— Это просто потому, что больше вспоминать мне, по сути дела, не о чем.
— Да, возраст… Вы не можете себе представить, как я сожалею. Да, так что же вам удалось восстановить в памяти?
Старик умолк, переводя дыхание после двух длинных фраз.
— Я вспомнил цвет. Вы не забыли?
— Цвет? Должен признаться, да.
— Попытайтесь восстановить его в памяти. Это важно. Это была не красная и не желтая вспышка. Вначале она была голубой. Ярко-голубой и с небольшим оттенком зелени.
— Белое я тоже помню. Белое там было. Да, это я помню отчетливо, друг мой.
— Говорите короткими фразами, так будет лучше.
— Попробую. Спасибо. Так что же?
— Голубая вспышка громадной мощности. Цвет молнии.
— Молнии? О! Это мысль!
— Электрический разряд. Понимаете?
— Любопытно. Проаргументируйте.
— Масса нашей… Нашего… — Горин запнулся.
— Масса тела, друг мой. Итак?
— Тело состояло в основном из металла.
— Процентов на семьдесят, да.
— Достаточно солидная масса. Могучий электрод.
— Ну допустим. Но источник энергии?
— Под поверхностью, как мы и думали.
— Не понимаю…
— Подумайте, профессор. Если мы допускаем, что в том районе, где произошел контакт тела с астероидом, могла оказаться полость…
— Разумеется — мы наблюдали показания приборов…
— То можно предположить также, — примем на минуту, что в этой полости мог оказаться выход каменного угля.
— На астероиде — каменный уголь? Ну знаете ли… Да… Еще нефть туда-сюда, ее генезис нам, в конце концов, еще не вполне ясен. Но уголь…
— Погодите, профессор. А насколько нам ясен генезис астероидов?
— Вы имеете в виду гипотезу Фаэтона?
— Можно ли зачеркивать ее совершенно?
— Не знаю; вот если бы мы успели детально исследовать хотя бы этот самый астероид…
— Но, так или иначе, мы можем принять, хотя бы на мгновение…
— Допустим.
— И уже гораздо проще — не правда ли, профессор, — предположить наличие выхода цинка.
— Самородного? Гм… Ну, а откуда же вы возьмете серную кислоту? Ведь для того, чтобы образовалось нечто подобное природному элементу Гренэ, нужна и серная кислота!
— Это не так уж сложно. Если есть окислы серы и вода — мы получим кислоту. Это школьная химия… Вода могла существовать в виде льда, но высокая температура, возникшая при установлении контакта с телом, заставила ее…
— И все же, друг мой… даже при наличии всех этих совпадений… — Старик помолчал, переводя дыхание. — Даже при наличии их мы получили бы лишь сернистую кислоту, — а она в водном растворе очень слабо ионизирована. Вряд ли ваш элемент мог бы…
— Ну не знаю, — обиженно сказал Горин.
— Не обижайтесь. Гипотезы нельзя принимать на веру.
— Конечно…
— Хотя должен сказать, что в вашей идее относительно электрического разряда…
— Не спешите, профессор, берегите силы…
— …Есть что-то привлекательное.
— Спасибо.
— Эта идея мне нравится. Такой разряд мог вызвать… Черт!
— Вы…
— Мог вызвать, я говорю, замыкание в полости нашего тела. А там было предостаточно веществ, способных взорваться.
— Еще бы!
— Могли также расстроиться магнитные поля…
— Именно, профессор, — сказал Горин, и у него перехватило дыхание. — Расстроились магнитные поля. На краткий миг. Но этого хватило. Однако, если вы считаете, что угля быть не могло, то как же…
Профессор помолчал, размышляя.
— Не согласен, друг мой. Никому не удавалось наблюдать в естественных условиях подобные источники тока. Они — изобретение человека. Человек, друг мой, его разум — самое прекрасное…
— Жизнь прекрасна во всех проявлениях, — пробормотал Горин стандартную фразу. Он думал о Лилии, и фраза показалась ему точно выражающей мысль.
— Это, безусловно, тонко подмечено, — сказал старик, на мгновение перестав кряхтеть; последние минуты он только тем и занимался. — Жизнь во всех проявлениях — это…
Он умолк и через секунду закряхтел еще сильнее. Горин чувствовал, как все ближе подступают воспоминания, еще немного — и они овладеют им и больше уже не выпустят.
— Скажите, — произнес вдруг Серов уже другим, бодрым и даже чуть звенящим голосом. — Скажите, а вы за это время не наблюдали ничего… к чему могла бы относиться ваша фраза?
Фраза относилась к Лилии, но старик не мог знать этого. Горин повел глазами.
— Я наблюдаю пепельницу, — пробормотал он. — И кресло. Вот и все, маэстро.
— Понимаете, — сказал старик, — мне тоже пришла в голову мысль… Разряд, очевидно, имел место. Именно электрический. И если думать о его источниках, мы можем остановиться на одном из двух выводов: или под поверхностью и в самом деле имеется какой-то заряженный пласт — но от явлений природы, которые не обладают инстинктом и не могут выбирать слабое место для удара, наше тело было достаточно хорошо защищено…
— Да, оно было защищено, однако могло ведь случиться…
— Погодите, дайте закончить. Или… или это была жизнь.
— Жизнь?
— Конечно же! Заряженные пласты до сих пор не наблюдались, зато обладающие мощным электрическим зарядом существа есть и на Земле, и на других планетах. Мощностью, конечно, на много порядков ниже, но это уже не принципиально. А если здесь и в самом деле существует жизнь — на поверхности или под нею, — то она неизбежно обладает обменом, основанным на прямом усвоении энергии Солнца. В таком случае не исключено, что эти существа в случае опасности могут защищаться именно таким способом…
Горин подпирал голову кулаком — иначе она не могла держаться прямо. Страшно хотелось спать.
— Мы бы заметили, профессор, — промямлил он. — Но было пусто.
— Если жизнь была на поверхности. А если — под нею?
— В этой полости?
— Не обязательно.
— В веществе такой плотности?
— Ну этой плотности далеко до предельной. А если существо обладает плотностью большей, скажем, на два порядка…
— Может быть, — устало проговорил Горин. — Может быть, существо. Или вся эта глыба. Весь астероид.
— А почему бы и нет? Горин, вы что, уснули?
— Еще нет, профессор. Но близок к этому.
— Не смейте спать! Не спите, мальчик! Именно сейчас вы не можете позволить себе это. Подумайте: ведь место, где мы находимся, — единственное пригодное для посадки!
— Очень удобное место, — пробормотал Горин.
— Сюда будут садиться!
Горин напрягся, отталкивая сон.
— Не спите же! Ну хотите… хотите — споем песню, а? Или я расскажу вам анекдот. Я в юности знал массу анекдотов, очень смешных. Не спите. Поймите: придет новый корабль и сядет здесь!
