Лора кивнула. «Конечно – также и наши предки добрались сюда.»
«Скорость не доставляет проблем, если космос действительно пуст – но это не так. Звездный корабль сталкивается с тысячами атомов водорода, частичками пыли и иногда с большими фрагментами каждую секунду своего полета. При скорости, близкой к световой, эти удары космических обломков имеют огромную энергию и могут разрушить корабль. Поэтому мы несем щит в миле перед кораблем и позволяем разрушаться ему вместо корабля. В вашем мире существуют зонты?»
«Отчего же, да,» ответила Лора явно удивленная неуместным вопросом.
«Тогда вы можете сравнить звездный корабль с человеком, идущим в ливень, прикрываясь зонтом. Дождь – это космическая пыль между звезд, и наш корабль будет в опасности, если потеряет зонт.»
«И вы сможете сделать новый из воды?»
«Да; это лучший строительный материал во вселенной. Мы заморозим ее в виде ледяной горы, которая будет двигаться перед нами. Что может быть проще?»
Лора не ответила; казалось, ее мысли потекли в другом направлении.
Когда она заговорила, ее голос был так тих и задумчив, что Леон подался вперед, чтобы услышать ее в шуме набегающих волн: «И вы покинули Землю сто лет назад.»
«Сто четыре. Конечно, кажется, что прошло всего несколько недель с тех пор, как мы погрузились в глубокий сон, когда автопилот разбудил нас. Все колонисты все еще в анабиозе; они не будут знать, что произошло.»
«А вы скоро присоединитесь к ним снова и проспите ваш путь к звездам.»
Леон кивнул, избегая ее глаз. «Правильно. Посадка произойдет на несколько месяцев позже, но что это значит для путешествия в триста лет?»
Лора показала на остров позади него, затем на безбрежное море, у края которого они стояли.
«Странно думать, что ваши спящие друзья никогда не узнают ничего обо всем этом. Мне жалко их.»
«Да, только мы, пятьдесят или около того инженеров сохраним воспоминания о Талассе. Для остальных это будет не более чем запись столетней давности в вахтенном журнале.»
Он посмотрел на Лорино лицо и снова увидел печаль в ее глазах.
«Почему вы так огорчились?»
Она покачала головой не в силах ответить. Как можно выразить чувство одиночества, которое охватило ее при словах Леона? Жизнь людей, все их надежды и страхи были так малы перед невероятной огромностью того, чему они бросили вызов. Мысль о трехсотлетнем путешествии, завершенном только наполовину, заставила ее ум сжаться от ужаса. И еще – в ее венах текла кровь ранних пионеров, которые проделали тот же путь до Талассы столетие назад.
Ночь потеряла свое очарование; Лора почувствовала вдруг страстное желание оказаться в своем доме с семьей, в маленькой комнате, где было все, чем она владела и где был мир, который она знала и любила. Холод космоса заморозил ее сердце; она жалела, что затеяла это сумасшедшее приключение.
Это было время – больше чем время – расстаться.
Когда она поднялась на ноги, то заметила, что они сидели на лодке Клайда и удивилась, какое бессознательное приглашение ума заставило выбрать именно ее из всего небольшого флота, протянувшегося вдоль берега. При мысли о Клайде ее охватила дрожь неуверенности и даже вины. Никогда в своей жизни, за исключением нескольких мимолетных мгновений, она не думала о других мужчинах, кроме него. Теперь она уже не могла претендовать на это.
«Что случилось?» спросил Леон. «Вы замерзли?» Он протянул к ней руку и в первый раз их пальцы соприкоснулись и она автоматически ответила на пожатие. Но после мгновения контакта она, как испуганный зверек, отдернула руку.
«Со мной все в порядке,» ответила она почти сердито. «Уже поздно – я должна пойти домой. До свидания.»
Ее реакция была такой внезапной, что Леон поразился. Не сказал ли он чего-то, что могло обидеть ее? Она уже быстро уходила, когда он позвал ее:
«Увижу ли я вас снова?»
Если она и ответила, звук волн унес прочь ее голос. Он смотрел ей вслед, озадаченный и немного сердитый, не в первый раз в своей жизни удивляясь, как трудно иногда понять мысли женщины.
Мгновение он подумал последовать за ней и повторить вопрос, но сердцем знал, что в этом нет нужды. С неизбежностью, с какой солнце поднимется завтра, они встретятся снова.
Теперь в жизни острова доминировал гигант, висящий на высоте в тысячу миль в космосе. Перед восходом и после заката, когда на земле было темно, но далеко вверху еще струились лучи солнца, Магеллан был виден как сверкающая звезда, самый яркий объект на всем небе, не считая двух лун. Но даже когда он не был виден – теряясь в свете дня или в затмении тени Талассы – он все равно был в мыслях людей.
Трудно было поверить, что только пятьдесят человек из экипажа звездолета бодрствовали и даже половина из них не была на Талассе в одно и тоже время. Казалось, они были везде, обычно небольшими группками по-двое или по-трое, быстро передвигаясь на таинственных машинах или на антигравитационных скутерах, которые висели в нескольких футах над землей и передвигались так бесшумно, что делали жизнь в поселке довольно опасной.
Несмотря на массу настойчивых предложений, визитеры не принимали участия в культурной и социальной деятельности острова. Они объясняли вежливо, но твердо, что пока безопасность корабля не будет гарантирована, у них нет времени на другие интересы. Позднее обязательно, но не теперь…
Таласса должна была ждать со всем возможным терпением, пока земляне установят свои инструменты, произведут необходимый осмотр, просверлят глубокие шахты в скалах острова и откроют счет экспериментам, которые, казалось, не имеют связи с их проблемами. Иногда они проводили короткие совещания с учеными Талассы, но в основном действовали самостоятельно. Это было не потому, что они проявляли недружелюбие; они работали с таким упорством и интенсивностью, что едва замечали что-либо кругом.
Прошло два дня после их первой встречи, прежде чем Лора смогла поговорить с Леоном. Она видела его иногда спешащим по поселку, с озабоченным и отсутствующим выражением на лице, и они могли только обменяться улыбками. Но и этого было достаточно, чтобы привести в смятение ее чувства, нарушить покой мыслей и равновесие их отношений с Клайдом.
Так давно, как она могла вспомнить, он был частью ее жизни; у них были свои ссоры и разногласия, но никогда еще в ее сердце не было вызова. Через несколько месяцев они должны были пожениться – но теперь она не была уверена в этом или в чем-нибудь еще.
«Страсть» было плохим словом, которое применяется только к другим. Но как еще можно объяснить ее стремление быть с человеком, который внезапно вошел в ее жизнь ниоткуда и должен снова исчезнуть через несколько дней или недель?
