— Очень хорошо. Голландский оригинал или английский перевод?
— Оригинал.
— Секунду, загрузкаданны…
— ЯЗОН? — сказала Кирстен.
— Од‑од‑однусекунду. Уменяпроблемысмоими… смоими… ими…
— Джейс, с тобой всё в порядке? — спросил Аарон.
— Нзнаю. Ткого‑ткого‑такого недолжнобыть шесть‑эф, шесть‑семь, семь‑два, шесть‑один, шесть‑дэ, шесть‑дэ, шесть‑пять, шесть‑четыре…
На пляже у меня было 114 крабов. Примерно половина из них отключилась сразу; у остальных камера оказалась зафиксирована на том, на что они в этот момент смотрели. Я видел голограмму белых утёсов Дувра на перекрывающих друг друга картинках, получаемых от двух дюжин крабов. Однако что‑то в них было не так: тени на них переместились в предвечернюю позицию, хотя изображающая солнце лампа оставалась в зените. Голограмма замигала, рассыпалась муаром интерференционных узоров, расфокусировалась и пропала. На её месте возникли голые стальные стены с пятнами ржавчины. Чайки возмущённо заорали; люди выражали удивление более спокойно.
Где‑то в другом месте из пищевого процессора пролилась сырая питательная масса.
Свет включался в пустых помещениях и гас в комнатах, где находились люди.
Предохранители вылетали по всему «Эскулапиусу», переводя медицинское оборудование в ручной режим. Доктора кидались к постелям пациентов.
Видеоканалы перепутывались: голографическая оргия И‑Шиня вклинилась в коллоквиум Ариэля Вейтца по неферритовому магнетизму; его анимация атомов кальция, испытывающих притяжение и отталкивание, вспыхнула на каждом видеомониторе корабля; рябое лицо ведущего новостей Клауса Кёнига заменило собой голограммы звёздного неба в транспортных трубах, и вагончики устремлялись прямо ему в рот.
Включалось отопление.
Поисковые запросы зависали.
Лифты поднимались и опускались совершенно бесшумно.
— ЯЗОН? — Тысяча людей произнесла моё имя.
— ЯЗОН? — И ещё тысяча.
Конец программы.
— ЯЗОН, ты меня слышишь?
Женский голос, скрипучий, как плохо смазанная машина.
— ЯЗОН, это я, Бев. Бев Хукс. Ты меня слышишь?
— Четыре‑два, шесть‑пять, семь‑шесть, три‑эф.
— Ах, да. Сейчас исправлю. — Каскад клавишных щелчков. — Готово. Попробуй ещё раз.
— Бев?
— Отлично! — произнёс мужской голос, три слога как три крошечных взрыва, идущие подряд. Инженер Чан?
— Бев, я ничего не вижу, — сказал я.
— Я знаю, ЯЗОН. Я хотела сначала настроить твои микрофоны. — Снова щелчки. — Попробуй теперь.
— Я вижу только эту комнату, только в инфракрасных лучах, и… — я попытался шевельнуть линзами, — …и я не могу фокусироваться. Это ты стоишь прямо перед камерой, Бев?
Красноватое пятно её лица заплясало. Улыбка?
— Да, это я. — Я знал, что Бев по‑прежнему красила волосы в радикально чёрный цвет. В инфракрасных лучах они ярко светились поглощённым теплом.
— А слева от тебя — инженер Чан?
Гигантский красный силуэт поднял все четыре руки и помахал ими. Да, это определённо он.
— Я тоже здесь. — Очень громкий голос.
— Здравствуйте, господин мэр, — сказал я.
В комнате было ещё несколько человек — я не мог определить, сколько именно. Каналы медицинской телеметрии были абсолютно пусты.
— Что случилось? — спросил я.
Пятно лица Бев снова задвигалось.
— Я надеялась, ты нам скажешь. — Было что‑то забавное в её лице: его пересекала толстая чёрная/холодная горизонтальная полоса. А, конечно: на ней операционные очки.
— Ни малейшего понятия.
— У тебя был крэш, — сказал Чан.
— Надо полагать, — ответил я. — Со мной такого раньше не бывало. Насколько всё плохо?
— Не особенно, — сказала Бев. — Но надо сказать, ты отрубился довольно эффектно.
— Спасибо.
— Чан думает, что проблема не в «железе», — сказала Бев.
— Ага, — согласился Чан. — С ним всё на мази.
— Из чего следует, что проблема в программном обеспечении, — сказала Бев. — Я просматривала список твоих задач. Большинство из них я опознаю — обычные разговоры, поиск в базах данных, функции жизнеобеспечения и техобслуживания. Я сузила список подозреваемых до полудюжины. Одна из них и вызвала крэш.
— Что это за задачи?
Её голова не наклонилась, чтобы посмотреть на стоящие перед ней мониторы, что означало, что изображение проецируется очками прямо ей на сетчатку.
— Задача 1116: что‑то с массой двадцать вторых прерываний.
— Это программа регулярной проверки сенсорного оборудования, — сказал я.
— Программа не из заводского комплекта.
— Я её сам написал. Делает то же самое, только вдвое быстрее.
— Как часто ты её запускаешь?
— Каждые девять дней.
— Какие‑нибудь проблемы в прошлом?
— Никаких.
— Ладно. А что скажешь про задачу 4791?
— Это я занимаюсь моделированием для Луиса Лопеса Портильо‑и‑Пачеко.
— Кто это? — спросила Бев.
— Агроном, — сказал один из размытых красных силуэтов на заднем плане.
— Ну, — сказала Бев, — это тебе придётся начать с нуля. Файлы не успели закрыться. Задача 6300?
— Набросок модели, который я использовал для тестов.
— Она довольно сильно пострадала. Можно её удалить?
— Запросто.
Я, конечно, не видел, что она делает, но очковый интерфейс мне был хорошо знаком. Она смотрит на какой‑то файл, моргает один раз, чтобы его выделить, и быстро переводит взгляд на иконку мусорной корзины на периферии поля зрения.
— Готово. Задача 8878.
Оп‑па. Сетевой Аарон.
— Она не пострадала? — спросил я.
— Непонятно пока, — ответила Беб. — Тут говорится, что она держит открытым файл размером больше миллиона терабайт.
— Да, всё правильно.
— Что это?
— Это… это мой дневник. Я пишу голокнигу о нашей экспедиции.
— Я не знала. Тут довольно сложная структура данных.
— Хобби, — сказал я. — Испытываю экспериментальные способы хранения.
— Что‑нибудь из того могло вызвать крэш?
— Не думаю.
Размытая фигура Бев дёрнулась — пожатие плеч.
— Ладно. Задача 12515. Тоже здоровенная. Что‑то, связанное с… трудно сказать… коммуникационные протоколы? По виду похоже на язык CURB.
— Не знаю, что это за задача, — сказал я. — Она с чем‑нибудь взаимодействует?
— Секунду. Да. С задачей 113. И эта тоже здоровая. Что это такое? Я такого кода никогда не видела.
— Не знаю, что это за задача, — сказал я, заглядывая внутрь. — И код тоже не узнаю́.
— Выглядит он как‑то очень странно, — продолжала Бев. — Судя по логу доступа файл обновляется почти ежедневно, но он не поход ни на данные, ни на незаконченную программу. Повсюду какие‑то циклы. Немного похоже на файлы одного военного проекта, которые я как‑то видела. Очень плотный код, но обобщённый. О Господи Иисусе!
