— Я и вправду так напряжена?
— Ты была ранее. Когда Мисс Притворное Неведение заглянула на огонек, тебя откровенно взбесило, когда ты рассказала о своей любви к лесам, а она упомянула сельдерей.
Брюнхильд порылась в глубинах памяти перед тем, как ответить.
С серьёзным выражением лица, она произнесла:
— Это потому, что я терпеть не могу сельдерей.
— …
— А еще я не переношу китайский лук или мицубу[4]. Всякий раз, когда я заказываю удон в столовой, я прошу не добавлять мицубу, но Старушка Томе всегда по привычке забывает и кладет ее туда. …И эта старая женщина слишком милая, чтобы на нее жаловаться.
— Это не важно, но мне кажется, ты накапливаешь слишком много стресса от мелочей.
— О? Я не накапливаю стресса вообще.
— Правда? В таком случае как ты высвобожда…нет, аааа! Стой, прекрати! Только не зад! Зад это последнее место, я хочу…!
Едва Брюнхильд довела кота до такого состояния, что он не мог встать, она поднялась сама.
Она прошлась по северному краю крыши, откуда могла наблюдать ровные пейзажи с огнями домов и строений вдалеке.
Свет фар перемещался вдоль дорог на территории школы, но это было единственное движение.
Она глянула прямо вниз и обнаружила свет, спадающий на траву под школьным корпусом. Свет исходил из коридора первого этажа перед Библиотекой Кинугасы. Она могла разглядеть одинокую тень, которая двигалась сквозь горизонтальную линию света.
— Зигфрид…— прошептала она. — Что бы он сделал, узнав, что призрак 60-летней давности вернулся?
Саяма очутился на травянистой равнине.
У него не было тела. В пространстве плавал Лишь его взор.
Оглянувшись невесомым взором, он мог увидеть равнину, окруженную кедровыми зарослями. У него над головой будто до бесконечности растянулось небо, а позади леса выступала горная гряда. Присмотревшись к перистым облакам, пересекающим небо, Саяма начал размышлять.
… Это что, сон?
А что же тогда? Лишь его мысли существовали в том, что походило на иную реальность.
Эта сцена извлечена из его памяти, или создана из скопления воспоминаний? Саяма не мог ответить. Однако он решил, что это все же не сон. Ветер, небо и шелест леса издавали слишком много шума. Саяма ощущал движение и беспорядочность, свойственную лишь реальным объектам.
Сам факт, что он мог ощущать ветер, говорил ему, что чувства никуда не исчезли.
… В таком случае, могу ли я говорить?
— ————.
Голос пропал. Но он мог двигаться. Вместо того, чтобы попытаться пойти, он создавал ощущение, будто наклоняет тело вперед. Его тело по-прежнему не существовало, но взор перемещался.
И затем он услышал звук справа.
— ?..
С безмолвным вопросом Саяма развернулся в направлении звука. Он обнаружил человека, покидающего лес вдалеке. Его возраст, казалось, был где-то между средним и пожилым. Человек обладал седеющими волосами, худым лицом и сухощавым телом. Он носил тяжелый коричневый плащ, предназначенный для альпинизма. Такой кожаный плащ с меховой подкладкой, по догадкам Саямы, немало стоил.
Человек бежал с перекинутой через правое плечо котомкой, качавшейся туда-сюда.
Он двигался в сторону места, где находился Саяма, и, судя по всему, что-то преследовал.
Он приоткрыл рот и выдохнул белый пар.
Саяма услышал его слова:
— Она… Она и вправду тут!
Судя по звуку голоса человека, его горло сковала сухость.
Мужчина упал на колени, затем снова поднялся, роняя котомку с плеча несколько раз на бегу. Когда пар от его дыхания усилился, он снова упал на колени, отбросив свою котомку окончательно.
Один раз он даже упал вперед, поддержав себя правой рукой.
Он поднимался. И снова начинал бежать. Он вновь бежал и бежал. Он продолжал двигаться по прямой в сторону Саямы.
Мужчина приблизился к Саяме так близко, что тот мог достать его и коснуться. Тогда же Саяма заметил две вещи.
Во-первых, одежда человека выглядела устаревшей.
Во-вторых, у мужчины отсутствовала левая рука.
Его кожаный плащ и штаны были скроены весьма грубо. Не обнаружилось и значков, что обычно наносят на альпинистское снаряжение. Саяма пригляделся к горным сапогам, шагающим по траве.
Военные сапоги?
Они были сшиты из настоящей кожи и выглядели антиквариатом. Когда мужчина бежал в этих сапогах, покачивая телом, стало очевидно, что левый рукав плаща пустовал. Широкий кожаный плащ хорошо сохранял форму, поэтому Саяма не обратил на это внимание до сего момента.
Саяма инстинктивно отступил назад от человека, бегущего на него.
Саяма не знал, кто этот мужчина, но у него было чувство, что он уже где-то его видел.
