на миг, всего на миг, заслонив столик спасателей. Когда молодежь втянулась в настежь распахнутую дверь бара, нюфа за столиком уже не было. Лабрадор скалился и цинично жевал креветки. На Шабанеева и Лутченко он глядел открыто и насмешливо.
— Привет, ребята, — обратился к ним нюф-спасатель. Он стоял за низкой оградкой веранды, и Шабанеев совершенно не отследил момент, когда он здесь очутился.
Профессионал. Никуда это не деть. Как говаривал старик Павел Борисыч Крайнюков, институтский тренер по футболу, скорости не было и не будет, а мастерство не пропьешь. Этот парень на спасательских хлебах явно следил за формой. То-то минералку потягивал за своим столиком, а не пиво, как все нормальные люди. Ну кто, скажите на милость, жарким летним вечером на море станет пить с креветками минералку, а не пиво, кроме маньяка или профессионала?
Лутченко вздохнул — в который раз уже сегодня:
— Привет, Арчи. От Бригеля — отдельный привет. Как ты здесь?
Нюф сразу все понял.
— Это проверка или…
— Или.
Он кивнул.
— Где поговорим?
— Где угодно. У вас в башенке, например.
— Хорошо. Пойдемте.
Лутченко едва заметно усмехнулся:
— Не спеши. Мы поужинаем, а потом и поговорим. Ты ведь не спешишь?
Нюф бесстрастно ответил:
— Не спешу. А если бы и спешил…
«Вот-вот, — мысленно поддакнул Шабанеев. — Твои желания теперь не учитываются, парень. Ты теперь снова принадлежишь конторе».
Пудель-официант сноровисто сервировал столик. Пошевелив носом, Шабанеев втянул нежнейший аромат жаренного со специями мяса и подумал, что полное обоняние иногда доставляет и редкостное удовольствие.
Здание на Бюскермоленштрассе было оцеплено уже с полчаса. Поджарый доберман по имени Манфред Шольц взглянул из окна экипажа на верхние этажи. Где-то там, за зеркальными стеклами, скрывался убийца. Возможно, именно в этот момент он смотрел на еще один подъехавший экипаж породы «Дозуа», и тогда взгляды преступника и агента имели все шансы встретиться.
Шольц открыл дверь-надкрылок и вышел из экипажа. К нему метнулись сразу трое полицейских, но едва Шольц продемонстрировал красный жетон, спасательский пыл их мгновенно угас. Полицейские заметно оживились: вмешательство влиятельной конторы почти наверняка избавляло их от многих проблем. Например, от участия в операции по захвату.
— Кто тут у вас командует?
Один из полицейских вытащил рацию — явно вусмерть голодную, потому что глазок-индикатор едва тлел.
«Блюстители, трам-тарарам, — подумал Шольц с раздражением. — Интересно, а оружие у них хоть есть? Или только дубинки?»
Впрочем, несмотря на голод, рация работала. Полицейский перекинулся несколькими словами с кем-то из начальства.
— Капитан во-он там, у экипажа. Он вас ждет, — сказал полицейский и тут же повернулся к Шольцу спиной.
Вдалеке, за линией оцепления и кордонами, среди кленов, раздраженно гудели резкие биомобильные сигналы.
Капитан, плотный широкоскулый ротвейлер, молча протянул Шольцу руку и молча пожал. Кисть у него была крепкая и шершавая. Шольц сразу почувствовал к капитану симпатию — этот человек явно умел работать и не любил болтать.
— Спецагент Шольц, — представился Шольц. — Что тут у вас? Я в общих чертах знаю, но без подробностей.
— Убийца, — коротко сказал Капитан. — Зарезал двух женщин в одном из офисов на четвертом этаже. Его заметил случайный посетитель и поднял тревогу. Убийца пытался скрыться, но нас вызвали почти сразу, благо участок в двух кварталах отсюда. В общем, его вытеснили на крышу; при попытке ареста он убил еще и полицейского. Застрелил. Честно говоря, после этого мы ждали кого-нибудь из вас и ничего не предпринимали.
