-- Сядьте!
Абель опустился на табуретку. Чтобы иметь возможность прислониться, он подвинул ее к стене.
-- Сигарету?--спросил майор.-- Может, хотите выпить глоток?
Он достал из шкафа бутылку, налил немного бесцветной жидкости в стакан, протянул стакан Абелю. Абель поднес его к губам -- у жидкости был сильный, неприятный запах, но когда он сделал осторожный глоток, она побежала, как огонь, заметно оживляя и освежая мысли. Окружающие предметы немного отодвинулись, и он почувствовал приятную усталость. Пришлось подпереть голову руками, настолько она была тяжела. А все-таки майор неплохой парень, подумал он против воли. Кто и когда уже произносил эти слова?
-- Поговорим,-- предложил майор.-- Вы должны многое мне рассказать. Как, собственно, вы пришли к идее убить меня?
Абель с удовольствием бы ответил, но язык не повиновался ему.
-- Выпейте еще глоток,-- предложил майор и сунул ему в руку стакан.--Пейте!
Абель опрокинул в себя содержимое стакана. Он выпил и почувствовал, как жидкость, словно чужеродное тело, проникла в желудок. Она слегка обожгла внутренности, но взбодрила его.
-- Вы принимали таблетки не так, как предписано, ясно,-- сказал майор.-- Но почему? Вот это интересует меня больше всего. Неужели в моей системе ошибка? -- Он говорил, словно обращаясь к себе.--Но в системе не может быть ошибки! -- Он подошел к Абелю и сказал: -- Вы должны мне помочь. Как вы пришли к идее не принимать черные шарики?
Абель с удовольствием объяснил бы, но не мог. Не знал он ответа. Что побудило его не принимать шарики? Должно быть, нечто столь глубокое и потаенное, что он сам этого не понимал.
-- Вы пытаетесь всеми силами сопротивляться,-- сказал майор.-- Но это, увы, бессмысленно. Попробуем по-другому. Как вы попали сюда?
-- Через машинный зал,--сказал Абель.-- Дверь была открыта.
-- Дверь была открыта,-- повторил майор.-- Естественно. А почему она должна быть закрытой? Вам ведь нечего делать в машинном зале. Как вы могли нарушить предписание?
Он опустился на кровать, достал из ящика портсигар и вытащил сигарету.
-- Хотите закурить?--спросил он и протянул Абелю раскрытый портсигар.
-- Спасибо. Нет.
Майор сунул сигарету в рот. Вспыхнула зажигалка. Он слегка затянулся и выпустил колечко дыма.
-- Вы смогли нарушить предписание, потому что не принимали черных шариков. Но так мы не продвинемся дальше. Тут что-то другое. Мы нашли вашего соучастника Остина. И знаете, где?--Он не стал дожидаться ответа.--Разумеется, знаете. Ведь это вы завинтили люк. Вы знаете, что вам несказанно повезло, Абель?
Абель кивнул. Да, ему действительно несказанно повезло.
-- Мы оставили Остина в шлюзе. Как устрашающий пример -- на случай, если еще раз произойдет нечто подобное... Абель, дружище,-- воскликнул майор,-- у предписаний ведь есть свой смысл! Они ведь не вздорные указы, высосанные из пальца каким-нибудь идиотом! Каждый параграф я крутил и продумывал тысячу раз, прежде чем делать его законом. Нет ни одной команды, не имеющей емкой и лаконичной формы. Нет ни одного шага, который, будучи осуществлен так, как предписано, не приводил бы к цели кратчайшим путем. Ничего лишнего, все имеет определенный смысл...
Он глубоко и резко затянулся.
-- Итак, что произошло с Остином? Отвечайте!
-- Остин хотел вырваться. Вырваться отсюда прочь!
-- Вырваться. Невероятно,-- пробормотал майор.-- Вырваться! Нет ни одной строчки в уставе, которая бы позволяла солдату вырваться. А вы знаете, что это значит? Это значит, что хотеть вырваться бессмысленно. Это значит...
В дверь постучали.
-- Что там?--спросил майор. Женский голос спросил:
-- Вы будете пить чай?
-- Две чашки,-- ответил майор.
Минута молчания. Затем голос неуверенно произнес:
-- Я не поняла... Вы сказали, две чашки?
-- Ты оглохла?--крикнул майор.-- Две чашки! И поживее! Итак, Остин хотел вырваться,-- продолжил он.-- Хорошо. Я сделаю из этого выводы. Это свидетельствует, что в вас, ребятки, еще тлеет где-то искра неповиновения. Что есть еще такие, кто не может приспособиться. Вечные революционеры. Аутсайдеры в приличном обществе. В животном мире их отторгли бы остальные. Если б не разодрали в клочья. Эту искру я сумею затоптать, можете мне поверить! Хорошо, дальше. Как мог Остин так забыться? Я имею в виду: как мог он решиться действовать против предписаний? Вы вынудили его к этому? Он что, тоже не принимал черных шариков?
-- Нет,-- тихо произнес Абель.-- Я уничтожил его шарик.
-- Случайно или намеренно?
-- Намеренно,--сказал Абель.
-- Итак, лавина шла от вас, Абель. Но как вы могли... Впрочем, понятно, именно потому, что вы не принимали свои шарики. Мы движемся по замкнутому кругу.--Он замолчал и задумался.
В дверь снова постучали.
-- Чай, господин майор!
-- Да! Войдите!
В комнату вошла женщина. Она несла поднос. Это была та блондинка, которую Абель уже видел. Они не взглянули друг на друга. Когда она поставила чашки на стол, одну -- перед майором, другую -- перед Абелем, майор обнял ее левой рукой за талию и привлек к себе. Абель пятьдесят шесть дробь семь! Вы что, не можете встать, когда входит дама?--Он заорал громко, лицо его покраснело.-- Развалился здесь, как... Внимание! Смирно! Руки перед собой! Пятьдесят приседаний!
Абель вскочил, словно пробужденный от сна. В купальном халате и тапочках он стоял перед майором, ноги на ширине плеч, руки прижаты к телу.
-- Присесть, сгибая колени! Вы что, стоите на ходулях?
Абель присел, выпрямился, снова присел... Майор громко шлепнул женщину ниже спины.
-- Исчезни,-- приказал он.
Он встал и повернулся к карте на стене. Взгляд его внимательно изучал красные и голубые линии, сплетающиеся подобно иероглифическому узору.
Через какое-то время он позвонил. Сержанту, который немедленно появился в дверях, он приказал, указывая пальцем на Абеля:
-- Увести его --в кино!
16
Он долго пребывал в каком-то темном, обволакивающем тумане, лишь время от времени пробивался сквозь него мутный свет и снова пропадал, словно свет прожектора в ненастную ночь. Иногда к нему приближались какие-то белые лица. Шумы давили на барабанные перепонки, но лишь немногие достигали границ его медленно угасавшего сознания. Он почувствовал, как его понесли, чем-то накрыли. Снова понесли. Потом он начал куда-то проваливаться. Раскачивались и скрипели двери. Кто-то звал его по имени... Крики доносились откуда-то очень издалека. Лежать ему было тепло и уютно.
Он открыл глаза. Главный врач смотрел на него сверху вниз. За его спиной он узнал очертания палаты, его собственной палаты. Такое чувство, будто он вернулся домой.
В локтевом суставе он почувствовал легкий укол. Сестра Берта протерла ватным тампоном кожу, потом попробовала согнуть руку. Дотронулась его ладонью до плеча. Он ничего не ощущал, рука была словно чужая.
