И это пять-таки был – дед Григорий. Он лежал со сломанной ногой, а не носился как прежде по тайге то с охотничьей винтовкой, то с удочкой или корзинкой. (Для шпиона, надо сказать, превосходную личину выбрали: дед завзятый охотник и рыбак, частенько выходил за пределы Острова то за глиной для гончарни, то за лозой для корзинок. И помимо прочего имел отличную "легенду": как недавно узнали напарники, Григорий был сызмальства влюблен в Фаину и то, что он увязался за шаманкой до Пустоши, односельчан не удивило.) А нынче "дедушка" был накрепко привязан к месту. Но сведения, полученные агентом, были столь важны, что агент рискнул и вышел на связь.
Он, конечно, мог бы и с поломанной ногой куда-нибудь уковылять – внедренный интеллект природного телепата способен абсолютно болевые ощущения купировать, но толку от этого было б еще меньше. Старик, отправившийся на п р о г у л к у со сломанной ногой нарвался б на еще большие вопросы. А так… смог продержаться почти двенадцать часов, необходимых департаменту для стягивания сил к Пустоши.
…"Он здесь, – сообщил Арсений напарнице. – Но так накрепко "завязан" на исконной личности, что без послойной обработки я бы до него не добрался. Интересная работа, кстати. Если б "дед" не поторопился и не выдал себя, пытаясь кринку в нас метнуть, я бы еще очень сомневался – а есть ли он там вообще?"
"Профессионалы поработали, – подтвердила диверсантка. – Филигранная работа, я сама с степенью надежности впервые сталкиваюсь. Похоже, в деда агента из спецподразделения мозголомов загнали. А это не совсем агенты, Сеня, это ученые и практики, таких среди моих коллег – по пальцам перечесть, единичные таланты".
Мысленный обмен наставницы и Журбина происходил стремительно, дед-внедренец "безмятежно" хлопая ресницами разглядывал Арсения-Миранду и наверняка ждал, когда в него переместится бывшая коллега и начнет его допрашивать.
Но это – фигушки. Хорн загодя предупредила Журбина: телепортироваться в дедушку – бессмысленно. Шпион наверняка сильнейший телепат и устраивать с ним мозговые игры в голове нетелепата Опушкина бесполезно, тут предпочтительно давить извне ментально, использовать возможности Арсения.
Пристально глядя на напрягшегося деда, Миранда поинтересовалась:
– И как нам тебя называть?
– А чем вас мое имя не устраивает? – притворно изумился "Григорий Николаевич".
– Не трогай покойника, коллега, не трепли имя хорошего человека, – нахмурился Арсений-Миранда. – Как тебя зовут по на самом деле?
Дед-внедренец присобрал губы, потом опустил уголки их вниз, негромко хмыкнул и… откинулся спиной на высокие подушки. Лицо Григория Опушкина посерело, глаза закатились…
"Переброс, Журбин, ты – альфа!" – ментально выкрикнула диверсантка и Журбин нажал на кнопку активации телепорта!
В подобному повороту парень тоже был готов. Но что происходило в точности – реальный суицид или включился блок самоликвидации агента – он не знал. Видел, что внедренный интеллект шпиона-телепата отключает сердце носителя, метнувшаяся в него Миранда пытается восстановить работу органа, качающего кровь…
"Журбин, он отключает легкие! Подсоединяйся к нам, работай!"
Арсений подключился к схватке за чужую жизнь. Мгновенно и привычно придал битве визуальность…!
Миранду он увидел женщиной, работающей с ручным насосом. Наклон, разогнулась! Наклон, разогнулась!… Диверсантка запускала сердце, как автомобильное колесо насосом накачивала.
Но запустить его мешала нехватка кислорода. Обвисшие, сплющенные легкие висели серыми безжизненными полотнищами. Не трепыхались.
Журбин вообразил себя мифическим Бореем, раздувающим огромные щеки, – подул, что было силы!!
…Невидимая схватка продолжалась несколько минут. А показалось, что прошли часы.
"Обратный переброс, Журбин", – как только жизнь вернулась в деда, устало сказала диверсантка. Миранда опасалась оставаться в одном теле с интеллектом шпиона, наверняка имевшим исключительные врожденные способности. Агент мог ее попросту п р и д а в и т ь и даже переподчинить. Журбин был телепатом, против него агенту нечего противопоставить из тела обычного человека.
Арсений незряче нащупал кнопку телепорта… Как он умудрился рухнуть на колени перед лежанкой и даже не почувствовать, – не помнил. Парень полулежал в ногах кровати, чувствовал, как по ложбинке на спине стекает пот, слышал рядом тяжелое дыхание ожившего внедренца.
"Ты как?" – спросила диверсантка.
Арсений хмыкнул. Пришелица наверняка уже провела полную диагностику функций носителя, но изволит – спрашивать.
Журбин-Хорн поднялся на ноги. Сверху-вниз поглядел на лежащего на кровати человека. На лице Арсения возник мимический знак Миранды.
– Тебя зовут Михаил Куракин, – пригвоздила диверсантка "деда".
Глубокие морщины на щеках и лбу Опушкина расправились. Перед Арсением-Мирандой лежал вполне моложавый мужчина лет сорока пяти, на щетинистом подбородке обозначилась ямка в виде креста и сразу же расправилась – шпион мимически приветствовал коллегу.
– Так значит это ты, подполковник Миранда Хорн, наши вертолеты сбила? – усмехнулся помолодевший "дед Опушкин", которого уже по полному праву можно было именовать Михаилом без всяких приставок – Григорий Николаевич перестал существовать три года тому назад. Миранда не ответила и шпион покачал головой: – Среди наших до сих пор споры идут – смогла ты или не смогла?.. Возможно ли это в принципе?
Журбин знал, о чем коллеги диверсантки спорят. Перед отправкой в это время в двух путешественниц Миранду и Жюли забили программу контроля: вне зависимости от носителей женщины не могли нанести смертельного вреда агентам хроно-департамента. Но бывший агент Миранда Хорн программу перебила. Когда в противоречие с этой кодировкой вступил основополагающий приказ на защиту охраняемых объектов хроно-личностей Завьяловых, программа как бы перегорела, вышла из строя и самоликвидировалась: Хорн смогла нажать на гашетку вертолета и уничтожить боевую технику противника, которой управляли внедренные в нынешних вояк современники.
"Мне кажется, Миша, ты уже и сам знаешь, что раскодирование – возможно", – не пользуясь речевыми центрами носителя, ментально произнесла диверсантка.
Журбин, по сути дела, только что в с к р ы в ш и й интеллект Куракина, как и Миранда знал: в шпиона был внедрен ментальный блок самоуничтожения, активировавшийся в безвыходной ситуации. Напарникам сообща удалось предотвратить самоубийство, ждать что кодировка активируется вторично, по понятной причине, нельзя. Подобные программы не дублируются, поскольку смерть – конечна, второй попытки ей не нужно.
