И Сеннор, явно довольный собой и своими силлогизмами, обвел присутствующих торжествующим взглядом, но в этот момент из-за стола поднялся Твиссел.
— Прошу прощения, — нетерпеливо произнес он. — Время не ждет.
И совершенно неожиданно для Харлана завтрак окончился.
Пятеро членов Комитета встали из-за стола и, распрощавшись с Харланом кивком головы, вышли один за другим из комнаты с видом людей, удовлетворивших свое любопытство. Только Сеннор присовокупил к кивку крепкое рукопожатие и грубовато проворчал:
— Счастливо оставаться, молодой человек.
Со странным чувством Харлан смотрел, как они покидают комнату. Зачем было приглашать его на завтрак? Зачем надо было упоминать о человеке, встречающем самого себя? О Нойс не было сказано ни слова. Неужели они собрались только посмотреть на него? Оглядели его с головы до ног и предоставили Твисселу принимать окончательное решение.
Твиссел вернулся к столу, с которого уже исчезла посуда и пища. Они остались с Харланом вдвоем, и словно для того чтобы подчеркнуть это обстоятельство, Твиссел закурил новую сигарету.
— А теперь за работу, Харлан, — сказал он. — У нас сегодня большой день.
Но Харлан уже не мог и не хотел ждать. Он решил «взять быка за рога».
— Прежде чем мы что-либо начнем, мне необходимо поговорить с вами.
Твиссел удивленно посмотрел на него, сощурил свои выцветшие глазки и задумчиво стряхнул пепел.
— Разумеется, мы поговорим, если ты этого хочешь, — сказал он, — только сначала сядь, сядь и рассказывай.
Но Техник Эндрю Харлан был уже не в состоянии сидеть. Он шагал взад и вперед вдоль стола, выпаливая фразу за фразой, изо всех сил пытаясь не сбиться на нечленораздельное бормотание. Старшему Вычислителю Твисселу, не сводившему с него глаз, приходилось то и дело поворачивать за ним голову, похожую на перезрелое яблочко.
— Вот уже несколько недель, — говорил Харлан, — как я просматриваю пленки по истории математики. Я изучаю книги из ряда Реальностей 575-го. Реальности разные; но математика все та же. Ни последовательность, ни характер ее развития не меняются; меняются только имена, одни и те же открытия в разных Реальностях делают разные люди, но конечные результаты… Как бы там ни было, а мне удалось подметить эту интересную закономерность. Что вы о ней скажете?
— Странное занятие для Техника, — произнес Твиссел, нахмурившись.
— Но ведь я не простой Техник, — возразил Харлан, — и вам это отлично известно.
— Продолжай, — сказал Твиссел, взглянув на часы. Его пальцы с необычной для него нервозностью крутили сигарету.
— Давным-давно, еще в Первобытные Времена, — продолжал Харлан, — жил в 24-м Столетии один человек по имени Виккор Маллансон. Более всего он известен тем, что ему первому удалось получить Темпоральное Поле, или Поле Времени. Отсюда, разумеется, следует, что он основал Вечность, поскольку Вечность — это всего лишь обширное Темпоральное Поле, в котором обычное Время замкнуто накоротко и на которое не распространяются физические законы обычного Времени.
— Мой мальчик, тебя учили этому еще в школе.
— Но меня не учили в школе, что Виккор Маллансон никак не мог получить Темпоральное Поле в 24-м веке. Ни он и никто другой. Тогда еще не существовало необходимой математической базы. Фундаментальные уравнения Лефевра могли быть выведены только после появления в 27-м Столетии работ Жана Вердье.
Для Старшего Вычислителя Твиссела существовал только один способ выразить свое крайнее удивление — выронить сигарету, что он и сделал. Даже улыбка куда-то исчезла с его лица.
— Разве ты изучал уравнения Лефевра, мой мальчик?
— Нет. И я не стану вас уверять, что понимаю их. Но я усвоил одно, без них нельзя создать Темпоральное Поле. И еще: они не могли быть открыты до 27-го века. Это я тоже знаю твердо.
Твиссел нагнулся за упавшей сигаретой и задумчиво посмотрел на нее.
— А что если Маллансон получил Темпоральное Поле, даже не подозревая о связанных с этим математических трудностях? Что если это было чисто эмпирическим открытием? В истории наук известно немало подобных примеров.
— Я и об этом подумал. После того как Поле было открыто, потребовалось почти триста лет, чтобы разработать соответствующую теорию, и за все это время первоначальная установка Маллансона не претерпела никаких изменений или усовершенствований. Даже при беглом знакомстве с этой установкой становится ясно, что при ее создании были использованы уравнения Лефевра. Но если Маллансон знал о них или вывел их самостоятельно, что совершенно невозможно без работ Вердье, то почему он нигде не говорит об этом?
— Ты упорно хочешь рассуждать как математик, — сказал Твиссел. — От кого ты узнал эти подробности?
— Я читал пленки.
— Только-то и всего?
— Еще размышлял.
— Без специальной математической подготовки? Ну, знаешь, мой мальчик, я внимательно следил за тобой много лет, но даже не подозревал о твоих талантах в этой области. Продолжай.
— Пункт первый: Вечность не могла бы возникнуть, если бы Маллансон не создал Темпоральное Поле. А Маллансон не мог сделать своего открытия, не зная специальных разделов математики, разработанных гораздо позднее.
Пункт второй: в настоящее время здесь в Вечности есть Ученик, который был взят в Вечность в нарушение всех существующих правил, поскольку он не подходит по возрасту и вдобавок женат. Вы обучаете его математике, а я — Первобытной Социологии.
— Ну и что из этого?
— Я утверждаю, что вы собираетесь каким-то образом послать его в прошлое, за нижнюю границу Вечности, в 24-е Столетие. Вы хотите, чтобы этот Ученик — Бринсли Купер — обучил Маллансона уравнениям Лефевра. Следовательно, вы должны понять, что мое исключительное положение как специалиста по Первобытным Временам и как человека, понимающего, что здесь происходит, позволяет мне рассчитывать на особое ко мне отношение. На совершенно особое отношение.
— Святое Время! — пробормотал Твиссел.
— Я ведь угадал, не так ли? Только с моей помощью вы можете замкнуть круг, иначе… — Он намеренно не закончил фразу.
— Ты очень близок к истине, — сказал Твиссел, — хотя я бы мог поклясться, что ничем… — Он впал в задумчивость, в которой ни окружающий его мир, ни Харлан не играли, казалось, никакой роли.
— Только лить близок к истине? То, что я сказал, и есть истина. — Харлан даже не мог сказать, откуда у него взялась такая уверенность.
— Нет, нет, ты вплотную подошел к разгадке, но не сделал еще самого последнего шага. Ученик Купер не отправляется в 24-й век учить чему-либо Маллансона.
