– Ни одного часа. Робот уже готов.
– Даже так? С вами приятно работать! Покажите его программу!
Принесли схему, и Ким внимательно ознакомился с ней. Инженеры группы хорошо продумали операцию. Робот должен был проделать ряд последовательных действий. Сначала, с помощью лучевого сверла, против которого ничто не могло устоять, – даже нейтринная оболочка, о которой говорил Ким, – он проделает крохотное отверстие в стенке шара. Если это окончится благополучно, будет проделано второе отверстие, затем еще несколько, по всей поверхности. Если и тут все будет «спокойно», робот тем же лучом вырежет четырехугольное «окно» и, кроме того, разрежет оболочку шара по двум линиям. После такой обработки будет нетрудно разобрать шар на части.
Ким одобрил эту операцию, и было решено проделать ее в другом, резервном зале, чтобы предохранить цилиндр, если все же произойдет аннигиляция.
Наступил памятный день, принесший вторую, более тяжелую, неудачу.
Впоследствии они утешали себя тем, что шар все равно не удалось бы вскрыть, а следовательно, и ознакомиться с его содержимым.
Это было слабое утешение, но это было истиной.
Кроме того, оставался ведь второй шар, в Пришельцеве.
Что произошло в резервном зале, Ким и его четверо товарищей видели своими глазами на контрольном экране.
К счастью, они предусмотрительно ограничили яркость изображения, которая не могла превзойти безопасный для глаз уровень, иначе все пятеро могли лишиться зрения.
Короче говоря, ожидаемая Кимом аннигиляция действительно произошла.
Сперва все шло по плану. Они видели, как робот, по внешнему виду напоминавший старинную конструкцию вакуумного насоса, с добавлением четырех гибких «рук», осторожно взял шар и укрепил его в специальных зажимах.
Луча не было видно, но контрольные приборы показали пятерым инженерам, что он пущен в ход. Оболочка шара была сделана, как и цилиндр, из неизвестного материала, но по тому, сколько времени заняло просверливание отверстия, они поняли, что этот материал обладает крепостью первосортной стали, не больше. Потом робот немного повернул шар. Это указывало, что отверстие сделано и наступила очередь второго.
Ничего не произошло, и члены группы облегченно вздохнули.
Так же благополучно было проделано второе отверстие, а затем и все остальные. Всех отверстий было двенадцать.
Все было спокойно, шар не реагировал на «насилие».
Стенка оказалась довольно тонкой, немногим болей полутора миллиметров.
Робот приступил ко второму пункту программы – четырехугольному отверстию.
И тут произошла катастрофа.
Взметнулась вихревая вспышка огня! И никакого следа от шара и робота не осталось в дымном облаке, наполнившем резервный зал.
– Ты был прав, – сказал Эрик.
– Я же вам говорил, – со странным равнодушием отозвался Ким. – Надо было начинать с приборов.
– Все равно когда-нибудь дошла бы очередь и до шара.
– Кто знает! Тайна шара могла открыться при разгадке тайн приборов. А в них уже наверняка нет никакой антиматерии.
– Резервный зал, – заметил руководитель группы, – придется подвергнуть очищению. Его надо обезвредить. Может оказаться повышенная радиация.
– Нет, не может!
Ким сказал это так уверенно, будто ему были уже хорошо известны все особенности устройства черных шаров.
Все пятеро разговаривали спокойно, но сознание неудачи тяжело переживалось всеми, кроме Кима. Он один был действительно спокоен, тогда как четверо остальных только старались казаться спокойными. Их мучила совесть, и они упрекали себя за то, что не послушались Кима, которого сами же пригласили для разгадки тайны шара, – воспользовались своим большинством и настояли на вскрытии, против которого Ким возражал.
И вот бесценный экспонат погиб по их вине!
Теперь руководство всеми дальнейшими действиями всецело принадлежало одному Киму.
Вот только не поздно ли?!
– Что будем делать дальше? – спросил Эрик.
– Вы пока ничего. А я займусь приборами, – ответил Ким.
– Разве помощь…
– Не нужна! Пока не нужна, – поправился Ким. – Когда она мне понадобится, я скажу.
И вот прошел почти месяц.
Ким дневал и ночевал в зале. Огромный стол был завален грудой чертежей и рисунков, записей и расчетов. Не меньшее количество, разорванных и смятых, валялось на полу, но Ким не разрешал выбросить их.
К нему нельзя было подойти, настолько он стал раздражителен.
На осторожно задаваемые вопросы Ким не отвечал.
Он покидал зал только для того, чтобы сойти в столовую, и изредка уходил домой. Но чем дальше, тем реже Света его видела.
Вся планета пристально следила за его работой. Все чаще раздавались голоса, что неразумно так загружать одного человека, что на помощь Киму надо направить других специалистов. Он не хотел и слышать об этом. Решили оставить его в покое: работа была интересна для всего человечества, но она не являлась срочной. Киму дали один месяц.
Он не знал об этом. Но одного месяца ему хватило. И как раз тогда, когда было вынесено твердое решение направить к Киму помощников, он объявил, что работа закончена.
Четверо «безработных» членов группы радостно явились на зов Кима.
Они застали его в веселом расположении духа. Ни следа не осталось от злости и раздражительности. Но похудевшее лицо Кима, с подведенными синевой глазами, яснее слов говорило, какой дорогой ценой досталась ему победа.
Эрик сокрушенно покачал головой.
– Никуда не годится, Ким! – сказал он.
– Ладно, не ворчи. Все в порядке! Тайны цилиндра и черного шара больше нет!
– А практический вывод? – спросил один из инженеров.
– Очень прост. У нас есть черный шар в Пришельцеве. С его помощью мы свяжемся с планетой пришельцев.
– А на какой срок установлены аппараты в машине времени?
Это был вопрос, наиболее интересовавший всю планету.
– И это я знаю, – с явным торжеством ответил Ким. – Они выйдут из цилиндра через девять тысяч шестьсот часов.
Такая точность чрезвычайно удивила четырех собеседников Кима.
– Но ведь приборы пришельцев рассчитаны и действуют по их исчислению времени, – сказал Эрик. – Как же ты мог определить срок выхода, не зная принятых на их планете единиц? Их секунда может отличаться от нашей, да и наверняка это так.
– Приборы ответили мне на этот вопрос, – сказал Ким. – Вернее, я заставил их ответить. Садитесь! – предложил он, совершенно забыв, что в зале только одно, его собственное, кресло. – Ах, не на что? Ну хотя бы сюда, на стол. – Ким небрежным жестом сбросил со стола на пол все, что на нем находилось, кроме небольшого рулона свернутых чертежей, который аккуратно отодвинул в сторону. Видимо, именно здесь и заключались результаты его месячной работы. – Ну вот, теперь слушайте!
