Пожар позволил остальным шхунам и нескольким пирогам значительно приблизиться к «Хаджи». Одна из них держала курс поперек движения катамарана. «Хаджи» снова совершил поворот, но он получился очень медленным из-за веса Логу на верхушке мачты. Эта заминка позволила лучникам прицелиться, и еще несколько стрел угодило в парус. Пожар стал распространяться гораздо быстрее. Несколько стрел воткнулось в палубу. На мгновение Бартон подумал, что неприятель передумал и решил покончить с ними. Но он не успел додумать эту мысль, так как необходимо было совершить очередной маневр, чтобы не угодить в руки неприятеля.
И опять «Хаджи» проскользнул между двумя шхунами. Капитаны и команды обоих кораблей улыбались во весь рот. Возможно, они уже давно скучали и теперь были очень рады этой погоне. Правда, заметив в руках команды «Хаджи» луки, все спрятались за бортами, оставив под огнем только командиров, рулевых и лучников. Горящие стрелы с голубыми хвостами пронзили паруса «Хаджи» еще в двадцати местах. Много попало в мачту и такелаж, десятки шипели в воде, одна прошла в нескольких дюймах от головы Бартона.
Пока Эстер стояла у руля, Алиса, Руах, де Грейсток, Вильфреда и Бартон непрерывно вели стрельбу. Логу застыла на середине мачты, ожидая прекращения стрельбы. Пять стрел группы нашли свои цели: капитана, рулевого и одного из матросов, высунувшего голову в самый неподходящий момент.
Эстер предостерегающе вскрикнула, и, повернувшись, Бартон увидел, что из-за шхуны всего лишь в пяти футах от носа «Хаджи» вынырнула боевая пирога. Избежать столкновения было уже невозможно. Двое стоявших на передней площадке пироги бросились за борт, а гребцы встали, чтобы точно так же покинуть судно. Через мгновение катамаран ударил в левый борт пироги около носа, расколол ее, перевернул и раскидал команду по Реке. Люди на «Хаджи» полетели вперед, а де Грейсток оказался даже в воде. Бартон упал лицом вниз на палубу и сильно ободрал кожу.
Эстер отшвырнуло от руля и, прокатившись по палубе, она врезалась в стенку надстройки, где и осталась лежать недвижимо.
Бартон посмотрел вверх. Парус разгорелся так, что уже не было надежды его спасти. Логу исчезла. Ее, должно быть, сбросило с мачты в момент столкновения. Поднявшись на ноги, он увидел ее и де Грейстока, плывущих к «Хаджи». Вода вокруг них кипела от всплесков гребцов, лишившихся пироги. Многие, судя по крикам, не умели плавать.
Бартон крикнул, чтобы мужчины помогли Логу и британцу взобраться на борт. А сам тем временем бросился осматривать повреждения. Оба форштевня были сломаны и вода хлестала внутрь корпусов. Вокруг клубился дым от все более разгорающихся парусов и мачты. Женщины начали кашлять.
Еще одна боевая пирога приближалась с севера. Две шхуны шли к ним против ветра.
Они могут продолжать драться, пролить кровь своих врагов, не желающих убивать их. Но в любом случае исход битвы предрешен.
Логу и де Грейстока втащили в лодку. Фригейт сообщил, что Эстер невозможно привести в чувство. Руах пощупал ее пульс и, приблизившись к Бартону, сказал:
— Она еще не умерла, но похоже на то, что долго не протянет.
— Вы, женщины, наверно догадываетесь, что с вами будет, — сказал Бартон. — Это, конечно, ваше дело, но я предлагаю вам нырнуть как можно глубже и хорошенько наглотаться воды. И завтра вы проснетесь как ни в чем ни бывало, правда, уже в другом месте.
Гвиневра вылезла из-под надстройки. Она обняла его за пояс и испуганно смотрела на него, но глаза ее были сухими. Он крепко обнял девочку одной рукой, а затем сказал:
— Алиса! Возьмите ее с собой!
— Куда? — спросила англичанка. Она посмотрела на пирогу, приближающуюся к катамарану, затем снова на него. Она хотела что-то сказать, но закашлялась от дыма.
— Когда же вы, — сделал он жест в сторону Реки, — нач…
— Я не могу сделать такое! — воскликнула Алиса.
— Но вы же не хотите, чтобы эти негодяи издевались над девочкой? Или вы думаете, что ее возраст их остановит?
Алиса выглядела так, словно она вот-вот зальется слезами, но не заплакала.
— Хорошо, — спокойно согласилась она. — Сейчас это уже не грех — убить себя. Я только надеюсь…
— Да! — быстро ответил Бартон.
Сейчас не было времени на разговоры — пирога была в пятнадцати ярдах от них.
— Другое место может быть еще худшим, чем это, — сказала Алиса. — И Гвиневра проснется совсем одна. Вы же знаете, Бартон, насколько ничтожны шансы воскреснуть в одном и том же месте!
— С этим ничего не поделаешь.
Она поджала губы и наконец вымолвила:
— Я буду биться до самого конца. Затем…
— Тогда, возможно, будет слишком поздно, — сказал он. И поднял лук. Он вытащил стрелу из колчана и прицелился. Де Грейсток, потерявший свой лук, отобрал оружие у Казза. Неандерталец зарядил пращу камнем и стал ее раскручивать. Руах тоже приготовил пращу и достал из мешка несколько круглых камней. Монат взял лук Эстер, так как тоже потерял свой.
Капитан пироги закричал по-немецки:
— Поднимайте руки! Вам не причинят вреда!
Но через секунду он валялся уже на площадке пироги со стрелой в груди. Алиса выполнила свое обещание и первая открыла огонь. Другая стрела, очевидно де Грейстока, свалила в воду человека, стоявшего на площадке пироги. Камень из пращи ударил одного из гребцов по плечу, и тот зашелся в крике. Еще один камень угодил в голову другому гребцу, заставив выронить весло.
Но пирога продолжала свой путь. Двое на кормовой платформе понукали команду приблизиться к «Хаджи». Но и они через мгновение тоже пали под ударами стрел.
Бартон посмотрел назад. Две шхуны спустили паруса. Очевидно, они додрейфуют к «Хаджи», а потом матросы забросят крюки и полезут на абордаж. «Но, — тут же подумал Бартон, — если они подойдут близко, пламя может перекинуться и на них!»
Когда пирога уткнулась в катамаран, четырнадцать человек из ее команды были уже мертвы или тяжело ранены. Перед столкновением оставшиеся в живых побросали весла и подняли небольшие круглые щиты. Но все равно две стрелы минули эту незатейливую защиту и воткнулись в руки врагов. В живых осталось человек двадцать. И это против шестерых мужчин, пяти женщин и одного ребенка!!!
Но среди членов команды «Хаджи» был пятифутовый, заросший волосами человек чудовищной силы и с большим каменным топором. Казз за секунду до столкновения спрыгнул в пирогу. Его топор тут же размозжил два черепа, а затем проломил днище пироги. Вода начала заполнять судно, и де Грейсток, что-то крича на средневековом английском, прыгнул вниз и очутился рядом с неандертальцем. В одной руке он держал кинжал, в другой — огромную дубовую палицу с острыми кремневыми шипами.
