— Неужели ты выберешь вместо свободы вонючий барак, из которого каждое утро выволакивают десяток трупов? — удивленно спросил фон Пиллад.
— Мне страшно, — сказал Ицхак. — Но я не могу иначе, господин штурмфюрер.
— Искушение закончено, — сказал Пиллад. — Второй раз тебе никто не сделает такого предложения, рыжий идиот! Убирайся! Мне не о чем больше с тобой говорить. Ты выбрал общение с мертвецами вместо того, чтобы встать рядом с теми, кто тайно влияет на судьбы мира. А ведь им было абсолютно наплевать на то, что ты еврей, для них главное в том, что ты обладаешь магическими способностями.
— Я только человек, — покачал головой Ицхак Назри. — Я всего лишь слабый человек, господин штурмфюрер.
Сейчас рядом с товарищами он молчал, мучительно пытаясь понять, кто из них понял и одобрил бы его отказ.
— Послушай, Ицхак, — сказал Фома. — Ты у нас все знаешь. Чем кончатся наши муки? Будут ли когда-то наказаны палачи? Будет ли восстановлена справедливость? Или все это надолго, а для нас уже навсегда? Поступит ли Господь по справедливости?
— Ты нуждаешься в утешении? — сказал Назри. — Сам Господь нуждается в утешении. Ведь если виноградник был у виноградаря, а пришли люди и вырубили его, то кто более в утешении нуждается — виноградник или виноградарь? Дом сожгли — кого утешать надо: дом или хозяина? Так говорил Господь. «Пришел Навуходоносор и разрушил виноградник Мой, вас изгнал и обитель мою сжег, — в утешении я нуждаюсь. Утешай Меня, утешай Меня, народ мой!»
А что касается справедливости… Разбойнику, что разбойничает на дорогах, рано или поздно отрубают голову, но есть ли утешение в том для его жертв?
Молчание воцарилось в бараке.
В наступившей тишине был слышен тяжелый гул высоко летящих самолетов. Самолеты летели в направлении Берлина.
И Он оставил их в руках диких зверей на съедение. И Он призвал семьдесят пастырей — и отверг тех овец, — чтобы они пасли их, и сказал пастырям и их товарищам: «Каждый из вас должен пасти овец, и все, что Я вам прикажу, то делайте! И Я предаю их вам по числу и буду вам объявлять: кто из них должен погибнуть, тех истребляйте!» И Он призвал другого и сказал ему: «Замечай и смотри за всем, что будут делать пастыри с этими овцами: ибо они будут губить их более, чем Я им повелел.
И всякий излишек, и уничтожение, которое будет совершаемо пастухами, запиши, и именно: сколько губят они по Моему повелению и сколько по своей собственной воле; и запиши о каждом пастыре в отдельности все, что он губит.
Книга Еноха, 17—89
Глава тринадцатая
ЗАПИСИ НА СКРИЖАЛЯХ
Главное административно-хозяйственное[1]
Управление СС Управление D —
концентрационные лагеря. Ораниенбург, 5.09.1940 г.
D11/1 23 МА/Hag. -
О заключенных евреях
Комендантам концлагерей Бухенвальд, Дахау, Флоссенбюрг, Гросс-Розен, Маутхаузен, Натцвейлер, Нейенгамме, Нидерхаген, Равенсбрюк, Саксенхаузен, Штутгоф.
Рейхсфюреру СС угодно, чтобы все расположенные на территории империи концлагеря были очищены от евреев. Поэтому все находящиеся в Вашем лагере евреи должны быть переведены в Освенцим или Люблин. Прошу сообщить мне до 9-го числа сего месяца число сидящих в Вашем концлагере евреев и при этом специально отметить, кто из этих заключенных используется на работе, если это не позволяет перевести их немедленно.
Начальник отдела D11 Маурер, оберштурмфюрер СС
Гиммлер внимательно дочитал документ до конца, снял пенсне и стал задумчиво протирать линзы специальной бархатной тряпочкой, которую он постоянно хранил в футляре.
Это было действо, предназначенное для того, чтобы обдумать документ и прийти к какому-то заключению. Рейхсфюрер был слишком методичным человеком, чтобы высказываться о происходящем, тем более о документе, который готовила подчиненная ему служба, слишком поспешно и невнятно. Указания должны быть ясными и понятными любому, кто с ними ознакомится.
— Не вижу в списке Берген-Бельзена, — задумчиво отметил он.
— Вы же сами сказали, что этот лагерь какое-то время будет подчиняться непосредственно Эйхману, — удивился обергруппенфюрер Отто Гоффман, делавший утренний доклад. Обергруппенфюрер был начальником Главного расового и переселенческого управления СС, а следовательно, владел предметом доклада, как всякий немец, добросовестно делающий порученное ему дело.
— Верно, — удовлетворенно согласился рейхсфюрер. — Тем не менее мы не можем выводить этот лагерь из-под имперского влияния. Даже если контроль поручен человеку, имеющему определенные и, я бы сказал, значительные заслуги перед рейхом. Сколько евреев находится в лагере?
Обергруппенфюрер Гоффман торопливо зашарил глазами по подготовленным ведомостям. Рейхсфюрер с отеческой улыбкой терпеливо наблюдал за подчиненным.
— Отто, — с мягкой укоризной сказал он, — каждый живой еврей есть имущество рейха. И мертвый еврей, пока он не превратился в дым или не захоронен, тоже является этим имуществом. Я уважаю Эйхмана как трудолюбивого и исполнительного работника, но он всего лишь распорядитель, а не хозяин.
— Сто сорок четыре единицы, — сказал обергруппенфюрер. Полное лицо его апоплексически побагровело, галстук врезался в мощную шею.
— Сто сорок четыре еврея, — с мягкой улыбкой сказал Гиммлер. — Что ж, Адольф Эйхман не лишен определенной театральности. Вы любите театр, Отто?
— Разве можно не любить театр, господин рейхсфюрер? — удивился Гоффман. — Я всегда с удовольствием хожу в Берлинский театр. Особенно если играет эта красавица Ольга Чехова. Она прекрасная женщина и изумительная актриса!
— Восхищаетесь славянкой? — поднял брови рейхсфюрер, с удовольствием наблюдая, как тушуется обергруппенфюрер. — Ладно, ладно, не смущайтесь. Эта женщина очаровала даже фюрера, а фюрер знает толк в женской красоте. В жилах этой женщины течет немецкая кровь.
Он неторопливо надел пенсне, встал из-за стола и с непонятной улыбкой прошелся по кабинету. Весь он был домашний, даже строгий черный мундир на Гиммлере смотрелся гражданской одеждой, и Отто Гоффман вдруг понял, почему рейхсфюрера в СС любовно прозвали «наш маленький Гейни».
— Фрау Ольга, — пробормотал Гиммлер. — Очаровательная госпожа Чехова…
Он вдруг вспомнил, как совсем недавно он разговаривал о театре с фюрером. Как ни странно, причиной разговора вновь стала полубезумная идея Эйхмана.
