– Не единственный.
– Так как с невозвращенцами?
– Если на том… свете человек заболел какой-нибудь болезнью. Неизвестной. Да, таких… не возвращали.
– Или возвращали, но для изучения в какой-нибудь лаборатории? Я прав? Эх, Михалыч, Михалыч… Пойми меня правильно, я не держу зла на центр. Наоборот – благодарен, что мне так повезло, но тот мир для меня уже умер. Ладно, пошли домой. Дел по горло.
Михалыч не ответил. Да и о чем тут говорить, если честно? О призрачных мечтах, которым не суждено сбыться? Глупо это. Мы молчали до самого дома. Даже оленя, которого подстрелили на берегу озера, тащили молча. Зверь так удачно выскочил перед нами, что грех было не воспользоваться этой возможностью. Да и собак кормить надо. Вернулись, свалили тушу под навесом и передали ее в руки Марка, который в этих делах лучше разбирается. Михалыч что-то буркнул и ушел в дом. Брэдли проводил его взглядом, потом посмотрел на меня и покачал головой…
– У меня есть пара знакомых парней в городе, которых можно подключить… – задумчиво протянул Марк Брэдли, когда с тушей было почти закончено.
Он был похож на сумасшедшего, который открыл мясную лавку на безлюдном берегу озера, а теперь стоит с куском парной вырезки и прикидывает, кому бы ее продать. В рубашке с закатанными рукавами и руками в крови. Зрелище не для слабонервных, но здесь, если подумать, таких и не видно.
Марк прикусил огрызок сигары, прищурился и посмотрел на застывших неподалеку псов. Тори и Бади строили такие умильные рожи, что разжалобили бы любого, а не только Брэдли. Он ухмыльнулся и бросил им по куску оленины. Парни окончательно сдурели! Избаловали собак, черт бы их побрал. Их – это парней, разумеется, а не псов.
– Надо будет напрячь вустерских ребят, – продолжил размышлять Марк.
– Было бы очень кстати. Признаться, я даже не знаю, с чего начать это расследование.
– Хм… С начала, Талицкий! С самого, раздери меня дьявол, начала!
– Зришь в корень! – Я чуть не расхохотался.
– Учись, пока я жив! Что у нас есть на этих неизвестных парней?
– Ничего… – задумчиво протянул я и зачем-то повторил: – Ничего…
– Вообще? – удивленно заломил бровь Брэдли.
– Кроме одного типа, которого подозревали в причастности к этому ограблению. Когда он это понял, то быстро перебрался в Вустер, где и затих, как мышь под веником.
– Ты же читал бумаги! Там что, ничего нет?
– Протокол осмотра, десяток допросных листов – и ни одной зацепки.
– Хм… негусто… – согласился Марк.
– Вот и я про что.
– Ну раз так, то давай еще раз и по порядку, – предложил Брэдли, присаживаясь на борт лодки. Снегом помыл ладони, а потом вытер их о штаны и вздохнул.
Рядом тотчас появились Тори и Бади. Они уселись напротив Марка и завиляли хвостами. Избаловали мы псов, ох и избаловали! Ладно, это сейчас не важно. Я хмыкнул, потрепал одного из них по голове и полез в карман за кисетом. Набил трубку и неторопливо закурил. Марк покосился на меня и достал сигару.
Несколько минут мы молчали, а потом я начал:
– Итак… Во время очередной доставки золота с прииска Золотой Берег на обоз напали…
– Где именно? – перебил меня Марк. Он смотрел куда-то вдаль, в сторону заснеженного озера, но без мечтательной рассеянности во взгляде, а сухо, со злым прищуром, будто зверь, который подобрался перед прыжком.
– В двух днях пути от Форт-Росса. Судя по описаниям, там очень подходящее место для таких забав. Глубокая речная долина с крутыми берегами…
– Каньон.
– …Да, каньон, – поправился я. – Нападение было совершено около полудня.
– Откуда известно время?
– За несколько часов до нападения этот обоз видел охотник, который шел на промысел.
– Он жив?
– Охотник? Разумеется. Живет в Форт-Россе. Сможем с ним встретиться и поговорить…
– Погоди, – поморщился Марк. – Сколько было собачьих упряжек в обозе?
– Четыре.
– Золото везли на двух?
– На трех.
– Сколько было людей?
– Четыре проводника-каюра, семь приставов и три охотника за головами, которых наняли для дополнительной охраны.
– Четырнадцать человек, значит. Недурно. Вполне достаточно, чтобы отбиться от какой-нибудь кучки бродяг. Каюры наемные или свои?
– Свои. Они состояли на службе Управы Форт-Росса. Проверенные люди.
– Про приставов не спрашиваю.
– Да, их глупо подозревать. Судя по протоколу осмотра, парни дрались до последнего.
– Дьявол… почти две тысячи фунтов золота… Ну и дела. Упряжки, нарты?
– Исчезли и больше нигде не появлялись.
– Вот как… – Брэдли сгреб себя за бороду. – Это уже интересно.
– Хочешь сказать, что нападавшие прибыли на место засады без собак?
– Может быть… Ладно, подумаем. Что было дальше?
– Золото исчезло. Тела обобрали до нитки. Оружие, патроны – все исчезло.
– Талицкий, какой прок собирать крохи, если ты только что взял такой королевский куш?
– Не знаю.
– Потом эти нагрудные знаки каким-то образом появились в нашей долине…
– Увы!
– Этот человек… – Марк щелкнул пальцами. – Ну как его? Которого подозревают…
– Кротов, – ответил я. – Вениамин Григорьевич.
– Крьо-отоф?
– Марк, ты бы нашел себе женщину! Поверь, русский язык выучил бы гораздо быстрее.
– Пока я на озере, приятель, русский язык мне не нужен. Хотя… если бы я нашел какую-нибудь красотку, то было бы совсем неплохо!
– Ну да, конечно! Настругал бы пяток ребятишек… Ты, если подумать, еще не так стар!
– Не зли меня, Талицкий! – оскалился Марк и прицелился в меня пальцем.
– Молчу! – Я выставил ладони вперед и усмехнулся.
– Этот парень… чем он вызвал подозрения?
– Говорят, что интересовался датой отправки обоза.
– Может, ждал какого-нибудь собутыльника из числа каюров?
– Нет, знакомых среди погибших у него не было.
– Взять бы его за горло…
– Не получится, – хмыкнул я и почесал в затылке.
– Еще бы! – скривился Брэдли. – Это грозит неприятностями от властей Вустера! Готов поставить бутылку бренди, что этот парень живет тихой и неприметной жизнью!
– Вежлив с соседями и омерзительно пунктуален.
– Вовремя платит за жилье, не пьет и не курит! Совсем как ты в Ривертауне.
– Смешно, – усмехнулся я. – Говорят, что он превосходный стрелок и хороший актер. Судя по досье, в молодости играл в театре и перенес часть этого ремесла в реальную жизнь.
– Все эти люди искусства… – Брэдли опять сморщился, потом наклонился и плюнул на снег. – Как не от мира сего.
– Не все участвуют в таких заварушках.
