— Представьте себе, мне даже нравится такое состояние, — сказал Бриан, вновь приняв вертикальное положение. — Конечно, немножко тяжести не помешало бы, но, говоря по совести, на Земле мы слишком уж отягчены весом.
— На Марсе вы будете чувствовать себя прекрасно. Сила притяжения там в 2,5 раза меньше, чем у нас.
— Воистину Марс создан для нашего удовольствия.
— Интересно, а есть на свете планета, где притяжение еще меньше? полюбопытствовал Дингвей.
— Из всех планет Марс самый «легкий», — снова улыбнувшись, ответил Камарели.
— Разве не Меркурий? — гордый своими познаниями, вставил Бриан.
— Речь идет о тяжести. На Меркурий наши 100 килограммов весят 52, а на Марсе — 37.
— Но вес ведь зависит от массы тела, а Меркурий меньше Марса, обескураженно пожал плечами Дингвей. — Чем больше масса, тем больше и вес. По крайней мере, так написано во всех учебниках.
— Это так, но на вес действует центробежная сила, а действие ее измеряется скоростью вращения тела. Поэтому сила тяжести на полюсах земного шара больше, чем на экваторе.
— Скажите, а можно искусственно снизить вес на Земле? — спросил Бриан.
— Конечно, — произнес молчавший до сих пор Макдональд, — если мы были свидетелями торможения Земли, то доживем и до этого.
— Макдональд, безусловно, прав, — улыбнулся Камарели, — все подвластно людям.
— Боже, избавь нас от подобных экспериментов! — пробурчал Дингвей.
Бриан и Макдональд многозначительно переглянулись.
— Кстати, скажите, пожалуйста, когда мы снимем тормоза и раскуем Землю? спросил Бриан.
— Мы не думаем снимать тормоза. Наоборот, надо их усовершенствовать.
— К чему? Ведь нужда в торможении Земли уже отпала? — недовольно возразил Макдональд.
— Да, но мы только минуту назад решили, что Земля наша должна стать небесным кораблем, управляемым волей людей, — спокойно ответил Камарели. — С помощью тормозов мы сможем и править кораблем и плыть по угодному нам пути.
Бриан посмотрел на Макдональда, тот — на Дингвея.
— Но без энергии мотор не сможет работать, — нерешительно возразил Бриан.
— Почему без энергии? — удивился Камарели.
— Насколько мне известно, тайна «синих коробочек» пока нам не открыта.
— Думается, дружеским взаимоотношениям между нами и марсианами ничто не помешает, — не без намека ответил Камарели.
— Дай бог, — в голосе Бриана не чувствовалось энтузиазма.
— Богу не по плечу такие сложные дела.
Макдональд, считая нужным разрядить напряжение, постарался перевести беседу в другое русло.
…А раунит все мчался вперед, поглощая тысячи километров. Земной шар постепенно исчезал, превращаясь в далекую синюю звезду. Марс же рос, становился похожим на Луну.
Однажды после обеда Каро попросил Камарели зайти к нему в кабину.
— До Марса остались считанные часы, — сообщил он. — Начинаю тормозить. И вот за окном, словно со дна океана, начала постепенно всплывать поверхность Марса. Еще несколько минут, и, как в сказке, показался неведомый, таинственный мир.
Зеленели поля и сады, свергали белые стены и колонны. Вдруг словно вспыхнул огонь, — небо озарилось небывалой радугой. Марс величественным салютом встречал посланцев Земли. Еще мгновение, и тишина взорвалась музыкой. Окна забросали огромными цветами.
Раунит легко скользнул в море музыки, света и цветов.
На раунит поднялись два марсианина. В их сопровождении делегаты покинули воздушный корабль и после короткого спуска на лифте оказались в куполообразном, сплошь застекленном зале.
Захваченные первыми впечатлениями, они не сводили глаз со стен, с любопытством разглядывали замысловатые узоры на толстом сверкающем стекле.
Камарели с большим волнением ждал встречи с Гедой. Полный ожидания, он с надеждой заглядывал в лицо каждой марсианки, надеясь наконец увидеть знакомые черты возлюбленной. Но все было напрасно. Тысячу раз пережитые в воображении минуты сладостного свидания снова отдалялись, и вновь между ним и Гедой возникала стена странной тайны.
— Друзья, — обратился к делегатам Каро, — сейчас вам помогут переодеться, ибо в наших атмосферных условиях земная одежда непригодна.
— Я пока не чувствую никакой разницы, — осторожно начал Макдональд.
— В этом зале искусственно созданы атмосферные условия Земли, — объяснил Каро, — но если выйдете отсюда не переодевшись, то почувствуете себя так же, как выброшенная на берег рыба. Не забывайте, что воздух у нас разреженный, а атмосферное давление во много раз ниже земного.
Во время этой беседы марсиане принесли какие-то цельносшитые костюмы, отдаленно напоминающие наши комбинезоны.
— Оденьте на голое тело, — сказал Каро, — и все будет в порядке. — Они сотканы из нитей неизвестного на Земле металла. Регулировка давления и тепла будет происходить автоматически.
Вдруг зал погрузился во тьму. Когда вновь загорелся свет, то делегаты не могли узнать себя: действительно, рядом с марсианами стояли четыре новых человека, окруженных странным сиянием, словно одетых в холодный пламень. В то же мгновение раздвинулись казавшиеся прозрачными стены, и перед посланцами Земли открылось небо Марса, его золотистые сады и парящие в воздухе белые дворцы, летящие букеты огромных цветов и лучезарные глаза марсиан. Звучала музыка-то нежная, плавная, то стремительная, бурная… В небе, образовав арку, переплелось несколько радуг.
Каро предложил делегатам пройти в специально оборудованные: для них комнаты — отдохнуть, немного освоиться с обстановкой.
— Располагайтесь как дома, — сказал он, приглашая их в обставленный на земной манер дворец, — можете одеться в ваши костюмы. В случае надобности позвоните. — Каро кивнул головой и вышел.
— Кажется, официальная церемония окончена, — заключил Макдональд, — парад был великолепен, но, увы, слишком быстро завершился!
— Я удивляюсь, почему никто не обратился к нам с речью, — пожал плечами Бриан.
Делегаты переоделись и направились по своим комнатам.
Весь дом очень напоминал европейские виллы. Только вместо крыши — огромный хрустальный купол. Воздух и температура во дворце не отличались от земной.
Камарели сел у окна, выходящего в чудесный сад, и отдался думам.
В прозрачном чистом воздухе плавало ослепительное солнце. Бархатистое лазурное небо чуть синело по краям.
Камарели терялся в догадках, не в силах понять, почему Геда оттягивает минуту желанного свидания. «Безусловно, что-то произошло, Геда просто не может повидаться со мной», — убеждал себя Камарели. — «Может, она в отъезде? Нет, тогда бы она предупредила его. Хоть бы Каро появился — только он может рассеять сомнения». И вдруг кольнула сердце ужасная мысль:
