Смыков сетовал на то, что пропало очень много полезного добра, а Зяблик, наоборот, считал гибель Будетляндии благом для человечества. В качестве довода он приводил пример с кирквудовской пушкой, способной погубить целую страну. По его словам, хватало тут и других опасных игрушек. Шоколадка, конечно, вещь хорошая, но только не тогда, когда ее получаешь в комплекте с химической или ядерной бомбой. Верка напомнила было о мрачных чудесах, творившихся раньше вблизи поврежденных кирквудовских установок, но ей популярно объяснили, что раз нет небесного невода, то бишь приемной антенны, то не должно быть и никакой энергии, порождающей подобные фантомы.
Цыпф крепился, крепился, а в конце концов не выдержал:
– Я полностью разделяю вашу точку зрения на пустопорожнюю риторику, – сказал он, обращаясь к Артему. – Тем не менее есть такие вопросы, которые просто вопиют. Их нельзя оставлять без ответа. Хотите пример?
– Давайте, – кивнул Артем, уже устроившийся на краешке одеяла, любезно предоставленного ему Веркой.
– Считается непреложным фактом, что у людей есть сейчас две главные беды,
– изрек Левка. – Внутренняя и внешняя, если можно так выразиться. Внутренняя – это собственные распри. Внешняя – губительные силы неизвестной природы, планомерно разрушающие среду обитания человека. Так?
– Пусть будет так…
– Допустим, мы справимся с распрями, хотя лично я даже не представляю, как это можно сделать, – продолжал Левка. – Но как справиться с внешней угрозой? Ведь никогда раньше людям не приходилось сталкиваться с чем-то, даже отдаленно похожим. И это не слепая стихия, порожденная атмосферными или геологическими процессами. Мертвая материя оживает. Видели вы, как весной оживает промерзший до дна пруд? Лед, прежде казавшийся незыблемым, превращается где в грязь, где в воду. Буквально из ничего, из песка и ила возникает множество живых существ: инфузорий, коловраток, рачков, тритонов. Они начинают в бешеном темпе расти, размножаться и пожирать все, что годится им в пищу… Наш мир – тот же пруд, выходящий из спячки, а мы… мы… Мы даже не корм для оживающих хищников, а так, нечто случайное, не заслуживающее никакого внимания. Беду, с которой мы столкнулись, невозможно предсказать, как, скажем, ураган или землетрясение. От нее нельзя отгородиться плотиной, как от наводнения. Не помогут нам также громоотводы, градобойные ракеты и лесозащитные полосы. Спрашивается, есть ли в такой ситуации шанс на спасение у людей, самое грозное оружие которых – ручная граната, а самая совершенная машина – паровоз?
– Паровозы вы сюда зря приплели, – сказал Артем. – Пусть себе ходят на здоровье… Имей вы сейчас под рукой даже атомную бомбу, ситуация ничуть не улучшилась бы. До тех пор пока мы доподлинно не узнаем о природе этого, как вы выразились, внешнего врага, о всех его сильных и слабых сторонах, нечего и говорить о методах борьбы с ним. Я даже допускаю, что таких методов вообще нет…
– Подождите, – перебила его Верка. – А помните, как Кеша спас нас в Кастилии? Да и в Нейтральной зоне этот обормот сияющий… как бишь его… Незримый, кажется, очень быстро навел порядок.
– Вы говорите о частных случаях, – ответил Артем. – Если на вас надвигается несметная рать завоевателей, то разгром нескольких передовых отрядов вовсе не означает победу. Нужно одержать верх в генеральном сражении.
– А если это невозможно? – Цыпф разошелся, не на шутку. – Невозможно по определению?
– Минутку… – Артем задумался. – Подкупить военачальников нельзя по причине их отсутствия. Отсидеться за стенами укреплений тоже не удастся… Значит, остается единственное, веками проверенное средство…
– Утопиться, – подсказал Зяблик.
– Нет… Просто уйти от греха подальше. Как аланы ушли от гуннов, а волжские булгары от татаро-монгол.
– Ну им-то, положим, было куда уйти. Враг напирал только с одной стороны, и свободных земель хватало. А нам куда деваться, скажите, пожалуйста? Ведь наши враги не только вокруг нас, но и под нами. В любой момент вот это место может стать нашей могилой. – Для убедительности Цыпф даже кулаком по земле саданул.
– Сплюнь через левое плечо, – посоветовала ему Верка.
– Нет, я хочу знать, куда нам деваться? – не унимался Цыпф.
– В Эдем, – проронил Артем.
– Ах вот какие у вас планы… Понятно… – произнес Цыпф многозначительно.
– Но ведь это не то же самое, что с берегов Итиля перебираться на Понт Эвсинский (Итиль – древнее название Волги. Понт Эвсинский – Черное море.). Тут мало поменять веру и образ жизни, тут вся природа человека должна измениться… Нефилим уже не человек.
– В вашем понимании этого слова, – уточнил Артем. – На это уже опять пустопорожняя риторика. Неандертальцы, наверное, тоже судачили о том, что кроманьонцы не люди. Дескать, людям негоже приручать скот, сажать в землю семена и ковать металлы. Честно говоря, я не считаю превращение человека в нефилима регрессом, а скорее наоборот. Возможно, природа дает нам редчайший шанс подняться еще на одну ступеньку вверх по лестнице, ведущей от животного к Богу.
– Ахинея это все, – заявил вдруг Зяблик, несколько раз уже засыпавший и вновь просыпавшийся. – Туфта. Где Отчина с Кастилией, а где Эдем? Через Хохму и Нейтральную зону туда уже не пройти. Кто в болотах не утопнет, тот в проклятой пустыне загнется. Опять же Незримые эти… Стоят, как охра на вахте… Через Трехградье и Бушлык тоже ничего не получится, кроме очень-очень большого люля-кебаба. Что остается? Тот маршрут, которым мы сейчас топаем? Гиблая Дыра – Будетляндия? Так им еще пройти надо, дорогие товарищи.
– Аггелы ведь прошли, – возразила Верка. – И не раз. Сарычев тоже прошел.
– Ты не ровняй спецгруппу из дюжины отпетых мужиков и целый народ. Допустим, стариков мы бросим, их и так мало осталось. А с детьми как быть? С больными, калеками? Если степняки пойдут, они свой скот не оставят. Арапы тоже. Про дурных киркопов я даже и не говорю. Хотелось бы полюбоваться на такой цирк.
– Действительно, кошмар какой-то получается, – вздохнула Лилечка. – А потом этот Эдем… Мне там совсем не понравилось… Корешки есть, голой ходить…
– Ну, в общем-то, загадывать наперед еще рано, – Артем зевнул. – Если нам противостоят создания природы, у них должны быть какие-то уязвимые места. Ведь ввергла же какая-то сила эту псевдожизнь в спячку и потом миллиарды лет удерживала в таком состоянии. Что изменилось сейчас? Гравитация, магнитное поле, космическое излучение? Или тут присутствует целый букет причин?
– А вы способны восстановить в прежнем виде что-либо из этих факторов? – в словах Цыпфа звучало уже не сомнение, а ехидство. – Гравитацию, например?
