— Меня здесь почти нет, — она не поднимала глаз от листка.
— Потом будет больше. Лили, ты и сама понимаешь, что не вытянешь «фильм одной звезды».
Та раздраженно дернула плечом. Вот зачем нужно было напоминать?!.
— На роль Венди предлагали Интан Семенову, — между делом сообщил Майк, и Лилен немедленно его простила. Уральская символ-модель, одно из знаменитейших лиц Ареала! и рыжие волосы у нее свои, даже без цветокоррекции…
Вспомнилось, как Майк вещал о роли модели в обществе: «Сначала она была просто шагающим манекеном, потом — кумиром-пустышкой, желанным сексуальным партнером, потом стала петь, танцевать, играть в кино, обрела интеллект и личность, а вместе с последней — намертво привязанный комплекс ассоциаций. В условиях абсолютной власти косметической медицины, когда из плоти лепятся живые манекены так же, как из виртуальных объектов неживые, требуется нечто иное, содержащее неповторимую ценность…» Вдохновившись, Макферсон начинал говорить фразами, какими нормальные люди и пишут-то с трудом. Лилен никогда бы не поверила, если б сама не слышала неоднократно.
Кстати, о символ-моделях. Интан, мягко говоря, занятой человек. Зачем ей этот фильм, второстепенная роль?
Странно…
— А кто сыграет Ифе?
— Она сама.
Лилен кивнула, продолжая читать. Записей с Никас сохранилось очень много, не только плоских, но и трехмерных, на которых певицу нужно только чуть омолодить. Ее сделают в цифре, и голос тоже будет настоящий, всем знакомый…
— А эта любовная история, с Джеком — она действительно была?
— Местра Ли сделала в рассказе только одно допущение, — ответил Майк. — Остальное — подлинные сведения. Она, собственно, всю жизнь занимается архивами местры Никас, пишет о том, что знает.
Лилен как раз дочитала до этого допущения. Дэлор Ли скрупулезно воссоздавала военную эпоху: жизнь старого заатмосферного корабля, проводящего в рейсе многие месяцы, суеверия солдат и пилотов, слишком зависящих от случайностей, психологические проблемы экипажей. Фантастика вторгалась в повествование резко и малодостоверно. Впрочем, там, среди бытописания, даже цитаты из песен Ифе казались чуждыми.
В сценарии небывальщинка проходила гладко.
И все же странно. Майку нравился непрофессиональный рассказ Ли. Он находил его обаятельным. Легкая сказочность выделила бы ленту из тысяч однотипных историй о Великой войне. Но почему из девяти представленных сюжетов Уралфильм отдал предпочтение этому…
«Медотсек. Темно. Ифе сидит, обняв гитару. Видны неподвижные тела Карреру и Тери.
Из ноздрей Ифе одна за другой начинают стекать струйки крови. Капли падают на обечайку гитары».
Лилен остановилась. Отложила листок. Майк все равно собрался переделывать… она еще начитается до оскомины.
Режиссер смотрел на нее, облокотившись на стол. Тихая улыбка светилась на губах, глаза влюбленно блестели. Лилен подавила вздох.
— Это сказка? — спросила она.
Майк задумчиво склонил голову к плечу.
— Это легенда.
На высоте трехэтажного дома раскачивалась, повиснув на одних коленках, пятилетняя девочка. Смеялась, мотая растрепанными косичками, взвизгивала и махала руками. Ветка, за которую она цеплялась, была слишком толстой, порывы ветра — слишком сильными, сорвиголова сама знала, что скоро упадет, но ничуть этим не беспокоилась. Парой метров ниже, на другой ветке, прочнее и толще, ее ждал Найт, терпеливый взрослый дракон, друг тети Поли.
Под деревом стояли, задрав головы, двое взрослых.
Чигракова нервно ломала пальцы. Понимала, что нукта поймает ребенка, что не причинит ему никакого вреда, но слишком непривычная ситуация казалась опасной вопреки логическим соображениям.
Девочка попыталась подтянуться и залезть на ветку, но чуть не сорвалась; Таис невольно вскрикнула.
Найт увещевающе зачирикал.
Проказница хохотала.
— Вот чудо… — озадаченно пробормотала Таис.
— Улянушка, — жалобно просил отец чуда, — слезай ты оттуда, мартышкин.
— Па-па!!
— Улянчик!
— У-у-у!
— Уляна Игоревна!
— Па-па, сни-ми ме-ня!
— Найт, — воззвал отчаявшийся Игорь, — сними ее!
— Не-е-ет! — провизжала Улянка и с нечеловеческой ловкостью вскарабкалась выше.
Найт озадаченно поднял лапу. Лезть за маленькой самочкой он не мог — под двухсоткилограммовым ящером обламывались ветки.
Игорь застонал.
Таисия наклонилась к его уху и прошептала что-то.
Мастер просветлел лицом.
— Ну хорошо, — громко объявил он. — Хочешь сидеть на дереве — сиди. Мы с тетей Тасей возьмем маму и поедем в поселок есть мороженое.
Оба они демонстративно повернулись к секвойиду спинами и зашагали по тропке.
— Я тоже! — торопливо, запыхавшись, крикнула Улянка, — тоже!
Немедля бдительный Найт заключил ее в кольца своего хвоста — в два витка — и перенесся прыжком на соседнее дерево, пониже. Полет пришелся Улянке по вкусу, и обман был прощен.
— Уляночка, идите с Найтом к маме, — голосом доброй волшебницы посоветовала Таисия. — Предупредите, чтобы готовилась ехать. Ты какое мороженое любишь?
— С яблуковым вареньем.
— С яблочным, — вмешался папа. Таис незаметно стукнула его кулаком в спину.
— С яблуковым! — воинственно заявила Уляна.
— Разумеется, с яблуковым, — согласилась Таисия. — Ну, наперегонки?
Они пробежали вслед за стремительным Найтом пару десятков метров, пока дракон со своей шумной ношей окончательно не скрылся в зелени. Остановились. Игорь стер со лба пот.
— У Лилен получается ее утихомирить, — пожаловался он. — У меня…
— Ты — папа, — посочувствовала Чигракова.
Время перевалило за полдень, солнце палило немилосердно. На прогалине, укрытой лишь прозрачной трепещущей тенью, стоять было неуютно, невзирая на все красоты южного леса. В небесной расплавленной синеве таяли очертания клина псевдоптиц, отправляющихся за море. Весенний гам звенел над зелеными кронами. Неуклюжая полу-ящерица, полу-рыба вроде вымершей ихтиостеги чуть одаль, в тени, медленно выползала из сохнущей лужи.
— Заметь, — сосредоточенно вышагивая по тропе, сказала Таисия, — экраноплан появился почти сразу после того, как Лили приняла решение. То решение, которое разворачивало Вольфов лицом к нам. И их убили.
Игорь поднял бровь. Зажатая в зубах травинка шевельнулась.
— Ты полагаешь, реши Лилен иначе, и убийцы бы развернулись? — со сдержанным сарказмом проговорил мастер.
— Игорь, ты забыл, с кем разговариваешь.
— Прошу прощения.
— Да я не о том, — подкупающе улыбнулась Таисия, остановившись. — Ты сам сверхполноценник, ты разговариваешь с эмиссаром Райского Сада, и при этом не понимаешь, какую я вижу здесь зависимость… Игорь, это похоже на действия корректора.