Шольц кивнул: совершенно правильно ждали и молодцы, что ничего не предпринимали. Двое убитых гражданских и один полицейский — это уже сенсация на весь мир. Годовая норма столицы. Брать убийц — не дело полиции. Это обязанность контор посерьезнее.
Тут подоспели ребята из отдела «У» — оперативная группа в бронежилетах и при оружии. С механическими короткоствольными автоматами, штуками чудовищной убойной мощи. Они горохом посыпались из микробиобусов, все как один крепкие, стройные, увешанные разнообразными штучками и причиндалами штурмовиков. Генрих мигом предстал; козырнул и отрапортовал:
— Группа захвата прибыла, босс! Командуйте.
— Объект на крыше. Вооружен.
Шольц повернулся к полицейскому-ротвейлеру:
— У него огнестрелка?
Тот кивнул:
— Да, пистолет. Девять с чем-то скорее всего.
— Работайте, Генрих, — приказал Шольц, сохраняя каменное лицо.
Ребята натягивали пуленепробиваемые шлемы и рысцой тянулись к подъезду.
— Личности убитых установлены? — поинтересовался Шольц у капитана.
— Да, с показаний. Дайана Лингден и Виктория Дегтярева. Первая — репортерша отдела светских сплетен, вторая — секретарша из спортивной редакции.
«Дегтярева, — подумал Шольц озабоченно. — Хм-м-м…»
— Мотив? — спросил он вслух, понимая, что ничего путного скорее всего не услышит.
Капитан в ответ только головой покачал. Ну, разумеется, откуда ему знать подробности?
«Итак, жену Леонида Дегтярева тоже убили, — размышлял Шольц. — Не успели мы с охраной… Черт побери! Снова мы отстаем от этих таинственных изуверов».
Его немного пугала легкость, с которой эти люди убивали других людей. Что-то в этом было противоестественное, нечеловеческое.
Где-то наверху беспорядочно затрещали выстрелы; Шольц, как и все в оцеплении, тотчас вскинул голову, как раз чтобы увидеть, как от карниза отделяется темная точка и, быстро увеличиваясь в размерах, летит вниз. Точка моментально вырастает в человека, слабо размахивающего руками. Шольц даже похолодеть не успел — удар, и на асфальте начинает медленно растекаться багровая лужица. А то, что еще недавно было человеком, теперь напоминает непомерно большую куклу, ненароком угодившую под биомобиль.
Капитан-ротвейлер коротко ругнулся и бросился к прыгуну. Шольц — тоже. Рядом с телом валялся механический пистолет «ТС».
Спустя пол минуты из подъезда бегом выскочил Генрих. Мельком взглянул на труп и виновато повесил голову:
— Провал, босс. Он едва нас увидел, так сразу и сиганул, даже стрелять не пытался.
— А вы чего ж тогда палить начали? — сварливо поинтересовался Шольц. Его грызла понятная досада — в третий раз вместо «языка» в его распоряжении оказывался труп. Впрочем, если быть точным, труп в распоряжении оказался тоже впервые. От предыдущих двух убийц не осталось вообще ничего — один сгорел дотла, второй ровным слоем размазался по асфальту скоростной трассы Берлин — Мюнхен под несущими плоскостями грузового «Спара».
— Палить? — переспросил Генрих. — Не иначе это ребята Нарвала решили его припугнуть…
— Умники, — проворчал Шольц. — Видишь, какой он пугливый?
Генрих только вздохнул. Кто же знал, что убийца предпочтет умереть, но ни слова не сказать вээровцам?
«Что же они знают такое, из-за чего идут на смерть?» — подумал Шольц с неясной тоской.
— Берлин? — напористо спросил Коршунович. — Алло, это Берлин?
— Майор Шольц, вэ-эр Европейского Союза, — послышался голос из трубки. Шольц этот произносил русские слова по-европейски: твердо и с преувеличенной артикуляцией.
— Майор Коршунович, вэ-эр Российской
