- Ну, а теперича сказывай, что за клад такой ты тут добывать собрался? - Шиш был страх как доволен собою. Еще бы! Хоть на первых порах уберег своего князя от злодейских козней. Связанный викинг шипел и плевался, но, потом, осознав всю безвыходность своего положения, решил сдаться.
- Гардрада велел яму выкопать на ристалище, чтобы Ольгерд ваш туда шмякнулся. Как будто земля сама неправого не держит. Конунг Гостомысл очень божий суд уважает- сразу бы конец поединку положил бы.
- Так яму видать будет, - ахнул в негодовании дядька.
- А вот и нет! Я бы дерн срезал, а потом назад положил. Только знак для хевдинга поставил, чтоб он сам в нее не угодил.
- Подумай, какой хитрец, - обратился русич к Серому. - А ведь и верно, сошло б у них все. Молодцы мы с тобой, парень, как есть все верно про Гарольда песьего размыслили. - Потом Шиш снова повернулся к поверженному Хельги:
- Вот что друг ситный! Считай, что у тебя сегодня добрый день. Давай-ка договариваться. - И, в ответ на недоуменный взгляд варяга, пояснил:
- Пойдешь к Гардраде сейчас, доложишься: так, мол, и так, все сделано как приказано.
- Так он меня потом со свету сживет! - запричитал Хельги. - Штаны спустит, и на муравьиную кучу посадит.
- Не боись, не посадит! Коли все получится, возьмет тебя Ольгерд к себе в дружину. Там тебя никакой Гардрада не достанет.
Нурманин думал не долго. Постоянные придирки и издевательства хевдинга доконали беднягу не на шутку. Ему гораздо больше нравился князь русичей, тем более, что дома, в Халоголанде, ему терять было особенно нечего. Пока Хельги растирал онемевшие от веревки руки, дядька сосредоточенно напутствовал его, что и как говорить. Когда сутулая спина нурманина скрылась за последним кладбищенским холмом, Шиш наклонился к Серому.
- А теперь, хлопчик, дуй к Ольгерду, обскажи ему все. Я, покамест, тут покараулю- мало ли что. Да пущай Претич пришлет сюда парочку ребят покрепче, все надежнее будет.
К полудню на Буевище собрался чуть ли не весь город. И кривичам и неревинам и словенам, и заезжим нурманским и немецким гостям охота была посмотреть, как два князя-хевдинга друг дружку убивать будут. Тем более, что весть о поставленном закладе еще с утра облетела все концы города: шутка ли- три набойных насады и целая сила золотой казны! Гостомысл со всеми домочадцами восседал на почетном месте- на возвышении близ большого зеленого кургана. Сам князь был уже стар и сед, а две его незамужние дочери цвели как румяные ягодки морошки. Взгляд Ольгерда с удовольствием задержался на хорошеньких девичьих личиках. "И ведь одна из них как пить дать достанется сквернавцу-Гарольду!" - со злостью подумал он, и решительно шагнул вперед.
- Дозволь, князь Новгородский слово молвить!
Гостомысл недовольно нахмурился.
- О чем тут говорить, Ольгерд? Знаю я, что желаешь ты биться с моим дорогим другом Гарольдом. Не любо мне это, но уж как решили! Начинайте, пока солнце в зените стоит.
По знаку новгородца поединщики стали сходиться. Гардрада шел осторожно ступая, чутко вглядываясь в изумрудный дерн. Ольгерд наоборот нахраписто наступал, со свистом крутя секирой высоко над головой. Размахнувшись и крякнув от натуги, он молниеносно нанес верхний рубящий удар, но Гарольд лисой ускользнул. Он, словно танцуя, избегал соприкосновения с орудием русича, не забывая при этом внимательно смотреть под ноги. Шиш специально вырыл круговую тоненькую канавку, словно обозначая место заготовленной ловушки. И, по уговору с Хельги , воткнул там же пару длинных бледных соломинок.
Гардрада издали заметил условленный знак и принялся кружить около. Увлекшись заманиванием, он пропустил косой удар Ольгердовой секиры. Стальная кольчуга византийской работы скрипнула, но выдержала. И тут же русский князь ловко подрубил снизу. Гардрада автоматически отбил замах, но было уже поздно- стальное лезвие укусило его тело. Движения варяга замедлились, ловкости поубавилось. Этим и воспользовался Ольгерд, вбив полумесяц острия в левый бок своего врага, который Гарольд вовремя не успел защитить. С тяжелым стоном завалился нурманский хевдинг на замаранную темной кровью траву. Толпа замерла. Сейчас занесет Ольгерд свое орудие в последний раз, и придет конец веселому и красивому варяжскому гостю.
- Не руби!
Со стороны зеленого кургана к поединщикам неслась девушка, одна из дочек Гостомысла. Бледно-голубая понева ее развевалась от быстрого бега, а берестяная диадемка со вставками чуть не слетала с русой головы. Она с разбегу бухнулась в ноги к Ольгерду, вклиниваясь между ним и поверженным Гардрадой.
- Не бей его, лучше отдай мне! - чуть задыхаясь, выкрикнула девица, заслоняя руками своего суженного.
- Право! Право! - закричали тысячи глоток.
Ольгерд опустил уже занесенную секиру. Ежели чистая девица просит себе приговоренного к смерти, чтобы взять в мужья, ей нельзя отказать. Князь досадливо сплюнул и бросил тяжелое железо оземь. Вечно этот Гарольд выезжает за счет баб, видно судьба у него такая!
- Казну готовьте, - бросил он на ходу онемевшему от изумления и неожиданности Гостомыслу.
- Слава князю! - хором грохнули русичи, окружая своего предводителя.
- Хвала Ольгерду! Слава! - неожиданно подхватили новгородцы. Честный и красивый поединок впечатлил собравшихся, а проявленное победителем снисхождение к любимой народом княжне, настроили горожан на добрый лад.
Да только Ольгерда все это совсем не радовало.
- Собираемся домой, - бросил он на ходу своей дружине. - Грузим добро- и назад.
- Да уж, нагулялись, - как всегда неодобрительно буркнул в коричневую бороду сотник Претич. - Пора и честь знать.
- Только возвращаться без меня будете, - и на взволнованные возгласы гридней пояснил:
- Мы с Шишом дале пойдем мир смотреть. Успею я еще у печи состариться.
- И я с вами, дяденька. - взволнованно тявкнул Серый.
- Ну, конечно, без тебя никак! - хохотнул Ольгерд и потрепал пацаненка по взъерошенной светлой голове. - Втроем оно сподручнее, верно?
А в хоромах Гостомысла царил переполох. Туда со всеми предосторожностями перенесли раненного Гарольда. Княжна не отходила от него ни на шаг. Только рана у нурманина была куда как серьезна: из прорубленного в боку чрева того гляди грозили выпасть распухшие внутренности. Побежали за лекарем. Приведенный костлявый кособокий старикашка внимательно осмотрел болящего, который от страданий потерял сознание. Покивал головой, поцокал языком и выставил из комнаты всех, даже молодую княжну. Долго из-за двери ничего не было слышно, но потом целитель вышел сам и строго настрого наказал не беспокоить раненного. Мол, теперь ему положено спать и поправлять пошатнувшиеся силы. А сам вышел во двор и исчез незнамо куда. Княжна все ж не утерпела и тихонько отворив дверь заглянула- как там суженный.
