День рождения не задался с самого начала. Нет, кроссовки, джинсы и футболка от мамы оказались впору. Почти новый мотоциклетный шлем от Котенкина с предложением проехаться на мотопараде за его спиной – тоже подошел. И Аленка с великом, бабой Марусей и корзинкой пирогов с черникой оказалась к месту. Особенно удачно совпали пироги и Котенкин. И блюдо клубники от братьев Мажуга так же удачно совпало с Аленкой. И тортик оказался большим и вкусным и совпал сразу со всеми, и восемь свечек погасли с одного выдоха, но вместо главного подарка за спиной дяди Саши висели прилепленные к магниту девять кое-как раскрашенных кубиков. Так что Генка ел торт, слушал дядю Сашу и едва сдерживал слезы.
– Ты, главное, не волнуйся, – виновато бормотал дядя Саша. – Я и с бабой Верой все уладил. Я ей под ее куриную поилку известняковую плиту с карьера привез. У нее теперь не поилка, а памятник! Но главное, конечно, вот эти самые кубики. Они особенные. Последние полгода, правда, они сейф подпирали в конторе, но я там чурбачок поставил, а кубики вытащил.
– Это железные кубики для железных мальчиков? – подмигнул Котенкин Генке.
– Может и для железных, – уклончиво ответил дядя Саша, – а может быть и для настоящих. Это как посмотреть. Эти же кубики не из магазина. Их в камне нашли. Под карьерной дробилкой.
– На ней мой папка работает! – тут же подал голос Владик Мажуга.
– Мой папка на ней работает! – закричал Вадик Мажуга.
– Точно так, – отозвался дядя Саша. – Ну, мы сначала подумали, что это какие-то запчасти отвалились, но вскоре поняли, что ошиблись. И то ведь, они же по первости в известке были.
– Запылились, понятное дело, – объяснила баба Маруся. – Карьер! Мой дед, когда на карьере работал, весь в известковой пыли приходил!
– Нет, – не согласился дядя Саша. – Они словно в камень вросли.
– В известняк? – поразился Котенкин.
– В он самый, – расплылся в улыбке дядя Саша.
– Да ладно, – отмахнулась баба Маруся, которая в молодые годы преподавала в поселковой школе биологию, как раз до прихода туда директором Карена Давидовича. – Динозавры что ли в эти кубики играли? Повалялись железки в известковой луже, да закаменели.
– Не спеши соседка, – продолжил дядя Саша. – Я и сам так думал. А потом и вовсе забыл об этой диковине. А вот как Генка непонятного попросил, вспомнил. Пару недель назад один из кубиков из-под сейфа вылетел. Уборщица его шваброй выбила. Выбила, подняла, повертела в руках, да и прицепила к магниту. У нее магнит в подсобке, так вот она к нему всякую железную мелочь лепит, чтобы не потерять. Ключи, защелки, щеколды, болты. Чего только под ногами не попадается. А потом вся эта стальная борода у нее рухнула на пол. Стала она поднимать железки, а они к магниту не пристают. Испортился он. Магнитить перестал.
– Так не бывает, – не согласился Котенкин. – Как это перестал? Без нагрева? Без магнитного поля?
– Не бывает, – кивнул дядя Саша. – Я справлялся. Сам удивился, когда она жаловаться ко мне пришла, я ж там еще и вроде механика. Но вот вчера я выкрутил динамик на своей «Волге» и в качестве последней проверки приложил кубик к магниту. А сегодня с утра уже езжу без музыки.
– А красить зачем их было? – не понял Генка.
– Так их вначале тоже пронумеровали на всякий случай, – объяснил дядя Саша, – а после, ну, я же еще потренировался на других магнитах, и краска, и следы известняка с них слезли. Как новые кубики стали. Ну, ты скоро сам все увидишь. Надеюсь.
Обернулся к магниту, а кубики словно взгляда его и ждали – скользнули вниз, да загремели в подставленном тазу. Генка, Аленка и Мажуги чудом стол не снесли. Столпились над тазом, глазам своим поверить не могут – лежат кубики ровным квадратом, на гранях – ни пятнышка, вся краска осыпалась. И такие они чистые, что Генке их погладить захотелось.
– Не тронь! – заволновалась мамка.
– Да ладно, Анюта, – успокоил ее дядя Саша. – Я дозиметром проверял. Нет там ничего.
– Не может быть, – пробормотал Котенкин, безуспешно прикладывая к испорченному магниту связку ключей. – Загадка мироздания. Однако, Малинин, это круче скутера. Намного круче!
– Клево! Круто! Прикольно! – друг за другом прошептали Аленка, Владик и Вадик.
– Игорек, – шмыгнул носом, собирая кубики, Генка, – а можем мы их как-то еще проверить?
– Можем, – почесал затылок Котенкин. – Только, чай допьем и пироги доедим. А то я что-то проголодался с утра.
Через час Генка, Аленка и Мажуги сидели на старом диване в гараже Котенкина. Тот возился с приборами на верстаке.
– Нечего не понимаю, – пробормотал он через полчаса. – Имеем девять кубиков предположительно из черного металла.
– Из серого! – поправили его братья Мажуга.
– Неважно, – продолжил Котенкин. – Объем каждого чуть больше двадцати семи кубических сантиметров, вес около тридцати граммов. То есть, можем предположить, что они пустотелые либо заполнены чем-то почти невесомым.
– И еще размагничивают магниты! – добавил Генка.
– Да, – озадаченно громыхнул еще одним испорченным магнитом Котенкин. – Чего в принципе быть не может. Аномалия какая-то. Но сами не меняются. От нагрева – почти не нагреваются. Свет поглощают. При этом сами кубики, насколько я могу понять, ничего не излучают. Хотя, сверло с алмазным напылением царапину на грани оставляет…
– Игорек! – воскликнул Генка. – Я же просил не царапать!
– Да успокойся, – поморщился Котенкин. – Нет уже той царапины. Пропала куда-то. Так что, непонятного много, но вопрос только один. Что это такое вообще?
– Волшебные кубики! – закричал Вадик.
– Ага, – криво усмехнулся Котенкин. – Крибле, крабле, бумс.
– Инопланетные? – предположил Владик.
– А вот в обувных коробках бывают такие пакетики от сырости, – вспомнила Аленка. – Может быть, эти кубики вроде тех пакетиков? Только не от сырости, а от этого…
– От магнетизма? – подсказал Котенкин.
– Ага! – обрадовалась Аленка. – Или игрушки динозавров.
– И что теперь делать? – повернулся Котенкин к Генке. – Малинин! Кубики-то твои?
– Продолжить проверку! – нашелся Генка.
– В какую сторону? – не понял Котенкин.
– Насчет динозавров!
Директор поселковой школы Карен Давидович Араян тоже был особенным человеком. Его аккуратность и подтянутость настолько поражали учеников, что среди младших классов даже ходили слухи, что директор так и родился – в костюме, белой рубашке, галстуке и начищенных до блеска ботинках. Кстати сказать, уроки географии и биологии, которые преподавал Карен Давидович, в школе никто не прогуливал. А вот, чтобы ученики не услышали звонок на перемену, случалось.
