– И сколько же это может составить? – спросил Джонни, растягивая слова. Он сжимал подлокотники качалки. В правом виске ритмично пульсировала вена.
– Первые два года – по тридцать тысяч, – сказал Дис. – А если вы окажетесь популярным, эта сумма будет пересмотрена. И еще. Все наши экстрасенсы имеют специализацию. Насколько я понимаю, у вас хорошо получается контакт с предметами. – Дис мечтательно прикрыл глаза. – Я уже вижу вашу колонку в журнале, дважды в месяц – зачем закапывать клад? «Джон Смит приглашает читателей “Потустороннего взгляда” присылать личные вещи для парапсихологического исследования…» Что-нибудь в этом роде. Конечно, мы оговорим, что следует присылать вещички подешевле, потому что они не будут возвращаться. Но сейчас я вас удивлю. Знали бы вы, какие встречаются психи, прости их, господи. Чего они только не присылают! Бриллианты, золотые монеты, обручальные кольца… мы можем оговорить в контракте, что все присланное становится вашей собственностью.
Перед глазами у Джонни заплясали матово-красные пятна.
– Люди пришлют свои вещи, а я оставлю их себе. Я вас правильно понял?
– Точно. Все будет в наилучшем виде. Главное, предусмотреть это в контракте. Еще немного подливки к вашему картофельному пюре.
– Предположим, – сказал Джонни, стараясь говорить ровным и спокойным голосом, – предположим, я позвоню и скажу, что тридцать первого сентября семьдесят шестого года президент Форд будет убит…
– Вообще-то в сентябре тридцать дней, – сказал Дис. – А в остальном, по-моему, вы попали в яблочко. У вас, Джонни, все получится само собой. Вы мыслите масштабно. Это хорошо. Вы бы удивились, узнав, как мелко плавают все эти ребята. Боятся, понимаете, рот раскрыть там, где пахнет хорошими денежками. Вот, скажем, Тим Кларк из Айдахо две недели назад написал нам, что у него-де было видение: якобы в будущем году Эрл Батц уйдет в отставку. Я, конечно, прошу прощения за свой французский прононс, но на хрена это кому нужно? Кто такой Эрл Батц для американской домохозяйки? А у вас, Джонни, биотоки что надо. Вы прямо рождены для нашего дела.
– Биотоки, – пробормотал Джонни.
Дис посмотрел на него испытующе.
– Как вы себя чувствуете, Джонни? Вы что-то побледнели…
Джонни думал о женщине, которая прислала шарф. Вероятно, она тоже читает «Потусторонний взгляд».
– С вашего разрешения, я подобью итоги, – сказал Джонни. – Вы платите мне тридцать тысяч долларов в год за мое имя…
– И ваш портрет, не забудьте.
– За мой портрет и несколько статей, написанных за меня. Плюс материалы, где я отвечаю на вопросы владельцев посылаемых предметов. Как дополнительная приправа к моему картофельному пюре идут вещички, которые я могу оставлять…
– Если юристы это оговорят…
– …в личную собственность. Такова суть сделки?
– Это, Джонни, только скелет сделки. Поразительно, как в жизни одно тянет за собой другое. Через полгода ваше имя будет на устах у всех, и тогда вы развернетесь вовсю. Телевизионное шоу Карсона. Встречи. Лекционные турне. И, само собой, книга, можете выбирать издательство по вкусу – на экстрасенсов они денег не жалеют. Кэти Нолан начала с такого же контракта, а теперь зашибает больше двухсот тысяч в год. Кроме того, она основала собственную церковь, и налоговые инспекторы не могут тронуть ни цента из ее денег. Наша Кэти своего не упустит. – Дис ухмыльнулся. – Я же говорю вам: вовсю развернетесь.
– Еще бы!
– Ну? Что вы об этом думаете?
Джонни ухватился одной рукой за манжет новенькой рубашки Диса, а другой – за воротник.
– Эй! Какого черта вы…
Джонни обеими руками притянул к себе журналиста. За пять месяцев регулярных физических упражнений он здорово накачал мышцы.
– Ты спрашиваешь, что я думаю, – сказал Джонни. В висках застучало, заломило. – Я скажу тебе. Ты вампир – вот что. Ты пожираешь человеческие надежды. Тебе бы работать на кладбище. Я думаю, твоей матери следовало умереть от рака на следующий же день после того, как она тебя зачала. Если есть ад, надеюсь, ты в нем сгоришь.
– Не смей так со мной разговаривать! – завизжал Дис, как торговка в рыбном ряду. – Совсем рехнулся! Забудь! Забудь обо всем, что я тебе говорил, олух, неотесанный болван! Тебе давали такой шанс! И не вздумай потом приползти…
– Ты говоришь, словно из-под подушки, – сказал Джонни, вставая. Заодно он поднял и Диса. Рубашка у того вылезла из новых джинсов, под ней оказалась сетчатая майка. Джонни начал размеренно трясти Диса. Тот забыл о своем гневе и заорал благим матом.
Джонни подтащил его к ступенькам веранды, поднял ногу и со всей силы припечатал сзади новенькие «ливайсы». Дис, не переставая орать, пересчитал ступеньки. Он упал на землю и растянулся во весь рост. Потом он поднялся, встал и повернулся к Джонни, его аккуратненькая одежда была в пыли. Теперь у нее вид более натуральный, подумал Джонни, но вряд ли Дис это оценит.
– Надо бы напустить на тебя полицейских, – прохрипел Дис. – Я, может, так и сделаю.
– Как хочешь, – сказал Джонни. – Только здешняя полиция не очень-то церемонится с теми, кто сует свой нос туда, куда их не просят.
На дергающемся лице Диса отразилось все сразу: страх, ярость и изумление.
– Если сунешься к нам, уповай на бога, – сказал он.
Голова у Джонни раскалывалась, но он старался говорить спокойно.
– Вот и хорошо, – ответил он. – Золотые слова.
– Ты еще пожалеешь, вот увидишь. Три миллиона читателей. А это тоже кое-что значит. Когда мы разделаемся с тобой, никто уже тебе не поверит, даже если ты предскажешь весну в апреле. Не поверят, даже если ты подтвердишь, что очередной чемпионат мира начнется в октябре. Не поверит, даже если… если… – Дис захлебнулся от ярости.
– Проваливай-ка ты отсюда, мозгляк, – сказал Джонни.
– Плакала твоя книжка! – визгливо закричал Дис, очевидно не придумав более страшной угрозы. С дергающимся лицом и в покрытой пылью рубашке он походил на мальчишку, бьющегося в истерике. Его бруклинский акцент до того усилился, что стал совсем провинциальным: – Тебя оборжут во всех издательствах Нью-Йорка! Редакторы бульварных листков не подпустят такого дурака и близко, когда я тебя разложу! Есть много способов уделать подобных умников, и мы тебя, дерьмо собачье, уделаем! Мы…
– Пожалуй, возьму-ка я свой «ремми» и пристрелю тебя, чтобы не ходил по чужой земле, – уронил Джонни.
Дис отступил к своей взятой напрокат машине, продолжая извергать угрозы и ругань. Джонни наблюдал за ним с веранды; в голове невыносимо стучало. Дис сел в машину, истошно взревел мотор, взвизгнули колеса, поднимая тучи пыли. Выезжая, он так вильнул, что сбил чурбак, на котором Джонни колол дрова. Несмотря на головную боль, Джонни чуть-чуть улыбнулся. Поставить чурбак на место гораздо проще, чем Дису объяснить в компании «Херц» большую вмятину на крыле «форда».
