Мужчины не спеша двинулись в обход зала, останавливаясь возле о чем-то беседующих, развлекающихся музыкальными картинками или же просто так сидящих и слушающих музыку гостей. Зная, что Блум не любит пустых разговоров о своих книгах, Шейлис, знакомя с гостями, представлял его просто как литератора, – название, за которым мог скрываться даже рядовой составитель рекламных текстов для инфора.
В большинстве своем гости были коллегами Шейлиса, пришедшими вместе с женами или подругами. Одного или двух из них, как показалось Блуму, он уже встречал как-то у Шейлисов, но вспомнить их имена так и не смог. Блуму улыбались, приветливо жали руку, задавали обычные в подобных случаях вопросы, приглашали присоединиться к своей компании, но Шейлис, извиняясь, уверенно вел друга дальше по кругу, чтобы замкнуть его в обозначенной Лизой точке.
Бывая, хотя и не часто, на больших приемах, Блум всегда испытывал странное чувство, не в силах понять, как ему удается, оставаясь в своей комнате, в то же время разгуливать по огромному залу, наполненному людьми, который, к тому же, ещё и вовсе не существовал в реальности. В любое время, находясь в самом дальнем конце зала, он мог свободно протянуть руку к столу и взять все что угодно из того, что там находилось, хотя на самом деле в руке у него неизменно оказывалось только то, что было на его собственном приэкранном столике. Каждый раз Блуму хотелось хотя бы мысленно отделить истинную реальность от мнимой, и всякий раз он проигрывал, будучи вынужден признать, что иллюзия ни в чем не уступает реальности, а в чем-то даже и превосходит её. Зная заранее о безнадежности подобных попыток, Блум, тем не менее, не мог заставить себя удержаться от новых опытов. Возможно, виной тому была его профессия, – писатель сам создает мнимую реальность. Но ещё ни разу ему не удавалось изобразить мир, который невозможно было бы отличить от реального. Он, – человек, – проигрывал машине! Или же тому, кто создал эту машину?..
От безостановочного движения по несуществующему залу, от бесконечного мельтешения лиц, – существующих ли на самом деле? – у Блума скоро начала кружиться голова. Ему казалось, что его засасывает воронка огромного водоворота, что он летит в глубь бездонного колодца…
– Сти, ты в порядке? – услышал он озабоченный голос Шейлиса и встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли.
– Да, все нормально… Просто задумался.
– Интересно, о чем же?
На широком, чуть полноватом, с крупными чертами лице Шейлиса промелькнуло беспокойство.
– Я очень плохо выгляжу? – повернулся к нему лицом Блум.
– Нет. Мне просто показалось, что ты где-то далеко…
– Конечно, – с вызовом произнес Блум. – Я ведь нахожусь у себя дома. А ты – у себя.
Со стола, мимо которого они проходили, Блум подхватил бокал шампанского, расплескав часть содержимого на белую накрахмаленную скатерть. На скатерти не осталось ни пятнышка, – имитатор заботливо сохранил её первозданную чистоту.
– Успокойся, Сти, – мягким, едва ли не убаюкивающим голосом произнес негромко Шейлис, – сейчас ты у меня в гостях.
– Хорошо… Если ты этого хочешь, – Блум залпом осушил бокал. – Я согласен играть роль добропорядочного гостя, если ты хотя бы на время прекратишь изображать из себя врача.
– Ты же сам захотел, чтобы я стал твоим психокорректором, – обиженно пожал плечами Шейлис.
– Если бы я сейчас находился рядом с тобой, Люц, то непременно ободряюще похлопал бы тебя по плечу, – криво усмехнулся Блум. – Можешь сделать это за меня сам, – не хочу пользоваться посредничеством инфора для выражения теплых чувств к другу.
Шейлис вновь пожал плечами и, внимательно посмотрев на Блума, покачал головой:
– Все в Городе пользуются услугами инфора, и никто пока ещё не пострадал от этого. Да ты и сам прежде относился к инфору без предубеждения. Откуда оно вдруг появилось?
– Не знаю. Может быть, во всем виноват мой сон?
– Тот, про дракона?
– Другие мне уже давно не снятся.
– Почему ты думаешь, что причина в нем?
– Ничего другого мне просто не приходит в голову.
Засунув руки в карманы брюк, Шейлис задумчиво уставился на носки своих ботинок:
– Этот сон пугает тебя? Ты хотел бы избавиться от него?
– Нет, – не задумываясь, ответил Блум. – Меня пугает другое.
– Что именно?
– Не сейчас. Мы уже почти достигли конечной точки нашего странствия по залу.
Шейлис, встрепенувшись, поднял взгляд. Сделав почти полный круг по залу, они подошли к тому месту, где расположилась в компании своих приятельниц Лиза. Задумчивое выражение слетело с лица Шейлиса, уступив место обаятельной улыбке радушного хозяина. Нечто подобное попытался изобразить на своем лице и Блум.
– Знакомьтесь, – улыбнулась Лиза. Последовали церемонные раскланивания, чрезмерно приветливые улыбки, пожатия рук.
– Стили Блум…
– Вильгельмина…
– Мейла…
– Дорогой, – одарила мужа улыбкой Лиза. – Можешь не волноваться, Стили с нами не будет скучно.
– Конечно, Люц, – кивнул Шейлису Блум, – если что, я всегда смогу позвать на помощь.
Выглядел он при этом беззаботно и уверенно. После мгновения нерешительности Шейлис поднял брови и округлил глаза, показывая, как он завидует приятелю, остающемуся в обществе прекрасных дам, и, безнадежно вздохнув, направился к соседней группе гостей.
– Мы как раз говорили о твоей последней книге, – сказала Лиза, перемещаясь вместе со стулом так, чтобы находиться между Блумом и подругами.
Движение Лизы было чисто машинальным, поскольку она, как хозяйка вечера, старалась держать в поле зрения одновременно всех своих гостей. Однако Блум решил, что пересела она с тем, чтобы иметь возможность остановить его в случае если он по неосмотрительности допустит какую-нибудь бестактность.
– Неужели? – Блум растянул губы в откровенно притворной улыбке.
– Да-да-да, – поддержала Лизу одна из подруг. Та, которую, кажется, звали Вильгельмина: – Лиза как раз пересказывала нам вашу восхитительную «Земляничную поляну».
– И чем же она вас так восхитила?
– Ну как же… – Вильгельмина выглядела растерянной. – Это же ваш последний роман, – нашлась она наконец.
– Должен вас разочаровать, – заметил Блум, – после «Поляны» я уже успел написать ещё кое-что.
– Да? Как интересно! – восторженно округлила свои и без того огромные глаза Мейла.
Блум взял со стола бутылку красного вина и наполнил свой бокал.
– Не желаете? – спросил он, нацелив горлышко бутылки в сторону бокалов дам.
Все три мгновенно прикрыли свои бокалы ладонями.
– Извините, – криво усмехнулся Блум, – я давно не бывал на приемах и, наверное, разучился вести себя в обществе. – Он залпом осушил свой бокал и вылил в него остатки вина из бутылки: – Я хотел как лучше… Честное слово.
