Заскрипела, удаляясь, тачка. Теперь надо осмотреться и подумать, что делать дальше. Он открыл глаза и вздохнул с облегчением: обзорность была отличная. Яр лежал с краю и видел ворота, удаляющихся могильщиков, обглоданные собратьями скелеты мутантов, сваленные отдельной кучей.
Отсюда до ворот и стены – больше ста метров. Если он потихоньку начнет выползать из-под трупов, никто этого не заметит. Затем лучше спрятаться за складами и уже оттуда бежать дальше. Пересечь поле с ловушками, добраться до пустых пятиэтажных домов, поискать там одежду.
Только сейчас он осознал безрассудность своего поступка и чуть не взвыл от отчаяния. Допустим, он доберется до пятиэтажек, а дальше? Он голый и безоружный! Дома там по большей части выгорели во время многих пожаров, значит, одежда или сгорела, или сгнила, не говоря об оружии. Его ждет смерть. Или быстрая, но мучительная от зубов мутантов, или медленная от переохлаждения. Проще сразу себя убить!
Яр скрипнул зубами. Ну уж нет! Он ввязался в эту игру и пройдет путь до конца. Ветер переменился, и дым повернул в сторону Яра. Примерно так воняет, когда повариха роняет волос на раскаленную поверхность печи. Только волос было много. Они что там, сжигают мутантов? Делать им больше нечего?
Сбросив с себя мута, Яр пополз, посекундно замирая, к краю кучи, чтоб обогнуть ее. Он не сводил глаз с ворот, куда ушли одни могильщики, а другие только переступали порог. Не привлекая внимания, ему удалось переползти на ту сторону кучи, где тела скрывали его от могильщиков. Все также, лежа на животе, он поднял голову и заметил у входа на склад могильщика с дробовиком. От кучи до человека было метров десять. Ага, внутри еще один… И не могильщик, а солдат. Следопыт, суда по лиловым нашивкам. Интересно, кто это?
Раньше Яр различал людей в костюмах, узнавал их по жестам, движениям, комплекции. Теперь, когда оказался по другую сторону выживания, утратил эту способность. В нем ширилась, росла злость на чистых, огромная, как грозовая туча. Даже в юности он не испытывал настолько сильных эмоций. Неужели это заражение так его изменило?
Из помещения вышел могильщик с пустой тележкой, позвал помощника, и вдвоем они стали грузить туда тела. Наполнили ее, покатили в помещение. Хрясь! Хрясь! Хрясь! Звук был, будто кто-то работал топором. Донесся голос:
– Вы обалдели? Куда вы его, он же волосатый! Прежде обжечь надо, чтоб пух убрать!
Что-то захрустело, заскрипело, будто заработал механизм. Когда тачку выкатили из помещения, на ней лежали окровавленные человеческие кости – плечевые, локтевые, бедренные… К горлу подкатил ком, Яр прижался к земле и сглотнул его. Это не крематории, это разделочный цех! Внутри, наверное, стоит огромная мясорубка, куда бросают мутантское мясо, измельчают, подвергают обработке при температуре, превышающей 150 градусов, кладут под пресс, и получается вкусный питательный паштет.
Ну, а чего добру пропадать? Мясо ведь, легко усваиваемый белок. Люди сыты и счастливы. Зачем торговать с зарами? Зачем пытаться выращивать свиней? Человекообразные свиньи сами приходят на убой. Затошнило, но Яр сдержался. Снова всколыхнулась злость. И чем чистые лучше мутов? Тоже жрут себе подобных!
Выгрузив кости, могильщики направились в сторону кучи, где лежал Яр. Так, пора действовать. У похоронной команды оружия нет, даже ножей нет, все в разделочном цеху. Желательно отобрать дробовик у солдата и дать деру. Преследовать убегающего мута они не должны. Как это сделать молниеносно и без ошибок? Так… тележка – железная, на четырех колесах. Пусть подкатят ее поближе.
Когда передняя пара колес уперлась в здоровую руку Яра, один из могильщиков, которые на самом деле оказались мясниками, сказал:
– Что-то мне не нравится, как этот мут лежит. И вообще, он странный…
В этот момент Яр вскочил, первого мясника дернул за руку и повалил на трупы; резко развернув тележку, ударил второго её ручкой – он сложился пополам. Следопыт смотрел в другую сторону и среагировал, только когда на него уже неслась стальная тележка, а за ней прятался Яр. Выстрелить солдат успел дважды, но картечь застряла в металле. Тележка сбила его с ног, но разряженный дробовик следопыт не выпустил. Яр совсем по-мутантски оскалился, запрыгнул ему на грудь, увидел сквозь лицевой щиток округлившиеся от ужаса глаза, вырвал дробовик и вырубил следопыта, изо всех сил ударив прикладом по печени. Резино-кольчуга слегка смягчила удар, но враг все же потерял сознание. Покатились по полу патроны. Яр, прячась за тележкой, схватил четыре штуки и рванул прочь, петляя, как заяц. Оказалось, что в цеху, возле кучи мяса, отделенного от костей, был еще солдат с оружием.
Он выбежал из помещения и пару раз пальнул по беглецу, но Яр знал, как действовать: в свое время прочитал в книжке о том, что делала пехота, когда люди воевали против людей. Рывок вперед, перекатиться, метнуться в сторону. Все ловушки деактивированы, мутанты гроздьями украшают пики, за их телами не видно убегающего. Солдат стрелял трижды, а потом плюнул.
Охранники на сторожевой вышке огонь открывать не стали: слишком далеко беглец.
Яр мчал вперед, рискуя выплюнуть легкие. Ноги поднимались с трудом, но он заставлял себя, все казалось, что за ним гонятся чистые. Открываются ворота, выезжают паровики…
Преодолев зону отчуждения, он остановился, упер руки в бедра, обернулся, хрипя и кашляя. Никто за ним не гнался. Впереди были руины небольших домов, заросшие зеленью. Деревянные и жестяные заборы рухнули, остались только каменные.
Оглядевшись, Яр зарядил дробовик, держа в руке два патрона. Миновал разбитую колесами броневиков некогда асфальтовую дорогу и направился к маячившим вдалеке пятиэтажкам, шлепая босыми ногами по лужам. Когда он бежал, немного согрелся, сейчас же снова начал зябнуть. Тело трясло от холода, усталости и голода. Осеннее солнце не грело, а лишь дразнилось далеким теплом.
Услышав возню в одном из дворов, Яр замер и дальше пошел на цыпочках, минуя лужи. Теперь муты не могут его унюхать, но если увидят или услышат, съедят и не подавятся. Он посмотрел на свои скрюченные от холода, посиневшие пальцы. Четыре патрона, четыре выстрела. Представив голого, грязного себя, крадущегося по пустой улице, Яр чуть не рассмеялся. Понемногу он вышел из боевого режима и снова почувствовал боль, а еще – что высохшая грязь и кровь стягивают кожу и неплохо бы помыться, вот только где, когда муты оккупировали все окрестные водоемы?
Начав замерзать, Яр побежал трусцой. Сбавил темп, достигнув пятиэтажных домов, огляделся. Букашка. Беспомощная фигурка, которая может больно укусить лишь четыре раза. По сути, новорожденный, голый и беспомощный. Враждебный мир нависал над ним домами, пялился выбитыми стеклами, хрипел сквозняками, гуляющими в брошенных квартирах, хлопал форточками.
