— Что обсуждает — то и произошло, — излишне сурово бросил я. — Извини.
— Да ничего… Так Джон дома?
— Э-э-э… не совсем.
— То есть? — ушастик нахмурилась.
— В смысле, скоро вернется. Просто мы собрались в лес за… э-э-э… землей для рассады, вот. Наберем мешок, посадим петрушку, салат… лук, укроп… помидоры… Ну, все это самое.
— А-а… Понятно. Тогда напишу Джону вечерком в фейсбуке.
— Ага, давай.
Наконец избавившись от назойливой девчонки, поспешил в чащу. По своим же следам добрался до края проплешины, где лежало тело и ждали друзья. Крепыш сидел на бревнышке, Лора привалилась спиной к стволу, обняв себя за плечи. Я снял кофту с логотипом колледжа и молча протянул ей. Бывшая благодарно кивнула.
По закону жанра во время похорон всегда идет дождь. Казалось, природа в курсе всех перипетий и канонов — тучи сгустились, за горизонтом прокатился гром, холодный ветер влетел в кроны и оглушительно зашумел. Но дождь все никак не мог разродиться, а редкие капли разбивались о листву и ветки.
Скрепя сердце, взглянул на Чарли. Бродяжка лежала как живая, если не брать в расчет корку запекшейся крови, покрывшую почти все лицо. Темно-синие джинсы-стрейч из «Тайн Востока», клетчатая рубашка, грязные кеды… Вот она нежно жалась ко мне во сне, вот ее нет.
Можно, конечно, сколь угодно долго сокрушаться об утрате, но время играло против нас. Надо заканчивать, да побыстрее, пока сюда не заперся какой-нибудь грибник или охотник. Отойдя на пару ярдов от просеки, нашел свободное местечко между двумя здоровенными кленами и начал расчищать площадку от жухлой листвы. Лопатой это делать край неудобно, но грабли не взял.
— Чел… Я тут сварганил кое-что… Зацени.
Обернулся. Джон держал перед собой небольшой крест, связанный из сухих палок.
— Не знаю, каким богам она молилась и молилась ли вообще, но… давай поставим на могилку. Чтоб как у людей.
— Сдурел? Первый же мимокрокодил вызовет копов! Никаких следов, друг. Только здесь, — я коснулся пальцем своей груди.
Бейкер всхлипнула и зажала рот ладонью.
— Это я виновата, — сквозь слезы прошептала девушка.
— Ты-то тут причем? — хмыкнул я. — Просто так… случилось. Былого не вернуть, поэтому не ищите крайних. Чарли осталась, а мы идем дальше.
— Как скажешь что-нибудь…, - Стейр шмыгнул и вытер нос предплечьем.
Наметил острием края будущей могилы и начал копать. Земля была в меру рыхлой, податливой, дело спорилось. Рыл так остервенело, что не заметил, как оказался по колено в яме и с кровавыми мозолями на ладонях. Боль физическая немного отвлекла от боли душевной, но надеяться на скорое избавление было бессмысленно. Восстановятся разорванные в клочья мышцы, заживут мозоли, а рана на сердце затянется очень и очень нескоро. Возможно, вообще никогда. Стоило сразу понять это и принять, иначе потом будет еще хуже. Если рану не прижечь, она загноится и отравит.
— Может, на корабле есть оживляющая камера? — буркнул Джон. — Надо только поискать и…
Я с омерзительно громким хлюпом вогнал штык во влажный грунт и смерил приятеля гневным взглядом.
— Нет никакого корабля. Нет никакой капсулы! Смирись наконец. Поработай вот, легче станет.
Друг безропотно принял эстафету. Я присел под деревом и положил ноющие руки на колени ладонями вверх. Капелька дождя сорвалась с листа и шлепнулась на мозоль. Ощущение было, словно капнули расплавленным свинцом, но я и бровью не повел.
— А если ток подвести? Вдруг Чарли — киборг?
— Я не позволю тебе издеваться над трупом. Рой, не отвлекайся.
Через час мы сменились, а к семи вечера я стоял в яме по шею. Стемнело, похолодало еще сильнее (хотя казалось куда уже), серые тучи залила темно-лиловая краска, ливень мог начаться в любую минуту. Джон вытащил меня из могилы — грязного, смертельно уставшего и стучащего зубами.
— А как опускать будем? — спросил он, заглянув в яму. — Не кидать же как мешок с мусором.
Я пожал плечами:
— Веревок нет. Идти за ними в таком виде — подписать себе приговор. Придется сбросить ее, только осторожно.
— Блин…
— А что еще делать? Бери за ноги, а я за руки.
— Подождите, — Лора встала между нами. — Надо проститься, сказать пару слов…
— Верно, — согласился крепыш. — Говорить с дырой в земле как-то странно…
Вообще церемония прощания с покойным проходит до погребения — в церкви при кладбище. Перед алтарем кладут открытый гроб, священник читает последнюю молитву, потом дает слово родственникам и близким. Лишь после этого тело несут к могиле.
Нам же о достойной панихиде можно было и не заикаться. Мы даже не могли сложить руки бродяжки на животе, ведь за них придется держаться перед броском. В противном случае погибшая имела все шансы кувыркнуться в полете и приземлиться ногами вверх, чего допустить ну никак нельзя.
— Макс, давай ты, — Джон отошел в сторону и указал на труп ладонью. — Первым встретил — первым и проводишь.
Кивнул ему и опустился на колени рядом с бродяжкой. Стейр шмыгнул и похлопал меня по спине. Я сжал холодную ладонь в своих и шепнул:
— Не знаю кто ты, или что… прилетела ли с Марса или сбежала из тайного бункера, а может просто такой родилась. Вряд ли мы когда-либо узнаем правду, но в одном я уверен на все сто. Я не хочу, чтобы ты уходила, Чарли. Но так уж вышло… и где бы ты ни была сейчас, надеюсь, у тебя все хорошо. Пока.
Отошел и встал под деревом рядом с Бейкер. Бывшая взяла меня под руку и тихо вздохнула.
Настала очередь Джона. Поначалу все проходило как положено — крепыш сел рядом с покойницей и немного помолчал. А затем схватил ее за плечи, затряс и закричал:
— Чарли, очнись! Я знаю, ты с нами! Просыпайся, Чарли! Прием!
Я подскочил к приятелю и грубо оттолкнул. Если бы не Лора и вовсе накинулся бы с кулаками, но девушка заслонила его собой.
— Хватит! Проявляйте уважение! Если не к себе, то хотя бы к ней!
— Простите.
Помог другу подняться и извинился лично. Тот кивнул, поправил запотевшие очки и пожал мне руку:
— Все в порядке. Лора, скажешь что-нибудь?
— Только попрошу прощения. Не будь я безвольной трусливой дурой, ничего бы не случилось.
— Перестань, — ответил я. — Ну, взяли.
Мы подняли тело и занесли над ямой, похожей на черный сочащийся гноем рот. Скоро он пожрет Чарли и переварит в черноземной утробе, как в свое время пожрал миллиарды других мертвецов. Никто не избежит встречи с ним, сколь не пытайся отсрочивать предрешенное.
— На счет три. Раз, два…
Я разжал одеревеневшие изнуренные пальцы, и бродяжка нырнула во тьму. Лишь глухой шлепок оповестил о том, что эта тьма не бездонна и вечна, как сама Вселенная, хоть и имеет с нею непосредственную связь.
