— В том и состоит хитрость. — Риан снова некоторое время раздумывала, а затем рассмеялась.
— Мне давно не было так весело. — Сказала она.
— Это мой стиль. — Сказал Дик. — Не надо злиться на того, кто тебя не узнал. Не надо злиться на того, кто считает тебя дьяволом. Посмейся над ними, и тебе станет легче. Тебе сейчас весело, а этот человек теперь будет долго соображать, как все это объяснить. И можно с уверенностью сказать, что он не будет теперь ругать Великого Дракона.
Снова открылась дверь, и появился повелитель.
— Этот раб не помнит, куда он должен прийти. — Проговорил он.
— Что?! Да как вы смели его об этом спрашивать! — Взвыла Риан. — Это не ваше дело, куда я его послала! Если я еще раз узнаю, что мой приказ не выполнен, вы сами окажетесь здесь вместо моего завтрака!
— Простите, госпожа, я…
— Убирайтесь!
Повелитель скрылся.
— Знаешь, что он сейчас думает? — Спросил Дик.
— Что?
— Он думает, что ты опустила его ниже, чем раба. Ты отпустила беглого раба, а его обругала и выгнала.
Риан снова рассмеялась.
— Он точно будет в бешенстве. — Сказала она. — Интересно, что будет, если он вдруг решит обратиться за советом к Дику Тигру.
— А вот это особая статья. Об этом здесь лучше не говорить.
— Почему?
— Потому что у стен бывают уши.
— Да? — Удивилась Риан.
— А ты вспомни, что ты рассказывала об отце Анлиты. О том, как ты подслушала разговор.
— Да. Ты прав. Опять и опять прав. Знаешь, как я их убила?
— Как?
— Я превратилась в дракона и съела их обоих.
— Да. Порядочки у вас, конечно же, первобытные. — Проговорил Дик.
— В каком смысле?
— Сейчас это трудно объяснить. Ведь ты дракон, а драконам вроде бы как полагается есть людей, хотя я на твоем месте этого не делал бы.
— Я ем только тех, кто этого заслуживает.
— А скольких стражников ты съела за то, что они тебя не узнали?
— Двух. Они долго не хотели меня впускать, а когда я превратилась в дракона, схватились за оружие. Вот я и съела их вместе с оружием.
— Тебя послушаешь, так можно сойти с ума. — Сказал Дик.
— Почему?
— Ты съедаешь людей, а сейчас рассказываешь об этом так, словно они и не были людьми.
— А как я должна об этом рассказывать? Ты думаешь, что я должна была их пожалеть? Но тогда надо жалеть и других зверей. Получится, что мне вообще нечего будет есть.
— В чем-то ты права, а в чем-то нет.
— В чем я не права?
— Ты права со своей точки зрения, но не права с точки зрения других. Это понятие относительно. Ты никогда не будешь права с точки зрения тех, кого съела.
— Ну, знаешь, так можно и с голоду умереть. Сколько всяких зверей, которые убивают и едят людей. И их кто-то ест. От этого никуда не денешься.
— Может, и мне кого-нибудь съесть? — Спросил Дик.
— Ты же не дракон.
— Да. Будь я драконом, я, наверное, лучше бы понимал тебя. Я постараюсь тебя понимать. Надеюсь, ты не решишь ночью, что я твой завтрак?
— Я надеюсь, что ты тоже так не решишь. — Ответила Риан. — Рэкс, Рими, вы наелись? — Волки поднялись, показывая, что они уже наелись. Риан и Дик также поднялись и пошли к выходу. Через несколько минут они оказались в покоях, где должны были провести ночь.
— Ты знаешь, что слуги Великого Дракона всегда спят вместе с ним? — Спросила Риан.
— Вместе так вместе. — Ответил Дик. Риан снова превратилась в дракона и легла посередине так, что никто не смог бы войти или выйти. Рэкс и Рими забрались под ее крыло и Дик последовал их примеру. — Ты спишь так? — Спросила Риан.
— А что?
— Антваррес говорил, что надо спать только в своем виде.
— Так ты что, и родилась в таком виде?
— Я не знаю. Анлиту я родила человеком. Но я дракон, а не человек.
— А Анлита?
— Она тоже дракон. То, кем она родилась, не важно. Я ее мать, значит, она — дракон.
— Наверное. — Ответил Дик. — Тут ничего не поделаешь.
Дик проснулся, как обычно, рано утром. Он выбрался из под крыла Дракона и сел на кровать. Он размышлял о происходивших событиях. В Риан было перемешано и добро, и зло. Дик и сам был в затруднительном положении. Мир во многом был несправедлив к людям, но попытка мгновенного изменения означала бы еще большее зло. Это привело бы к войнам и катастрофам. Изменения можно было делать только постепенно, не ломая жизни сотен тысяч людей. И нельзя было надеяться, что все эти изменения произойдут даже за несколько лет. На это были нужны годы, а может быть, и столетия.
Риан проснулась почти через два часа, разбудила волков и поднялась.
— Ты ушел от меня ночью? — Спросила она, увидев, что Дик сидит в стороне.
— Нет. Я проснулся два часа назад.
— Куда нам надо лететь? — Спросила Риан.
— Надо подождать некоторое время, пока не появится сигнал.
— Великий Дракон должен ждать?! — Зарычала Риан.
— Тебе надо все же решить, кто ты для меня. Великий Дракон или Риан.
— Ты?… — Переспросила Риан, изменив тон. — Я еще не привыкла, что ты…
— Что я человек, и я друг. — Продолжил Дик.
— Но ты же не…
— Только не здесь, Риан.
— Так я что, должна всем это показывать?
— А что в этом плохого? Разве Великий Дракон не может иметь друзей? У тебя их не было, поэтому ты многого не понимаешь.
— Что я не понимаю?
— Например, то, что с другом надо вести себя не так, как ты это делаешь. Вспомни Анлиту.
— Он моя дочь. Я что, должна обращаться с друзьями, как со своей дочерью?
— Не совсем так, но почти. Ты не должна злиться по каждому поводу, не должна показывать свое превосходство.
— Но тогда он перестанет уважать меня. Он будет считать себя безнаказанным, начнет дерзить и заноситься.
— Настоящий друг не перестанет уважать тебя. Только тебе надо понять, что и ты должна уважать его. И этому тебе надо учиться.
— Даже если он простой человек? — Спросила Риан.
— Да, Риан. И если он тебя разозлил, ты должна попытаться понять — почему. Ведь ты могла быть не права.
— Я не права? Как я могу быть не права?
— Вот отсюда все и начинается. Ведь ты признаешь, что была не права, когда нападала на меня?
— Я была права. Я не знала…
— Ты признаешь, что ты чего-то не знала, но ты не признаешь, что была не права. Вот в этом и есть твоя ошибка. Пока ты не научишься признавать свои ошибки и не научишься открыто говорить о них, у тебя не будет настоящих друзей.
— Значит, ты не друг, раз так говоришь?
— Я хочу быть твоим другом. И ты говорила мне то же самое. Я хочу тебе помочь, и ты должна верить мне.
— Я верю. Но одно дело — ты, а другое — другие люди.
