— Перелетными ветрами, — усмехнулся Паттон. — А ты так высоко залетел, что не угнаться за тобой простым птицам. Прибыл за новым делом?
Моросанов пожал плечами. О заданиях не полагалось рассказывать даже такому старому другу, как Джеф.
— Через пятнадцать минут меня ждут в кабинете.
— Сэм? — спросил Паттон.
— Нет, Лылов.
— Понятно. Значит, завтра снова в бой? Как твоя группа?
— Отдыхает.
— Так тебя вызвали одного? — удивился Паттон.
Илья кивнул. Джеф громко расхохотался. Год назад ему предложили войти в состав группы, но он отказался, предпочтя работу оперативника-одиночки.
— Может, Лылов наконец понял, что пора отказаться от этой идеи?
Илья покачал головой.
— Какой-то ты сегодня заторможенный, — насторожился Джеф. — Что произошло?
— Все в порядке, — ответил Илья. — Все в полном порядке.
— Знаешь, — доверительно сказал Паттон, — и на меня иногда находит это… Прилетаешь сюда как домой, а здесь все другое. Посмотри, — он сделал широкий жест рукой, разве это наша старая Аллея Вечера? Все эти люди — кто они, откуда здесь? Где те, с кем мы начинали?
Моросанов понимающе смотрел на товарища. Джефа волновали те же мысли. Время неумолимо.
— Стареем, — грустно сказал он, — что поделаешь.
— Ну нет! — произнес Паттон так громко и задорно, что прохожие обернулись. — Стареть я не собираюсь!
— Мне пора, Джеф, — сказал Илья, — до встречи! — И протянул руку.
Едва высокая фигура скрылась в толпе, Моросанов повернулся и зашагал в другую сторону. Свернув с Аллеи в правый трехполосный транспортный коридор, он не нашел привычных люк-лифтов меридиана Управления.
Илья опешил, потом подошел к ближайшему информкомпу и набрал срочный код Управления ВБ. На экране прорисовалась схема новой трассы меридиана Управления. Надо было пройти еще два транспортных коридора.
Все меньше становилось красочных вывесок, реже встречались прохожие и звучала музыка. Начинались деловые зоны станции. Третий коридор вывел его на нужное место. Здесь, словно гигантская гроздь винограда, на полу лежали разноцветные большие пузыри люк-лифтов. Илья нашел золотой и вошел в раскрывшуюся полость. Дверь беззвучно закрылась. Моросанов набрал код и личный индекс. Полупрозрачный аппарат понес его по сложному сплетению транспортных артерий планетоида.
Мимо проносились чуть искаженные линзами люклифта силовые агрегаты станции, какие-то трубки, жезлы, воронки, плиты, сквозные дыры, сверкающие звездочки, столбы, пучки проводов, ступени лестниц… Временами он проваливался почти в полный-мрак. На каком-то этапе капсулу поглотила другая, с металлическими рифлеными стеклами. Это длилось секунд тридцать, затем с легким звоном внешняя капсула раскрылась, люк-лифт выскользнул из нее и, остановившись, отворил входную полость.
Илья вышел, сделал несколько шагов к знакомой двери и в который раз прочел:
УПРАВЛЕНИЕ КОМИТЕТА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СОДРУЖЕСТВА ВНУТРЕННЕЕ БЮРО
Он некоторое время смотрел на надпись, потом решительно подошел к двери и набрал личный индекс.
Пятый день 03 ч. 00 м.
Боль наваливалась волнами. Поль боролся с ней умело, он давно изучил ее повадки. Он с точностью до секунд мог предсказать, сколько боль продлится, когда, вволю насладившись его беспомощностью, уйдет, оставив напоминание о себе лишь смутной неловкостью в затылке.
Потом придет облегчение сладкое и долгожданное. Он станет нормальным, здоровым человеком.
От острого приступа боли он чуть не взвыл. Мастер крепче стиснул зубы и попытался отвлечься.
«Всегда одно и то же, — невесело думал он, — за каждый сеанс работы с биошаром приходится расплачиваться пытками. Власть требует жертв».
Четвертый скосил глаза и увидел расплывчатое пятно биошара, прилепившееся блеклыми сосульками к бритой макушке Третьего. Теперь уже он, Третий, — Великий Демиург рэбберов, всеведущий и всемогущий!
Поль прикрыл глаза и вспомнил, как впервые пришла эта гениальная мысль — нарастить себе с помощью редлита могучий сверхмозг. Однако он быстро понял, что достаточно долго контролировать эту штуковину одному человеку не под силу. Даже двое не в состоянии длительное время поддерживать «огонь жизни» в гипертрофированном подобии разума. Однако создавать его каждый раз заново было чрезвычайно трудно. Так появились четыре Мастера — «великолепная четверка», как он иногда презрительно называл их, верхушка будущей космической элиты…
Свежий импульс боли заставил Поля оторваться от своих мыслей и вернуться в наполненное мукой тело. О, это возвращение в самого себя! Только что ты был гигантом, могущественнейшим Демиургом, сосредоточением миллионов надежд и проклятий, но вот прошли твои четыре с половиной часа, ты вываливаешься из этого колоссального сознания, которое подхватывает на следующий срок другой, и снова оказываешься в своем бренном теле, наполненном немощью, безволием и страданием. О, как это ужасно!
Мастер крепче стиснул зубы и дождался окончания приступа. Тело награждало его за измену пыткой, но всему есть предел, слава Богу. Вот, кажется, боль стала утихать…
Мысли Поля вдруг сделали резкий крен и понесли к Длору. Длор… Идиотское название. Что у них там такое?
База? Информотека? Склад? Почему пирамида не стоит на месте, а предпочитает, едва показавшись над поверхностью, уходить в глубины пустыни? Интересно, Аркл ее вызывает наверх, когда получает своих мямаров, или сам ориентируется по динамике ее движения? Как все неясно и непонятно! Если бы здесь не было ни Аркла, ни чрезвычайно опасного Длора, можно было бы развернуться понастоящему, а так… Впрочем, нет, без Аркла не было бы и редлита, а значит, не состоялся бы и Демиург вместе с воинством и философией развивающейся силы.
Поль осторожно поднял руку и с наслаждением помассировал выбритую тонзуру. Все четыре Мастера, подобно древним священникам, выстригали волосы на темени и брили макушку. Тонзура была необходима для сращения с биошаром, позволяла моментально перехватывать управление у истощенного предшественника и сразу же, не давая редлону терять ни одну из налаженных нервных связей, начинать работу.
Холодные пальцы мяли и гладили макушку, пока не выветрились последние остатки боли. Поль открыл глаза и поднялся. Выйдя из камеры Демиурга, длинным темным коридором он прошел в спортивный зал, созданный специально для восстановления сил отработавших свою смену Мастеров.
Он встал за тренажер, привычно напружинил мускулы и заработал, не щадя себя. Пот катился градом, но сознание прояснялось. Ритмично двигая руками и ногами, как того требовала программа тренажера, Поль свободно размышлял, стараясь увязать все происходящее вокруг в единую картину, которая позволила бы не только быть досконально ориентированным в настоящем, но и предвидеть будущее.
