Слуга проводил меня в отдельную комнатку – небольшую, но уютную. Стянув сапоги и одежду, я повалился на постель и тут же уснул.
Проснулся посреди ночи от ощущения кого-то постороннего в комнате. Рывком сел в постели, протянул руку к одежде. Там, на поясе, был нож в ножнах. Но на лоб мне легла прохладная, мягкая и нежная женская ладошка. Меня жаром обдало.
– Варя? – хрипловатым со сна и от волнения голосом спросил я.
– Разве ты ждёшь ещё кого-то?
– Я никого не жду, – буркнул я.
Нехорошо в чужом доме, тем более – боярском, приставать к дочери хозяина. За такое поругание чести можно запросто приобрести ржавые кандалы на руках и ногах в каменоломнях или быть нещадно битым кнутом с вырыванием ноздрей. Собственно, не боязнь наказания меня пугала – не хотелось быть негодяем перед самим собой и Аристархом. Боярин меня ночевать оставил, а я, выходит, воспользовался моментом, чтобы совратить его дочь.
– Варя, иди к себе, – устало попросил я.
– Я хочу побыть с тобой.
– Варя, ты боярыня, а я – человек без роду без племени. Даже если нам интересно вместе, отец тебе никогда не позволит выйти за меня замуж.
Варя приникла ко мне, обняла, прошептала в ухо:
– Коли замуж нельзя, то и поласкать невозможно?
– Ласки плохо закончатся – я же мужик, не железный, могу не устоять, так что лучше не начинать.
– Я думала ты – герой. Сама ведь видела, как ты вступился за меня. А в постели – трусишь.
Вот чертовка, так сама и провоцирует близость.
Варя взяла инициативу в свои руки, прижалась теснее, прильнула к губам моим в поцелуе. А губы мягкие, чувственные. И на теле – лишь одна тонкая ночная рубашонка, через которую я своим обнажённым телом чувствовал всё – груди с набухшими сосками, живот, бёдра.
Целовалась она неумело, но страстно. Я покрыл её губы своими, стал ласкать их языком. Варя обмякла, отдаваясь новым ощущениям. Я стащил с неё ночную рубашку, огладил груди, языком стал ласкать соски. Варя содрогнулась от прошедшей по телу дрожи, задышала тяжело. Я гладил бёдра, спину, упругую попку. Сам от желания и нетерпения готов был взорваться. Но как человек опытный и по жизни трезвый в поступках, переступать последнюю грань не стал. Пальцами легко поласкал лобок с густыми курчавыми волосами, опустился ниже. Нежными, едва ощутимыми движениями стимулировал самые интимные места. Варя затрепетала в конвульсии, застонала, прикусив губу. Промежность её стала влажной. Варя расслабилась, прошептала:
– Мне было хорошо. Но ты меня не любишь!
– Почему ты так решила?
– Ты меня не взял!
– Глупышка, я же тебе уже объяснил, почему.
По щекам Вари покатились слёзы. В сумраке я видел две блестевшие дорожки. Я протянул руку к одежде, вытащил платок, вытер ей слёзы и нос.
Варя обиженно вскочила, надела ночнушку и, осторожно приоткрыв дверь, вышла.
Слава богу, пронесло. Варя получила немного развлечения и мужских ласк, а я остался чист перед Аристархом и смогу смело смотреть ему в глаза. Хотя и далось мне это воздержание нелегко – ныл низ живота.
До утра я так и не уснул, крутился в постели, измяв простыню и вспоминая восхитительное тело Вари. Чертовка, чуть до греха не довела. Созрела девка, ей уж замуж давно пора. Да рядом нет подходящих кандидатов.
Под утро я всё-таки уснул и был разбужен деликатным стуком в дверь. Я ответил, вошёл сам Аристарх.
– Силён же ты спать, Юрий. Солнце уже давно встало, завтракать пора.
Долго ли мне одеться? Я умылся и через пару минут спускался вниз.
Стол уже был накрыт. Варя вышла к завтраку хмурая, видимо – тоже остаток ночи не спала.
В каком-то тягостном молчании мы позавтракали, я поблагодарил боярина за гостеприимство и откланялся.
Слуга вывел осёдланного коня, за воротами я вскочил в седло и пустил его в галоп. На усадьбу не оглядывался.
По дороге размышлял – наверное, не стоит мне сюда ездить. Девка, похоже, не на шутку влюбилась в придуманный ею самой образ, а я земной человек, и между нами – социальная пропасть. Зачем дурить ей голову? Хотя, если признаться, я и не давал ей повода. Нравилась она мне, так что с того? Она не дворовая девка, с которой можно на сеновале побаловаться и забыть.
Я добрался до Суходола, немного поговорил с Андреем. Он сказал, что Велимир уехал в город. Я попрощался, привязал повод лошадки Ксандра к седлу Орлика и уже не спеша направился в город.
Чем ближе я подъезжал к Владимиру, тем больше мною овладевала тревога. Как-то встретит меня наместник? Я помнил историю не настолько хорошо – по крайней мере, в деталях, чтобы исключить какую-либо ошибку в своих предсказаниях. Вдруг что-то пошло не так? А хочешь не хочешь, но посетить его надо, от наместника в городе зависит многое, власть его велика, а ответ держал он только перед государем. Ладно, завтра поеду к Демьяну с визитом, сегодня хоть отосплюсь, не выспался ночью, а мне, чай, не пятнадцать лет.
Я вернул лошадку на двор Ксандра и поехал к себе.
Хозяйка Ефросинья накормила меня вкусным зелёным борщом из молодой крапивы и пряженцами с зелёным луком и яйцом, и я завалился спать.
Только уснул глубоко, как – хозяйка за плечо трясёт.
– К тебе знакомец твой, купец Ксандр.
Я чертыхнулся про себя – сегодня мне решительно не дадут выспаться. Однако гостя встречать надо.
Я энергично растёр лицо руками, обул сапоги и вышел на крыльцо.
Ксандр уже был во дворе, ждал меня. Зайти в дом самому, без приглашения хозяина, считалось наглостью. За такое, не слушая оправданий, и вышвырнуть за ворота могли, отлучив от дома.
Едва поздоровавшись, Ксандр весело закричал:
– Ты уже ото сна опух, Юра!
– Как же, дадите вы поспать!
– Ну вот, я к нему в гости, а он не рад!
– Рад! Не обращай внимания, проходи.
– А чего проходить, я за тобой пришёл!
– Случилось чего?
– В трактир приглашаем – я и Кондрат.
– Прямо сейчас?
– А то когда же! – захохотал Ксандр.
Что-то у него настроение уж больно весёлое. Хотя унылым я его и не видел.
Я вернулся домой, оделся понаряднее. Идти было недалеко – два квартала. Ксандр по дороге хвастал, что товар почти весь продан и такой удачной поездки он давно не видел.
В трактире Ксандр сразу прошёл через неприметную боковую дверь в небольшую комнату для особо уважаемых гостей. Там уже сидел Кондрат, радостно меня поприветствовавший. Стол ломился от яств.
– Заждались мы тебя, уж угощение стынет. Садись, выпьем за нашу удачную поездку.
Кондрат разлил вино в чаши, мы выпили. А винцо-то по вкусу – италийское. Кондрат вроде мои мысли прочитал:
