— Похоже, мы читали досье друг друга. Опять ваши агентурные данные?
— Почему агентурные? Мне Пал Саныч звонил. Обрисовал всю ситуации. Сказал, что вышло очередное недопонимание, кто-то там чего-то не понял и переусердствовал. В случае если вы свяжетесь со мной, велел передать, что вам не надо из себя Джеймса Бонда изображать, а связаться с ним напрямую. Кстати и слежку с меня тоже сняли сразу после звонка.
— А до этого следили?
— Неусыпно.
— Так чего же вы молчали? — негодующе попенял Картазаев.
— А что я должен был делать? В рупор кричать? Но не подумайте, я больше всех заинтересован, чтобы с вами ничего не случилось.
— Боитесь угрызений совести? Сомневаюсь.
— Я этого не говорил. С вами вместе утратилась бы нужная информация.
— Слушайте, а нобелевские лауреаты все такие бессовестные?
— Скажем так, они особенные. В мире сотни тысяч людей считают себя учеными, но все они ограничены, каждый в своем, кто в таланте, кто в деньгах, на кого власти давят. Лишь единицы имеют право и возможность не останавливаться в своих изысканиях ни перед чем. Мы раздвигаем границы, для нас нет запретного, ни в материальном, ни в моральном аспекте. Но впрочем, это все банальные вещи. Разве что воспринимаются всякого рода слюнтяями в штыки. Хотя весь цивилизованный мир так живет. Иначе сожрут.
Картазаеву было глубокое наплевать на цивилизованный мир, ему вообще все было по барабану, кроме того, что касалось дела, которое ему поручено. Он так профессору и сказал.
— Расскажи мне, профессор, лучше про элефантизм. Просвети темного человека, снизойди с нобелевских высот, — попросил он.
— Не уничижайтесь, мы знаем истинную цену друг друга, Владимир Петрович. Что касаемо элефантизма, то эта форма генетического заболевания крайне редка. Один заболевший на 10 миллионов. И только в развитых странах. В неразвитых больной погибает сразу. Вес возрастает в геометрической прогрессии. Вы же видели несчастного Бельцова. Его масса в основном состоит не из жира, или мяса, как вы, наверное, предположили, а из…воды. Да, обычная вода. Почти тонна обычной воды под кожей. Кстати с кожей произошли тоже не обратимые изменения, иначе она бы давно лопнула под напором подкожной жидкости. Она утолщается и становится толстой как у слона. Сантиметров… — Закатов вынул из кресельной сумки целлофановой пакет, заполненный спиртом, в котором был распластан лоскут серой кожи. — Сантиметра 3, наверное, будет, — скосив глаза, он поинтересовался. — Я вас не шокирую?
— Человек остается в рассудке? — Картазаев проигнорировал его вопрос.
— А что ему сделается? Иначе все толстяки были бы дебилами. А они вон по ящику пиво рекламируют. Милые жиртрестики.
— Бельцова допрашивали?
— Насколько я знаю, беспрестанно. И настолько же безрезультатно. Молчит. Ваш добрый доктор Айболит в отличие от вашего покорного слуги уже и антидепрессанты ему колол и откровенную наркоту. Бесполезно. Дело в дозе. Никто не знает, какую дозу может вынести его организм. Изменился метаболизм. Чтобы накормить, ему кашу в корыте приносят.16 батонов хлеба. Неэстетическое зрелище, скажу я вам.
— Элефанты действительно не могут двигаться?
— Абсолютно. Кости не выдержат, да и сосуды. Стоит ему встать, как он весь изломается и порвется внутри. Сосуды, мышцы, ткани.
— Как вы думаете, его заразили неизвестным генетическим вирусом?
— Как вы безграмотно говорите? Генетических вирусов не бывает.
— Спросим по-другому, его действительно заразили? Или это, не знаю, как сказать, естественный процесс. Нечто вроде прорвавшегося свища.
— Когда нормальный человек, боевой офицер, превращается в гору жира, воды и крови, это трудно назвать естественным процессом.
— А сколько у него крови сейчас?
— Порядка 100 литров. Вес продолжает расти на пуд-полтора за сутки, вместе с ним увеличивается объем крови. Никто не знает, когда наступит предел.
Картазаев велел остановить машину и попросил ключи от закатовской квартиры.
— Надеюсь, она сейчас свободна? — уточнил он. — Иначе, я попросил бы вас перевезти любовницу на другую квартиру.
Закатов неожиданно смутился, побагровел и с неожиданной горячностью воскликнул, что та живет в другом месте, и что полковник может быть абсолютно спокоен, его никто не потревожит. На прощание Картазаев сказал, что надеется на порядочность профессора в отношении того, что тот никому не скажет о его местонахождении, в противном случае, он вернется и оторвет ему бакенбарды. Ну не бакенбарды, но не суть важно. Пунцовый Закатов пообещал молчать. Картазаев понял, что профессор обиделся на него, но лишь время спустя, когда уже ничего нельзя было изменить, понял истинную причину его волнения.
Единственное, чего полковник не понял, как он, опытный вроде специалист, не заметил неадекватной реакции, надо сказать довольно яркой неадекватной реакции на один из невинных вопросов с его стороны. Ведь, как стало ясно из свидетельств дела, его собеседник к этому времени испытал уже столько, что находился на грани нервного срыва, так что при прозвучавшем вопросе, который совершенно случайно угодил в самый настоящий нервный узел, должен был впасть в шок. Секундный, может, даже короче, но шок. Не заметил.
Аферист ехал на встречу. Машину он взял в прокате по подложным документам и возвращать ее соответственно не собирался. Бросит потом и все дела, пускай "Гелион" ее ищет. И вообще посмотрим, кто из них хитрее и изворотливее. Но в глубине души его грызли сомнения. Он вспоминал тот случай, когда чуть по дурости не ограбил старика-героинщика, за которым, как выяснилось впоследствии, стояли сплошные отморозки. Но по большому счету, выбора у него не было. Информация уже украдена, и хакер утоплен, стало быть, надо играть свою игру до конца.
Когда он еще раз созвонился с Мухой, тот сказал, что с пограничниками на въезде в порт проблем не будет, так и вышло. Будка была пуста, шлагбаум поднят, так что Аферист беспрепятственно проехал. В зеркале он разглядел, что неведомо откуда вернувшиеся пограничники спешно опускают шлагбаум. Ну и пусть. Аферист уже решил, что возвращаться тем же путем не будет.
Он плохо ориентировался в порту, но решил сначала выбраться к морю, а там и до Ремонтной гавани рукой подать. Езжай вдоль берега, пропуская в душную кабину свежий бриз. На берег оказалось выехать сложнее, чем он думал. Пару раз машина угодила в тупики, образованные поставленными в несколько ярусов контейнерами, и пришлось возвращаться. Аферист понял, что находится на таможенном складе временного хранения, мало того, он в нем заблудился.
