Просто шел зеленый дождь. И возле входа в здание космопорта стояла, прячась от дождя под зонтом, красивая девочка Айбигель. Между прочем, в свободной руке она держала еще один зонт, и когда я шагнул под дождь, протянула его мне со словами:
— Наверняка вам это понадобится.
Что мне оставалось делать?
Я взял зонт и сказал:
— Спасибо.
Мы молча прошли через зал космопорта. Прежде чем снова выйти под дождь, я открыл зонт и еще раз поблагодарил Айбигель за него.
— Не стоит, — сказала она. — Самое главное, найдите его.
— Кого? — спросил я. — Убийцу?
— Да, — сказала Айбигель. — Только, обещайте мне одну вещь.
— Какую?
— Если это будет возможно, не убивайте его.
— Из милосердия? — спросил я.
— Нет. Всего лишь для того чтобы он попал на одну из тех ужасных планет — тюрем и гнил на ней всю оставшуюся жизнь.
Сказав это, Айбигель резко повернулась и ушла. А я как болван, пока она не скрылась за какой-то дверью, очевидно ведущей в служебные помещения космопорта, пялился ей вслед и все пытался понять что именно такие красивые и умные девочки как Айбигель находят в таких подонках как Ухул.
А потом до меня дошло что ответа на этот вопрос я так и не найду, пусть даже мне несказанно повезет и я проживу например еще лет сто. Не найду и все. А стало быть незачем об этом думать. Тем более сейчас.
И все же, прежде чем выйти под зеленый дождь, я не удержался и посмотрел на ту дверь за которой скрылась Айбигель. И конечно подумал что сейчас она, наверное, сидит в своей кабинке, из которой возникает перед желающими купить билет на очередной рейс, и плачет, плачет навзрыд.
А может быть и не плачет. Может быть, она сидит с крепко сжатыми кулаками, глядит перед собой невидящим взглядом и представляет что она могла бы сделать с убийцей, попадись он ей в руки.
Или то, или другое. И скорее всего второе чем первое.
Зеленый дождь был теплым. Но пока я шел под ним до резиденции, мне было холодно, очень холодно.
— А вот и он, наш неустрашимый борец с преступностью, — заявил Мараск, едва я вошел в резиденцию. — Между прочим, к тебе посетитель.
Собственно, то что меня ожидает посетитель я уже видел и сам. Было бы странно его не заметить. Перед барьером за которым возвышался Мараск сидел очень, очень старый абориген. Когда я вошел, он медленно встал.
Нет, конечно, я не большой знаток аборигенов Бриллиантовой, Собственно, все что я знаю о них почерпнуто из сведений хранившихся на компе Старины Эда. А было их так не очень много. Но все-таки, посетитель отличался от тех молодцов, которых я до сих пор видел шляющимися по инопланетному кварталу в поисках работы.
Одет он был в балахон, с ленточками светлого оранжевого цвета. Судя по лицу и кистям рук, он был здорово худ. Круглые глаза были серого цвета, но тоже, кажется сильно поблекшего от времени. Практически безносое лицо украшало множество морщин.
Я прикинул что скорее всего передо мной кто-то вроде старейшины аборигенов. И скорее всего, явился он ко мне вовсе не для того чтобы засвидетельствовать свое почтение.
И нападать на меня с целью перерезать горло он тоже не станет. Старейшины подобными делами не занимаются, а поручают их молодым и крепким воинам, жаждущим доказать свое мужество и ради этого готовым рисковать жизнью.
— Центу…ион, — промолвил старейшина. — У меня посла…гхм.. ние.
Голос у него был тусклый и невыразительный.
— Ко мне? — спросил я.
— Нет, к вам, к инопла… гр-гр… нетянам.
Если исключить некоторые дефекты речи, понять его речь было вполне возможно. К слову сказать, начало ее мне не понравилось. Обычно, подобные заявления предшествуют предъявлению ультиматума.
Ну-ну, посмотрим.
Я кинул взгляд на Мараска. Краб-кусака сидел на барьере неподвижно, прикрыв клешнями глаза и вроде бы даже спал.
Нашел время. Тут кажется назревают события более важные, чем нападение аборигенов-отщепенцев. Судя по ленточкам, этот старец принадлежал к клану, и вполне мог сейчас что-то потребовать от имени всех инопланетян. Причем, вряд ли удовлетворить его требования будет легко.
Ну, да посмотрим…
— Что за послание ты должен нам сообщить? — учтиво поинтересовался я.
— Пожела…хма.. ние. Вы должны вернуть нам нашу царицу личинок. Ее жизни грозит опасность… грм… Решили все кланы.
Я бросил на старика недоверчивый взгляд.
— Ты хочешь сказать, что в нашем районе находится царица личинок бриллиантовых муравьев?
— Да. Она у вас и вы должны ее вернуть. Сроку — два дня. Потом мы объявим вам хасс.
— Хасс? Что это такое?
— Я сказал.
Церемонно склонив голову, старейшина неторопливо прошествовал к выходу. Как только за ним закрылась дверь я схватился за бормоталку.
Чем бы не был этот самый хасс, скорее всего ничего хорошего жителям инопланетного района он не сулил. А стало быть, первым делом надо было уведомить о полученном предупреждении Медока. Он обладал действительной властью, а стало быть должен был быть в курсе происходящего.
Долго ждать мне не пришлось. В бормоталке послышался несколько раздраженный голос большого банкира.
— Да? Кто это?
Я сообщил ему кто с ним разговаривает, а потом коротко описал визит старейшины и передал его предупреждение.
— Так я и думал, — заявил Медок. — Этот полоумный старикашка решил нанести визит и тебе.
— А кто он собственно такой?
— Слишком долго объяснять иерархическую систему аборигенов. Да и не к чему. Короче, если он сказал что устроит нам хасс, то так оно и будет.
— А что это такое?
— Пока не имею понятия. Мои клерки это выясняют. Но думаю, что ничего хорошего это означать не может.
Вот тут я с ним был согласен.
— Хасс, это религиозная церемония, — вдруг подал голос Мараск. — После проведения которой вы для аборигенов перестанете существовать, сроком на десять лет. Конечно, изгоев, поскольку они вышли из племени, этот хасс не коснется. Но ведь личинками торгуют не они.
Я прилежно передал его слова Медоку.
После этого бормоталка зловеще замолчала.
Испытывая некоторое злорадство, я представил как великий банкир падает в обморок, или отправляется на поиски оружия с помощью которого можно относительно безболезненно покончить счеты с жизнью.
Впрочем, это удовольствие длилось совсем недолго. Бормоталка ожила буквально через минуту и из нее донесся отчаянный рев Медока:
— А ну повтори еще раз!
Я повторил.
На этот раз пауза длилась не более полминуты.
— И это сказал Мараск, тот самый, который был помощником старины Эда в течении двадцати лет? — уточнил Медок.
— Да.
— Угу, — пробормотал Медок. — И если он это говорит, то стало быть так оно и есть. Вопрос: что теперь делать?
