Наступило молчание, насыщенное полифонией разноголосых информзвуков.
— Вот что, — сказал Вирист, — у меня в каюте есть личный хронометр.
— Это идея, — пробасил Уко и выволок из кармана свои старомодные часы, запрессованные в стеклянный шар.
— Ну-у… — начал он неуверенно.
— Что?
— То же самое… — Он в задумчивости почесал тяжелый подбородок, и в этот момент запел сигнал форсажной готовности. Забыв обо всех загадках на свете, пилот снова склонился над пультом.
«Значит, хронометр в порядке, — соображал Вирист, — и у нас в какой-то момент колоссально возросла мощность энергоотдачи. Недаром Правый рукав Сфинкса считается гиблой зоной. Хорошо, что мы вообще смогли выйти в зоне Додарба!» В этот момент сицианин почувствовал, что пространство вокруг него изменилось. Он продолжал по-прежнему ясно видеть перед собой рубку и согнутую спину Уко, и в то же время словно холодный серый мрак сгустился над ними — давящий, неприятный. Не успел Вирист поделиться своими ощущениями с пилотом, как острая боль вонзилась в мозг, дробя его сознание.
— О-о-о! — невольно вырвалось из его горла.
— О-о-у! — взревел рядом Уко.
Вирист с трудом удерживался в сознании. Корабль оставался в полном порядке, судя по показаниям экрана.
Может, они подверглись нападению АМА? Но там совсем другие ощущения, куда более страшные.
Вирист расслабился, принимая неведомую боль. Впечатление было такое, словно его нанизали на миллион тонких стальных игл, а теперь медленно вытягивают их обратно.
Поблизости что-то страшно хрипело, этот звук очень раздражал. Вирист прислушался, пытаясь найти его источник, пока не понял, Что хрип вырывается из его собственного горла. Сознание стремительно проваливалось в какую-то пучину. Появился странный, алогичный страх, причину которого сицианин не мог понять. Перед глазами возникла физиономия Багдо — мямара, которого вез Кристофер. Зверь пристально вглядывался в сицианина, словно стараясь загипнотизировать. Вирист ясно чувствовал, как мямар воздействует на него энергетически, хотя это было явным бредом. Он что-то хотел сделать с Виристом, который не мог сопротивляться. Наконец из мозга сицианина, дернувшись, что-то выплыло, словно белок из разбитого яйца, и сразу стало легче. В этот момент Вирист осознал, что этот мямар — совсем не Багдо. Шишка между ушами была непомерно велика. И почему он красного цвета? Галлюцинация начала меркнуть. Понемногу сицианин стал обретать свободу и былую власть над телом. Вирист порывисто вздохнул, вбирая в себя спасительный воздух. Сознание прояснилось почти окончательно, и о недавней боли в голове напоминали лишь капли холодного пота на лбу да пересохшее от крика горло.
— Это еще что? Какого дьявола!.. — раздался стон из пилотского кресла. Уко зашевелился.
По-видимому, пилот чувствовал себя не лучше, но он уже что-то делал за пультом. В уши сицианина, словно разом включенные, прорвались разноголосые тембры информзвуков. По высоким тревожным свисткам капитан понял, что «Старкад» вот-вот войдет в форсаж тормоза.
Неужели они провалялись в обмороке так долго? Что же это было?
На экране медленно поворачивался и вырастал оранжевый бок Додарба. Планета была чуть пришторена слабой облачностью. На мгновение экран высветился энергополевой разверткой, и снова появилась планета. «Старкад» чувствительно тряхнуло: гравитаторы не успевали реагировать на форсажную перестройку. Додарб на экране резко дернулся вправо.
— Вошли в тормоз, — чужим от напряжения голосом сообщил Уко Фток, — через полчаса будем садиться.
Утробно запели информзвуки задействованных гравитаторов.
— Паршивое местечко, — прохрипел пилот, — немудрено, что здесь пропадают корабли.
«Старкад» опять резко дернулся, и снова тошнота подступила к горлу. Раздался неприятный вибрирующий писк.
От недоброго предчувствия Вирист снова замер, не сводя глаз с экрана.
— Звездолет! — крикнул Фток.
Вирист посмотрел на экран. В темноте космоса он различил неуловимо маленькую пылинку, поблескивающую в свете Шичи.
— Дай приближение! — крикнул он, но пилот уже сам среагировал: пылинка выросла, превратившись в огромный грозный корабль из тех, что обычно совершают рейсы между отдаленными звездными колониями.
За тридцать шесть дней до высадки на Додарбе
Его обтекал поток людей.
Заразительно веселые, они изредка задерживали на нем свои взгляды, и, скользнув по лицу Моросанова, отворачивались.
Аллея Вечера. Самое людное место на 001. Основная жизненная артерия мини-планеты: широченный коридор главного туннеля со складами продуктов питания и одежды, лекционными залами, спортивно-оздоровительными комплексами, информотеками. Здесь же располагались и различные залы порта. Сюда приходили отметить торжественное событие или скрасить грустное настроение, здесь назначались деловые встречи и любовные свидания, здесь собирались, чтобы поспорить и обсудить злободневные вопросы, принять участие в увлекательной игре или поболеть за товарищей. Сотни людей всех возрастов заполняли Аллею Вечера разноголосым говором, шутками, приглушенным смехом.
Илью никто не узнавал, никто не окликал и не приветствовал. Он был словно чужак, хотя именно здесь должен был бы чувствовать себя как дома. Еще бы — экспектор Внутреннего Бюро КВС!
Каждый раз, когда он возвращался на базу 001, это чувство отстраненности приходило к нему. После длительных месяцев работы на далеких планетах Содружества-работы, требовавшей предельной отдачи, перевоплощения и напряжения, спокойный и светлый мир КВС-001 казался ему чуть нереальным, хотя во время работы он всегда вспоминался Илье как что-то родное и близкое.
Проходящие бросали на Илью удивленные взгляды — слишком хмурым, наверное, казалось им его лицо. Моросанов улыбнулся и невольно почувствовал, как вливается в общую атмосферу доброжелательности.
— Ба! — вывел его из задумчивости громкий окрик, за которым последовал чувствительный удар по плечу. — Да ведь это Моросанов! Дух неуловимый!
Илья повернулся и увидел расплывшееся в улыбке лицо Джефа. Актор Омега-корпуса Джеф Паттон был знаком Илье по совместной операции на астероидах Томана, когда пришлось обезвреживать старый военный комплекс Лиого. Пираты отчаянно защищались. Джеф запомнился невероятной храбростью, молниеносной реакцией и улыбкой, не сходившей с его уст даже в самые напряженные и мрачные мгновения.
— Джеф? — радостно вымолвил Илья. — Какими судьбами?
— Перелетными ветрами, — усмехнулся Паттон. — А ты так высоко залетел, что не угнаться за тобой простым птицам. Прибыл за новым делом?
