- Когда ты войдешь, здесь будет темнота - хоть глаз выколи. Саманта спит здесь, так что тебе придется обогнуть кровать и проскользнуть с этой стороны. Сейчас я тебе завяжу глаза и потренируйся.
Сначала я с завязанными глазами бродил по всей спальне, как пьяный, но через час ориентировался неплохо. Джерри отпустил меня лишь после того, как я с завязанными глазами прошел от входной двери по лестнице на второй этаж, мимо комнат детей, в супружескую спальню и приземлился точно на нужной половине супружеской кровати, - и все беззвучно, как опытный вор. Я три часа работал с полной отдачей, но в конце концов добился должного результата.
В следующее воскресенье Мери взяла детей в церковь, и я устроил Джерри аналогичную тренировку. Он был способней меня и уже через час выучил маршрут назубок.
Тогда же мы решили при входе в спальни отключить ночники. Джерри научился нашаривать в темноте шнур, а потом я у него в доме - через неделю.
И вот пришло время для самой серьезной части взаимного обучения. Мы дали ей условное наименование "Кофейная гуща": каждый обстоятельно описал другому, как он себя ведет с женой в постели. Мы договорились обойтись без описания особых ухищрений, применявшихся редко. Главным было подробное ознакомление с рутинными процедурами, незнание которых могло бы возбудить подозрения.
Мы заперлись в моем кабинете в шесть вечера, когда все сотрудники ушли домой. Нам было не по себе, никто не хотел начать первым. Тогда я вытащил бутылку виски, и после двух стаканов пошло на лад. Сначала Джерри говорил, я записывал, потом наоборот. По существу, вся разница между нами свелась к темпу, но она была колоссальна! Если верить Джерри, то он так медлил и так растягивал каждый шаг, что у меня промелькнула мысль, уж не засыпает ли его лучшая половина посреди действа. Впрочем, мое дело было не критиковать, а записывать.
Джерри повел себя не так вежливо. В конце моего рассказа он имел наглость меня спросить:
- Ты правду говоришь или как?
- Не понял.
- Раз-два - и готово?
- Знаешь, мы здесь не поучаем друг друга, а выясняем, как надо себя вести.
- Так-то оно так, да я-то буду себя чувствовать идиотом, если стану копировать в точности твою манеру. Бог ты мой, ты прямо как скорый поезд, который пролетает мимо полустанка без остановки!
У меня челюсть отвисла.
- И не смотри на меня с таким изумлением, - продолжал он. - Как ты это описал, можно подумать...
- Чего "подумать"?!
- Ничего. Извини.
- Пошел ты, - рявкнул я.
Два дела я делаю, мягко говоря, лучше многих: вожу машину и - то самое, о чем идет речь. А он тут сидит и объясняет, что я не умею управляться с собственной женой. Наглец! На себя бы посмотрел, между прочим. Бедная Саманта, что ей приходится терпеть уже столько лет!
- Прости, дружище. - Джерри налил еще виски и провозгласил: - За славный маскарад! Когда приступим?
- Сегодня среда? Как ты насчет субботы?
- Господи Иисусе, - пробормотал Джерри.
- Надо все делать, покуда память свежа. Ведь сколько всего надо не упустить из виду!
Джерри подошел к окну и глянул сверху на суету города.
- Давай. В субботу.
И мы расстались.
- Мы с Джерри решили в субботу вечером взять вас с Самантой в ресторан, - сказал я Мери.
Мери готовила детям гамбургеры. Она обернулась и, стоя у плиты с ложкой в одной руке и сковородкой в другой, внимательно посмотрела на меня голубыми глазами.
- Как здорово, Вик! Что мы празднуем?
Я выдержал ее взгляд.
- Так просто, рассеяться. А то мы только и видим, что соседей по улице. Все уже до тошноты примелькалось.
Она поцеловала меня в щеку.
- Какой ты милый! Как я тебя люблю!
- Так не забудь позвонить Маргарет, чтобы приехала с детьми посидеть.
- Сегодня же позвоню.
Промчались четверг и пятница, и неожиданно наступила суббота - день "Д". Я с самого утра был как на иголках. После завтрака, чтобы не сидеть, пошел вымыть машину. Скоро из проема в заборе вынырнул Джерри с трубкой в зубах.
- Привет, - сказал он. - Сегодня?
- Знаю, - ответил я.
У меня тоже была трубка в зубах. Я приучил себя курить трубку, хотя она постоянно гасла и дым жег язык.
- Как дела? - спросил Джерри.
- Отлично. А у тебя?
- Нервы гуляют.
- Брось, Джерри, не нервничай.
- Жуть, что мы с тобой затеяли. Хоть бы все прошло гладко.
Я намывал ветровое стекло. Сколько я помнил Джерри, он никогда не нервничал. Плохой знак.
- Еще хорошо, что мы с тобой не первые на этой дорожке. Иначе я бы, наверное, не рискнул.
- Угу.
- На самом деле, нечего себя заводить. Твой друг сказал же, что в этом нет ничего сложного.
- Да, он сказал, что все запросто. Но только, Джерри, ради всего святого, не заводись в решающий момент, иначе все полетит.
- За меня не беспокойся. Слушай, но правда в голову ударяет, а?
- Еще как!
- Вот что, - сказал он. - Сегодня вечером на спиртное не налегать.
- Согласен, - ответил я. - Встречаемся в восемь тридцать.
В половине девятого Саманта, Мери, Джерри и я отправились в ресторан. "Бифштекс у Билли", несмотря на название, был дорогим и изысканным. Саманта надела зеленое платье, которое начиналось где-то на полпути между плечами и поясом. Я никогда не видел ее такой прелестной. Горели свечи, Саманта сидела напротив меня, и каждый раз, когда она наклонялась к огню, я видел резкую складку в середине ее нижней губы.
- Ну, - сказала она, беря у официанта меню, - что нас сегодня ждет?
Правильно, подумал я, хороший вопрос.
Мы чудно провели вечер, наши дамы остались очень довольны. Вернулись мы без четверти двенадцать. Саманта пригласила зайти к ним выпить на сон грядущий, но я сказал, что уже поздно и нам надо отвезти Маргарет домой. Мы с Мери вошли к себе, и с этого момента секунды зазвенели, перегоняя друг друга. Теперь - держать себя в руках и ничего не забыть.
Мери расплачивалась с Маргарет, а я достал из холодильника кусок чеддера и взял нож и пластырь. Я замотал пластырем правый указательный палец и сказал Мери:
- Порезался. - И поднял палец к ее лицу. - Пустяк, но кровит немножко.
- Остался после ресторана голодным, что ли? - спросила она, но пластырь запомнила. Первая часть работы была выполнена.
Я отвез домой Маргарет и около полуночи поднялся в спальню. Мери дремала. Я погасил свет, прошел в ванную, чтобы переодеться, и провозился там минут десять. Когда я вышел, Мери, как я и рассчитывал, крепко спала. Ложиться мне уже было незачем. Я откинул одеяло со своей стороны, чтобы Джерри было меньше возни, надел шлепанцы, спустился на кухню, поставил чайник. Двенадцать семнадцать. Еще сорок три минуты.
В двенадцать тридцать пять я поднялся взглянуть на Мери и малышей. Все крепко спали.
