Лето 1940 г. выдалось спокойным. В конце июня Франсуа Борд был зачислен в полк ALVF (тяжелой артиллерии на железной дороге), особенность которого заключалась в том, что он не располагал ни единым артиллерийским орудием. В то лето солдаты этого полка занимались (по приказу) главным образом тем, что помогали земледельцам данного региона собирать фрукты, о чем все они сохранили добрые воспоминания.
Осенью 1940 г. он был «наполовину демобилизован» в том смысле, что покинул артиллерию и был переброшен на «Стройки молодости». В течение полугода неподалеку от альпийского Гапа он занимался лесоразработкой: так как угольные шахты севера Франции находились в оккупированной зоне, кому-то нужно было заготавливать и поставлять горючее.
В конце весны 1941 г. он был «полностью демобилизован» и вернулся на юго-запад Франции с намерением продолжить обучение. Так как Бордо находился в оккупированной зоне, он поступил на факультет наук Тулузского университета, желая стать биологом. Но уже будучи принятым в лабораторию профессора В. (который является прототипом биолога Вандаля из «Робинзонов космоса»), он не нашел общего языка с прорабом (сейчас бы сказали: «с доцентом»), поборником теорий Лысенко. А так как прораб — это прораб, а Франсуа Борд тогда был всего лишь студентом-отличником, то Франсуа Борд покинул лабораторию и с головой ушел в геологию.
Студентом Тулузского университета он был с осени 1941 г. по осень 1943 г. Там же, в Тулузе, он сделал и кое-что другое: вступил в ряды Сопротивления. Эти два тулузских года составляют самый таинственный период жизни моего отца.
«Так как следует подчеркнуть… какой бы ни был рассказчик, он едва ли с точностью опишет все операции, в которых принимал участие тот или иной агент Сопротивления. По той лишь единственной причине, что законы нынешнего времени не позволяют их узнать; что эти люди… держали их в глубочайшей тайне от всех, в том числе… и от тех, кто были им ближе всего. Никаких записей, никаких следов…» (Андре Руллан, Мишель Сулье, «Сопротивление в черном Перигоре», 1987 г.)
Сам я об этом почти ничего не знаю. Помнится, когда мне было лет семь или восемь, я слышал его разговор с «другом» (Что это за друг? Если я и знал когда-то, то уже не помню), в котором они вспоминали поездку моего отца из Тулузы в Лион и обратно за какой-то «почтой», случившуюся примерно в 1942 г. Вероятно, были и другие, которые я если и помню, то очень смутно. Когда мне было лет двенадцать, я пытался создать «тайный код» для одного из этих колле́жских «секретных обществ» того времени. Отец тогда объяснил мне, почему мой код легко поддается дешифровке, и доказал это, расшифровав написанное мною послание. Но он показал мне, как можно на самом деле кодировать письма, следуя системе, которой, как мне стало известно позднее, пользовались французские агенты для передачи информации в Лондон.
Уже гораздо позднее я спросил у него, чем он в действительности занимался в тот период. Он ответил, что был промежуточным звеном в цепочке, по которой нужная информация передавалась в Лондон. «Я получал приказы даже не знаю от кого, но аутентифицированные, которые доходили до меня самыми разными способами, приказы, которые в основном состояли в том, чтобы сходить на встречу с каким-нибудь незнакомцем, забрать «почту», содержимое которой я не знал, и передать ее впоследствии другому незнакомцу…» То был принцип изолированности: если бы его арестовали, он бы даже под пытками не смог сказать, откуда поступали к нему послания и куда уходили, так как просто не знал этого.
В июне 1943 г. он покидает Тулузу и в августе месяце женится на Денизе де Сонвиль. После женитьбы он возвращается в Вильнёв. Но в сентябре 1943 г. его жена должна вернуться в Париж: она вообще-то учится в Высшей нормальной (педагогической) школе, а так как она там еще и работает, то обязана проживать в Париже постоянно. И в ноябре Франсуа Борд подыскивает себе работенку в Бельвес, что в Дордони, становясь горнорабочим мерлинской лигнитной шахты.
Почему он на время забросил учебу и покинул Тулузу, чтобы стать горняком? Объяснение, данное им самим семье (и я в это до последнего времени верил), таково: чтобы избежать СОР (Службы обязательной работы в Германии), шахтеры от нее освобождались. Но на самом деле СОР касалась только тех, кто родился в 1920 г. и позднее. Он же родился в 1919 г. Вероятнее всего, он просто на чем-то «погорел» в Тулузе и перебрался в Бельвес, чтобы там «отсидеться».
Как бы то ни было, тогда-то он и примыкает к одной из групп Сопротивления, подведомственных Тайной армии, и его работа на шахте, пусть и реальная, главным образом — прикрытие. Несмотря на то, что в тех местах проживают его родственники по материнской линии, сам он предпочитает снимать комнату, как и многие другие горняки. Именно в этот период, с ноября 1943 г. по май 1944 г. он написал 2/3 романа «На бесплодной планете» — тогда-то, можно сказать, и родился Франсис Карсак.
Писал он в свободное время. Он был один (жена жила в Париже) и, так как книги достать было трудно, решил написать книгу сам. Тогда же он научился: обращаться с пистолетом-пулеметом «STEN», английским ручным пулеметом «Bren», американским пулеметом «.50», тому, как взорвать мост или железнодорожные пути, и всем прочим вещам подобного рода. В романах «На бесплодной планете» и «Робинзоны космоса» много всевозможного оружия, но в то время Борд/Карсак просто-напросто жил этим. Присутствовало в его жизни и другое: постоянная тревога и страх. Если по улице, когда он писал что-то в своих тетрадях в комнатушке в Бельвесе, проезжал (или еще хуже: останавливался) автомобиль или грузовик, это вполне могли быть милиция или немцы, пришедшие за ним в результате доноса…
Франсис Карсак (так как речь теперь идет уже о нем) прерывает написание романа 2 июня 1944 г. и возвратится к нему лишь 11 декабря. Между этими датами происходит немало важных событий.
Начиная с конца мая 1944 г. члены Сопротивления Дордони знали из «личных посланий» лондонского радио, что вскоре произойдет — и она неминуема — высадка союзников. Вдобавок к общему письму к французскому Сопротивлению:
«Долгие рыдания скрипок осени…» приходили и другие, адресованные отдельным его членам, с призывом быть готовыми к действиям: «У Денизы голубые глаза…», «Крыши Сорбонны красны…». И 6 июня, после получения послания: «… ранят мое сердце монотонной тоской», сообщающего о высадке, группа Сопротивления, к которой принадлежал Борд/Карсак, была официально организована в «Группу Марсуэна» под началом действующего офицера, капитана Фурто.
Я не стану рассказывать здесь всю историю этой Группы — прежде всего потому, что я ее и не знаю. С июня по август у нее были боевые операции, налеты, саботаж. В середине августа члены группы написали заявления о добровольном поступлении на военную службу «до полного освобождения Родины». «Группа Марсуэна» участвовала в освобождении Бержерака, затем объединилась с другими, чтобы стать «Группировкой Марсуэна».
